– Никогда ничего подобного не видел, – тихо проговорил неслышно подошедший Боб. – Их здесь много.
– О чем ты?
– Посмотри!
Боб взял фонарь, осветил стену, и она увидела. Вся поверхность, насколько ее позволял увидеть луч света, была покрыта изваяниями человеческих лиц. Впрочем, человеческих ли? Наш мозг устроен так, что, увидев нечто новое, старается подобрать знакомую аналогию. Два глаза, рот, нос, уши… Но чем больше Джейн всматривалась, тем больше крепла в ней уверенность.
– Это не люди.
– Настолько древние?
– Нет-нет, вообще не люди.
Она сама не могла бы объяснить, откуда у нее это убеждение.
– Пришельцы?
– Нет.
Они шли широким коридором, а с обеих сторон на них смотрели сотни каменных глаз, отчего по спине бежал нехороший холодок.
– Удивительно, – пробормотал Боб, касаясь пальцами изваяний, – можно подумать, что все это изготовлено в суперсовременных мастерских с применением 3-D технологий… Видел я древние изображения – Чичен-Ица, пещеры на Юкатане, но это совершенно иное. Какие там Хохокамы6. Не сюда ли так стремился Мэтт?
– Ты все еще надеешься его отыскать?
Боб не ответил.
* * * * *
Они нашли Мэтта через час. Тело ученого лежало возле стены, испещренной непонятными пиктограммами. Неподалеку стоял объемистый рюкзак, а рядом с головой Мэтта валялся камень, не оставлявший сомнений о причине смерти. Кровь, растёкшаяся небольшой лужей, успела потемнеть, но ясно выделялась на каменном полу.
– Неделя. Минимум, – сказал Боб после тщательного осмотра. – Бедный Мэтт…
– Несчастный случай? – с надеждой спросила Джейн, стараясь отогнать видение, как прямо из стены выходит темная фигура, ударяет камнем склонившегося над блокнотом Мэтта и возвращается обратно, застывая барельефом.
– Камень мог сорваться вон с того обрыва. – Боб показал фонариком вверх. – Ты же скалолаз, знаешь, что такое случается.
Джейн знала. Но страх не уходил. Расшнуровывая рюкзак Мэтта, она изо всех сил вслушивалась, пытаясь уловить звук шагов, шорох, дыхание. Нет. Одна лишь звенящая тишина.
– Боб! Смотри, живем!
Джейн держала в руках объемистую, в полгаллона, флягу. Вода означала жизнь.
– По одному глотку, не больше, – предупредил Боб.
– Не учи меня жить, – бормотала Джейн, отвинчивая плотно завернутую крышечку. Прильнула к горлышку аккуратно, чтобы не уронить ни капли. Рот обожгло, как огнем. От неожиданности она закашлялась, согнулась, выплевывая остатки жидкости.
– Что с тобой?!
– Это не вода! Виски!
Боб замысловато выругался.
Они тщательно разобрали весь огромный рюкзак Мэтта, удивляясь, как тот мог тащить на себе такой вес. Альпинистское снаряжение, одежда, газовые баллоны, разряженный айфон, солидный запас сухих продуктов. Ни капли воды.
Вместо погребения они усадили покойного у стены. Встали, освещая его лучами фонарей.
– Нужно что-то сказать, но я не умею, – голос у Джейн срывался. – Он верил?
– Да. Но не любил говорить об этом. Просто верил.
– Тогда пусть Суд, который ему предстоит, будет справедлив к нему, и он попадет в рай.
Слова эти странно прозвучали в мрачной пещере с высеченными на стенах суровыми нечеловеческими ликами.
Двое повернулись и ушли из тьмы во тьму.
* * * * *
– Погляди, что я нашел. Там у его тела.
В руках Боб держал небольшой, испачканный кровью блокнот.
Они сидели, прижавшись друг у другу. Чтобы облегчить рюкзаки, висевшие на плечах неподъемным грузом, они бросили плитку, газовые баллоны, палатку, спальники.
– Он писал в нем перед самой смертью. Похоже, это расшифровки надписей на той стене. Слушай.
И Боб стал читать записки Мэтта.
«Предлагаемый текст является переводом надписей на стене пещеры, которую местные индейцы называют Cueva del Diablo. Язык интрафлективный по типу, наиболее близкий к семитской группе, но весьма архаичный.
Мэтьюз Шнейдер.
