– Как успехи?
– Помаленьку, уже заводится, думал сегодня покататься. А ты чего? Репа же вас.
– Потом расскажу.
– А, снова Артурчик чудит. Помню, помню, на него ты только и жалуешься.
– Ну почему сразу жалуюсь? Сообщаю о ходе эксперимента и о состоянии подопытного. – усмехнулся я.
– Ну тогда погнали.
– Куда?
– Кататься, сказал же. Лови шлем, погнали.
– Не ты ли расхерачил три машины в прошлом месяце на пороге училища? Я чет побаиваюсь.
– Да лаадно, че ты очкуешь, погнали. – С этими словами он всё же бросил мне шлем. Я от безысходности все же надел его. – Ток погоди, надо сначала завести. Помоги, прислони сюда ладонь.
Струя горячего воздуха ударила мне в руку, и мотоцикл с грохотом завелся. Марк начал громко и победоносно напевать тему из “Пиратов Карибского моря”. Мы запрыгнули на мотоцикл, и покатили по городу, перекрикиваясь новостями, шутками и глубокими мыслями. Катались мы, правда, недолго. Вписываясь в очередной поворот, Марк наехал на кочку. Я почувствовал на себе то, что испытывают космонавты во время предполетной подготовки. Я вылетел из седла и покатился по траве. Марк приземлился на этом же газоне метрах в пяти. Я, не чувствуя боли, вскочил, и принялся тормошить Марка, проверил жив ли он, и оттаскивать его от взбесившегося жеребца. Мотоцикл сделал по мягкой траве несколько круговых движений, сам по себе поднялся, и поехал дальше. Не знаю, чем это объяснить, но он отчаянно пытался сбежать от своего хозяина. Догнали мы его только через полкилометра, когда нашли его жалобно тарахтящим, с разбитой фарой перед отбойником. Вот почему я не хотел с ним ехать.
В момент полета, как я думал, перед моими глазами должна была пролететь вся жизнь, хотя этого не случилось. В тот момент я почему-то подумал о ней. В голове звучал только ее голос, и перед глазами был ее черноволосый образ.
Когда я пришел в себя, я заметил, что моим некогда любимым джинсам пришел финиш, а чуть выше колена зияет рана, из которой сочится кровь. У Марка та же беда произошла с правой рукой. Благо, на пути к гаражу Марка была пара аптек, и к ближайшей мы и направились. Аптекарша, хоть и посмотрела на нас неоднозначным взглядом, не особо удивилась, и продала нам бинты и всё остальное. И правда, выглядели мы так, будто отбивались от волков. На предложение Марка подбросить меня до дома, я ответил максимально вежливо:
– Пошел ты нахер со своим “Восходом”, вот только усни, я его к ебени матери сожгу.
После секундной паузы мы оба разразились хохотом, пожали руки и разошлись.
Когда я вернулся домой, то увидел, что в телефоне мерцает сообщение “вконтакте”. Сообщение было от Артура: “Вась, я долго думал, и все решил, я ухожу из группы.” Забыв про всё, что хотел сделать дома, я рванул к Артуру. Всю дорогу я материл Артура, себя, за то что решаю его проблемы, хотя мог просто сидеть дома, смотреть МЭШ и есть чипсы.
Артур выглядел ужасно. В окружении бутылок, большая часть из которых была даже не открыта, он все равно создавал впечатление опустившегося на самое дно. Я растормошил его, оттащил в ванну и умыл.
– Не помогает, Вась, я стараюсь забыться, но не помогает..
– Во-первых, с такого количества вина особо не забудешься. Во-вторых, насчет твоей гениальной идеи, она безумно тупая.
– Почему? Как я буду нести людям что-то светлое, и играть для них, если в душе у меня рана.
– Ох балбес, музыка, это тебе не время. Она хоть как-то лечит. Открой любую биографию известных музыкантов. Вот что-что, а музыку они никогда не бросали, и она их не бросала. Так что берешь себя сейчас в руки, бросаешь корчить из себя алкаша, и ложишься отсыпаться. Завтра репаем.
– Ну, ладно, как скажешь,..
На следующий день мы собрались в гараже в почти полном составе. Кроме Арины.
– Ну и где она? – включил строгого начальника я.
– Ну, она звонила, у неё то ли учеба, то ли уборка, я не разобрал.. – Ответил Марли.
