Похоже, мы были предоставлены самим себе.

Следующие девять дней были полны неопределенности. Мы шли на юг, бороздя волны, которые становились все холоднее и суровее. Различные штурмовые учения практиковались ежедневно, тщательно пересматривались и уточнялись, чтобы максимально сократить затрачиваемое время. С реалистичностью этих упражнений проблем не возникало. Продолжение моего дневника:

«Обычная побудка в 07.00 с последующим душем и завтраком. Би-би-си периодически глушат испанские голоса и музыка, так что я сегодня полностью новости не прослушал. Репортер «Обсервер» комментировал ситуацию и уверенно сказал, что нам придется сражаться. Ну, твое здоровье, приятель.

У нас была церковная служба и пение гимна в столовой старшин (старших сержантов), в память о 20 офицерах и матросах, погибших на борту эсминца «Шеффилд» и трех погибших пилотах «Харриеров». Для успокоения мне пришлось прогуляться по летной палубе. Еще несколько человек сделали то же самое.

Мы носим с собой противогазы, противоожоговые перчатки и капюшоны, спасательные жилеты и ярко-оранжевые «одноразовые костюмы» (спасательные погружные костюмы).

Вторник, 11 мая: еще один день, почти такой же, как вчера. Волнение началось после обеда, когда два русских высотных разведывательных самолета «Bear»[16] низко и медленно пролетели над флотом, произведя очень тщательный осмотр. Пока они фотографировали нас, мы фотографировали их.

Затем, когда я ждал вертолета, который должен был доставить меня на «Фирлесс», прозвучала тревога и мы побежали по боевым постам, натягивая противоожоговые капюшоны. С левого борта был замечен перископ, поэтому мы прошли через процедуру закрепления для боя, привязав мебель в кают-компании к стенам и опорным колоннам, поставив свежеприготовленный послеобеденный чай обратно на камбуз, а потом просто ждали. Я заснул на ковре в кают-компании. Флот изменил курс, были запущены вертолеты ПЛО (противолодочной обороны) и отправлены на разведку фрегаты «Ардент» и «Аргонавт». Выглядело так, будто там были две подводные лодки, обе русские, и группа китов, за которыми прятались лодки. Это было открытое море, так что все стороны имели полное право там быть, но это выглядело обидным для китов.

Мы услышали новость, что «Харриеры» с «Атлантик конвейер» были подняты на перехват и сбили аргентинский самолет наблюдения «Боинг» (как угрожала Мэгги, если он снова будет шпионить). Однако этот радиолокационный контакт оказался самолетом-заправщиком «Виктор» КВВС, ожидающим дозаправки палубных «Харриеров», при проведении БВП (боевого воздушного патрулирования). Эти пилоты, должно быть, проводят много-много часов в воздухе, летая к нам от самого Вознесения.

Среда, 12 мая: я был на «Фирлесс», чтобы получить информацию. Мы должны высадиться (на Фолклендах) в ближайшее время после 18 мая и в соответствии с изменением плана, я должен буду стартовать с 45 коммандо, высаживаясь на БДС (быстроходные десантные суда) вместе с командиром штурмующих, и организовать передовой НП (наблюдательный пост) к югу от зоны высадки (Сан-Карлос) для наблюдения за Дарвином.

Получил письмо от моей подруги Элис из Нью-Йорка. Некоторые из ее друзей аргентинцы и обеспокоены этими событиями, обвиняя Галтьери.

Мы получили приказ присоединиться к 45-му коммандо для высадки.

Суббота, 15 мая: я должен отправиться на корабль снабжения Королевского вспомогательного флота «Штромнесс» (корабль, перевозящий основную часть 45 коммандо), для получения приказов вместе с командиром 45-го коммандо. Кроме того, возникла проблема с выдачей неверных секретных кодов, и я должен с этим разобраться.»

Мы прошли курс медицинской переподготовки и получили морфин по две ампулы «Омнопона» каждый, упакованные в пробирки для сбора анализов мочи, чтобы предотвратить их повреждение. Мы доукомплектовали патрульные аптечки, чтобы взять их в дополнение к нашим обычным индивидуальным аптечкам первой помощи. К ним мы взяли столько ИПП в вакуумных упаковках, сколько смогли разместить по карманам и в разгрузке.