…Берегитесь гнева Творца, о живущие, но куда больше опасайтесь справедливости Его. Ибо справедливость – суть Его, и отмерено каждому будет по деяниям его. И каждого смертного, будь он раб, простой крестьянин или великий вождь, в конце пути земного ждет суд. Суд высший и страшный. Страшный для тех, кто презрел слово Творца и законы людские. Горько пожалеют они, но будет поздно. Низвергнуты будут они в пещеры огненные. Там уже ждут их демоны, чтобы пытать и мучить до скончания времен.
О демонах.
Сами демоны в тех пещерах не живут. Их села разбросаны по всему миру, нареченному Преисподней. Тяжела ноша, возложенная на них Творцом, ибо немного их, а грешников становится все больше.
Об ангелах.
В Эдеме обитают они, где благоденствуют праведники. Благостно там, и каждый вошедший видит рай таким, каким его представлял при жизни. Ибо заслужил это. Прекрасны ангелы, как никто в этом мире, стремительны крыльями, которыми наделил их Творец…»
– Дальше несколько страниц залиты кровью, трудно разобрать. Что-то о Столице, Великих пирамидах. Наверное, имеется в виду Теночтитлан – столица ацтеков. Там было много пирамид. Потом о Творце, каком-то озере Горя.
– Озеро Горя?
– Да тут так написано. Ничего, вернемся в Сан-Хосе, отдадим в лабораторию, там все восстановят. Тогда и прочтем. Смотри, последние строчки читаются.
…но предначертано, что если грехи людские переполнят чашу, то поднимутся демоны. Сняты будут печати, откроются запертые двери, огонь сойдет с неба…».
– Какая странная легенда, – задумчиво проговорила Джейн. – Только стоила ли она, чтобы отдать за нее жизнь?
– Не стоила. Фэнтези с мрачным пророчеством в конце. У каждого народа есть что-то похожее.
– Ты уверен, что это фэнтези?
Боб – атеист и агностик – не нашелся, что ответить.
* * * * *
Кончилась вода. Два дня они питались сухими концентратами, которые не лезли в горло. Но самое страшное – коридор, по которому они двигались, стал явственно уводить их вниз, в неведомую бездну. Исчезли даже скорпионы. Шли молча. Нужно было беречь дыхание и остатки сил. Карту не доставали, чутьем выбирая путь в лабиринте широких и узких коридоров. Боб размышлял о загадочном исчезновении запаса воды Мэтта, а Джейн неотступно думала о древней легенде.
– Стой! – вдруг сказал Боб. – Чувствуешь?
Джейн прислушалась, покачала головой.
– Нет. Тишина.
– Не то. Ветерок. Вон из того прохода! Сворачиваем!
Теперь и Джейн ощутила слабое дуновение.
Не сговариваясь, они пошли быстрее, и через час оказались у пролома, который уходил вертикально вверх. Оттуда с огромной высоты сочился бледный свет, от которого они уже отвыкли. Свет, значит небо, вода, жизнь.
Рюкзаки полетели на землю, и уже через несколько минут Джейн стремительно поднималась вверх, яростными ударами забивая в скалу шлямбурные крючья. Нарушая все заповеди скалолазания, она рвалась вверх, понимая, что если будет двигаться спокойно и размеренно, ей просто не хватит сил. Подъема она не запомнила. Просто в какой-то момент осознала, что у нее над головой покрытое тучами небо. Хлынувший дождь она восприняла как чудо7, с наслаждением ощущая струйки воды, стекавшие по волосам. Хотелось запрокинуть голову и ловить ртом драгоценные капли, но Джейн стояла, как влитая, удерживая веревку, по которой поднимался Боб. Они отыскали выемку в скале, уже наполненную дождем. И никакое коллекционное шампанское не смогло бы сравниться со вкусом мутной тепловатой воды. Они пили ее зачерпывая горстями, с наслаждением Потом они любили друг друга, неистово, самозабвенно, как только могут любить люди, которым выпал жребий остаться в живых. Один из тысячи.
Придя в себя, Джейн долго смотрела на разверстый зев Cueva del Diablo, едва не ставшей их могилой. Совершенно отчетливо ей представилась пещера, в которой мучились грешники. Длинные жалобные стоны, невнятные причитания, бессвязный лепет. Звуки эти множились эхом, отражались от высокого каменного свода и возвращались обратно, усиливая страдания. Ничего больше не было в этом месте: лишь ужас, отчаяние и безнадежность.