– Интересно, а почему она звонила тебе, а не мне например, или Артурке?
– С Артуркой она чет не хочет разговаривать, типа обиделась, не знаю, а тебя она просто побаивается.
– Приехали..
Я так до конца и не смог понять ее поведение. Она всю репетицию лучезарным пирожочком, а на следующий день быть мрачнее тучи. Насчет того, что она побаивалась меня, причина могла быть одна. Я не создавал впечатления пай-мальчика, из-за длинных волос, кожаной куртки, которую носил, и довольно взбалмошного поведения. А так как Арина была из приличной христианской семьи, каждый день ее пребывания в нашем гараже, в нашем коллективе и в нашем круге общения мог оказаться последним. Именно из-за того, что вся наша компания не вписывалась в модель приличной молодёжи для такого рода людей. Как позже выяснилось, а точнее через неделю, я оказался совершенно прав. Не выходя на связь ни с кем из нас, через общих знакомых мы узнали, что она прекращает с нами всяческое сотрудничество. Поступок, конечно, некрасивый, но довольно ожидаемый. Артур тут же озаботился поиском новой клавишницы-вокалистки. Олегу с Марли вроде как было параллельно, с клавишницей или без, мне вся эта затея изначально была не по душе, и мы только что смогли убедиться почему, а Артур стоял на своем. Поэтому мы пошли на компромисс и организовали прослушивание новой клавишницы-вокалистки.
Сказать, что этот процесс был комичным, это ничего не сказать. На мое удивление, на встречу со мной и Артуром пришло больше двух девушек. Артур напряг свои связи и всё свое обаяние, чтобы написать всем своим знакомым девчонкам приглашение в группу, но отозвались две или три. Остальные отзывались по объявлению, которое тот же Артур запостил в соцсетях. Отсеяв явных приколисток и просто скучающих барышень, мы стали присматриваться к тем, у кого есть хоть какие-то записи. Послушав несколько кандидаток, мы оставили трех. Остальным сказали, что перезвоним.
Времени до концерта оставалось все меньше, всего пару недель, и мы с Артуром понимали, что какой бы отличной вокалистка не была, как следует подготовиться мы не успеем. Поэтому я не так сильно был озабочен проведением прослушивания. Мы сидели в приличном ресторане, на самом деле приличном, в таком где в счёт кладут жвачку. Я сидел, занятый своими мыслями, уплетал свиные медальоны, щедро оплаченные Артуром, в то время как сам Артур потопывал ногами в нетерпении. Опоздав всего на три минуты, к нашему столику подошла черноволосая кудрявая коротышка, которую при желании можно было бы впихнуть в карман. Ее звали Даша, в свои 17 она успела в совершенстве освоить клавиши и скрипку, никогда не слушала ни Motley Crue, ни Skid Row, а про Led Zeppelin она даже не слышала. Мой вердикт уже был очевиден – не подходит. Но Артур был непреклонен. Как он позже мне объяснил, лучше кандидатки нам не найти, ибо техника и знание нот важнее, чем заряженность рокерским духом и неформальный образ жизни. Я перестал узнавать Артура. Он словно возмужал, набрался мудрости, а ведь даже месяца не прошло. Он смотрел на Дашу чисто профессиональным взглядом. Мы решили прослушать ее таланты после концерта.
Это не могло меня не радовать, однако праздновать было особо нечего – концерт был на носу. Аж в самой "Химере". Этот факт повлиял на ребят удивительно. Мы с Артуром и Олегом проводили вместе больше времени, чем когда-либо. Трудились до мозолей на пальцах, и до хрипоты Артура. Даже Марли, казалось, взял себя в руки, и начал активнейшим образом заниматься на установке. Мы поняли, зачем он снова выпросил у нас запасной ключ от гаража. Однажды я пришел в нерепетиционный день в гараж и учуял стойкий запах травы, а последним в гараже был Марли. Я тут же забрал у него ключ, и после месяца испытательного срока, он выклянчал его обратно. С тех пор он просто жил в гараже. Травы я не чуял, но замечал повсюду осколки барабанных палочек. В общем, настрой был боевой. Но мандража было все больше, с каждым днём. И вот подошёл день генеральной репетиции. Волнуясь, как школьник перед аптекой, я вышел перед ребятами до начала репетиции и толкнул мотивационную речь:
