Смотрит на меня исподлобья пронзительным взглядом, изучая, что я представляю собой – так мне показалось. Баранов зачитал мои биографические данные, а Кудрявцев стал меня характеризовать с положительной стороны, хотя я с ним в районе никогда не общался и лично познакомился лишь полмесяца назад. Рассказал об обстановке в районе, и беседа прошла мирно, без выводов, поскольку она была промежуточной.
Теперь предстояла встреча с первым секретарем Красноярского крайкома партии, он решает в последней инстанции, рекомендовать или нет на избрание представленные кандидатуры. Это было обязательным условием: первых секретарей райкомов и горкомов кроме первого секретаря крайкома никто не мог утвердить. О других секретарях партийных комитетов решение принималось уже на ином уровне крайкома. Предстояло ждать звонка из приемной, когда освободится первый секретарь, и рекомендовано не отлучаться, быть наготове. Психологически я все время находился в напряжении, но старался себя вести свободно.
Поступила команда: нас ждут! И вместе с Барановым мы шли по длинному коридору в приемную А.А. Кокарева. Немного бил мандраж, хотя я пытался себя успокоить. В приемной я остановился, в кабинет вошел сначала Борис Васильевич, потом позвали и меня. В торце длинного стола сидел человек пожилого возраста, крепкого телосложения, светлые волосы поседели – изношенный человек, хотя в то время ему было чуть больше пятидесяти. Недавно он перенес инсульт, и его щека при разговоре изредка подергивалась. Это был Александр Акимович Кокарев – первый секретарь Красноярского крайкома партии.
Справа от него за длинным столом сидел второй секретарь крайкома партии Михаил Сергеевич Суетин, напротив него за стол сел Баранов.
Александр Акимович показался мне, несмотря на сухость в разговоре, человеком простым и доброжелательным, но он был строг в обращении с людьми, не улыбался, говорил ровно. Наша беседа продолжалась около 30 минут, вопросы в основном были делового характера и касались экономики и перспектив развития района, жизни людей в районе, их проблем. Но по вопросам, которые мне задавались, чувствовалось, что все сидящие меня изучают. Баранов вопросов совсем не задавал, а Суетин – репликами. Было видно, что Кокарев очень уважает Баранова как работника и целиком ему доверяет. Кокарев меня не спрашивал, желаю я или нет работать в райкоме партии. Он закончил встречу словами:
– Северо-Енисейский район является основным районом по добыче золота в крае, однако последние десятилетия она не растет в связи с плохой сырьевой базой. Крайком будет надеяться, что вы своей работой поправите это дело. Будем рекомендовать вас первым секретарем Северо-Енисейского райкома партии, желаю успехов!
Встал, пожал мне руку. Встал и Суетин, тоже попрощался со мной за руку. Я вышел из кабинета, а Баранов еще задержался там.
Выйдя из кабинета, я пошел в орготдел ждать прихода Баранова. Мне потом рассказала Анна Емельяновна о впечатлении, которое я произвел на Кокарева, со слов Баранова. Кокарев после моей аудиенции сказал своим коллегам: «Конечно, он молод, не имеет опыта руководящей партработы, еще сырой для такой высокой должности, но он имеет хорошее университетское образование, прекрасно знает свой район, и из него со временем выйдет неплохой партийный работник».
С возвращением в свой кабинет Баранов в присутствии Кудрявцева стал согласовывать вопрос о дате проведения организационного пленума райкома. Крайком рекомендовал провести его через неделю, и представителем крайкома на пленум должен поехать заведующий промышленно-транспортным отделом крайкома Георгий Константинович Фридовский, с которым я в тот же день познакомился. В крайкоме мне также сказали, что когда вся эта процедура передачи власти будет подготовлена, мне сообщат, а сейчас могу ехать домой. Сказали, что утром к гостинице подойдет машина «Волга» крайкома партии с таким-то номером и увезет меня в аэропорт. В депутатской комнате мне продадут билет до Северо-Енисейска, такое задание дано начальнику ГВФ (в Северо-Енисейск было два рейса Ли-2 и билеты заранее забронированы). Тогда и в Москву не летали большие самолеты, в основном на красноярский Север, и то класса Ил-14, не выше.
До пленума никто не знал, кого будут рекомендовать первым секретарем райкома, хотя все знали, что Кудрявцев покидает район. Даже жене я не сказал, что меня хотят сделать партийным функционером, потому что не был уверен – а изберут ли? Ведь самому выдвинуться на эту должность в районе было невозможно. Этой должности наверняка ждал председатель райисполкома Тремясов и другие секретари.
За два часа до начала пленума меня пригласили в райком партии, где были уже Фридовский, Кудрявцев, инструктор крайкома Кутяшов, курировавший наш район, и члены бюро райкома. Все члены бюро стали переглядываться между собой: зачем этот тип здесь появился, большинство членов бюро не знало путем ни меня и ничего о моей деятельности.
Заседание бюро открыл Кудрявцев и сразу предложил слово представителю крайкома Фридовскому, который изложил суть вопроса – ради чего собирается организационный пленум райкома – и сразу изложил мнение крайкома насчет Кудрявцева (мотивы его перевода на профсоюзную работу) и точку зрения крайкома по кандидатуре первого секретаря райкома – укрепление районного партийного комитета за счет специалистов народного хозяйства. В районе существует большая проблема с минерально-сырьевой базой золотодобывающих предприятий, и в руководстве районной парторганизации нужны геологи. «Чужеземцев» к нам не привезли. Фридовский не стал развивать дискуссию по этому вопросу и сразу предложил мою кандидатуру, которая была обсуждена в крайкоме и одобрена.
Что можно было возразить членам бюро по моей кандидатуре: молодой, инженер-геолог, секретарь партийной организации, член райкома партии, подходит по всем статьям того времени – тогда по всей стране шло омоложение партийных кадров и выдвижение на партийную работу специалистов народного хозяйства. Все это соответствовало только что наметившемуся курсу партии, выдвинутому Н.С. Хрущевым.
Мне был задан лишь один вопрос председателем райисполкома Тремясовым (ему, конечно, очень хотелось занять эту должность, так говорили в районе):
– Как думает Неволин – справится он с этой должностью?
Я ответил:
– С помощью районного партийного актива и каждого члена бюро райкома партии наши дела непременно будут улучшаться. Лично я отдам работе все свои знания и физические силы.
Уже на бюро райкома чувствовалось, что борьбы за власть в районе не предвидится. После нескольких выступлений бюро райкома приняло решение принять рекомендации крайкома и идти с ними на пленум райкома, то есть теперь и бюро райкома берет на себя ответственность, чтобы не провалить мою кандидатуру на организационном пленуме. Между прочим, Фридовский как опытный партократ все-таки спросил у членов райкома, могут ли они предложить другую кандидатуру. Все промолчали, и решение принимается единогласно.
Через час в кабинете политического просвещения райкома открылся пленум Северо-Енисейского райкома партии. Его открыл Кудрявцев, и он вынес на обсуждение пленума один вопрос – организационный. Повестка дня была утверждена, и слово было предоставлено представителю Красноярского крайкома КПСС Г.К. Фридовскому, который довел до сведения членов пленума, что Кудрявцев избран председателем крайсовпрофа и ставится вопрос об его освобождении от обязанностей первого секретаря райкома. И здесь вопросов не было, проголосовали за освобождение. И сразу Фридовский, используя свой опыт, предлагает на обсуждение кандидатуру Неволина на избрание на эту должность, рекомендуемого и Красноярским крайкомом, и бюро Северо-Енисейского райкома, обрисовав мою кандидатуру с самой лучшей стороны, как будто лучшей кандидатуры в районе и не было. Ему задали несколько вопросов, он на них с ходу ответил.
Теперь вызвали на трибуну меня. Автобиографию мою коротко рассказал по объективке Фридовский. Мне только пришлось отвечать на вопросы, а их было задано много, правда, ни одного провокационного. В частности, задали вопрос, как я собираюсь своим партийным руководством улучшать социальную жизнь трудящихся района, вопросы жилья, строительства, решать транспортные проблемы, остро стоящие в районе, и многое другое. Я был знаком с этими проблемами не понаслышке, и знал, как можно решить некоторые из них в ближайшем будущем. В общем, вопросы и их обсуждение носили доброжелательный характер. Были на пленуме и такие коммунисты, которые в душе хотели обновления партийного руководства в районе. Кудрявцев многим уже поднадоел, как им казалось, барством. Всем хорош не будешь.