Морфий и компас, два самых важных предмета, которые у нас были, мы носили на шее.

Остальная часть нашего снаряжения переносилась следующим образом. Личное оружие, полностью заряженное, было у нас в руках. В карманах мы несли суточный запас еды (в основном шоколад и галеты), несколько снаряженных магазинов и аптечку первой помощи, перочинный нож, таблетки для очистки воды и набор карт без каких-либо пометок позиции были заучены наизусть.

В наших боевых разгрузках, подсумках на поясе с плечевыми лямками, лежали остальные снаряженные магазины, еда, медицинский набор, радиомаяк, небольшой таганок, мачете, фальшфейеры, по крайней мере две фляги с водой, металлический подфляжник для приготовления пищи и гранаты. В рюкзаках «Берген» были уложены запасы еды, патроны, маскировочная сетка и непромокаемое пончо, запасные батареи и ручной генератор, стеганый теплый костюм «Председатель Мао», запасные носки, тальк для ног, подзорная труба, бинокль, прибор ночного видения, фотоаппарат с запасной пленкой и другие вещи, которые я сейчас уже забыл. Обычно мы брали на учения жестянки с порошком карри, чтобы скрасить рацион, но теперь никто, казалось, не утруждал себя этим небольшим дополнительным весом, предпочитая взять большое боеприпасов.

Этот список ни в коем случае не является исчерпывающим, но дает некоторое представление о том, как наши рюкзаки и разгрузки стали весить в среднем по 120 фунтов[17], а зачастую, и намного больше. Одежда, которую мы носили, с карманами, набитыми едой, боеприпасами и аптечкой, весила около 20 или 30 фунтов (прим. 6–9 кг), плюс пистолет на поясном ремне или во внутреннем кармане и бинокль, спрятанный в передней части ветрозащитной прыжковой куртки. Естественно, по мере того как вы едите пищу, груз становится легче и было очень заметно, что по той же самой причине минометные расчеты всегда очень хотели начать стрелять своими очень тяжелыми боеприпасами.

Из-за веса вы могли взять с собой только десятидневный запас очень скудного рациона. Это означало одну банку консервов и пару пачек галет в день, а также очень много сладостей к чаю или кофе. Я начал курить маленькие сигары, которые были легче еды и хорошо справлялись с голодом. Это означало, что ближе к концу длительных операций, даже с дополнительными пайками, принесенными и зарытыми в тайниках, мы в конечном итоге перетряхивали наши «бергены», карманы и разгрузки, чтобы найти последний кусочек шоколада или пакет расплющенных, замороженных, а затем растаявших ирисок «Роло».

Наша физическая подготовка по пути на юг продолжалась неустанно, несмотря на смену корабля и противоречивые требования к пространству. Бег по кругу на небольшой полетной палубе на каком-нибудь корабле КВФ в плохую погоду был довольно захватывающим. Секрет заключался в том, чтобы подгадать момент во время бега так, что когда вы приближались к борту, корабль был на подъеме и первая половина вашей пробежки была вниз, переходя на подъем, когда вы оказывались у лееров. Если вы ошибались, то легко могли оказаться в море.

Я часто использовал скакалку, став знатоком кроссоверов и двойных прыжков. Ежедневный режим ПГН-1 состоял из утренней разминки, во время которой носились ботинки, чтобы не растаптывать ноги, и жесткой тренировки вечером, в кроссовках. Она состояла из серии разминочных упражнений, за которыми следовал полный цикл упражнений на силу и подвижность, чтобы задействовать каждую группу мышц, особенно наши спины, которые должны были нести тяжелый груз. Все сопровождалось и завершалось кардиотренировками.

После этих упражнений мы шли вниз, на площадку торговых автоматов, и пили чай, или, если работал корабельный автомат с мороженым, брали рожок в киоске. Затем я отправлялся в кают-компанию выпить чаю с булочками в качестве дополнения к обеду в кают-компании, на два часа позже, чем на главном камбузе.