– Вот что значит, ему книги подсовывать! – радостно делилась она соображением с родителями.

– Вундеркиндом уже обозвали.. – вставил, съязвив я.

Отец крякает от задвигаемых мной в пространство комментов. А я жгу дальше:

– Баб Валь, я не буду шахматным чемпионом. С тобой играть могу. А на большее моих способностей не хватит..

– Надо тренироваться, Ваничек! – не вкурила она сперва иронию «талантливого, но ленящегося» внучка.

– Не надо, бабушка. Не моё это.

Её лицо вытянулось. Она рассердилась, и минуту недовольно молчала. А затем, решив, что всё – «детские фокусы» и увидев новую усмешку на лице отца, перебрасывает недовольство ему:

– Юрка, ты что ли ему вкрутил?

Я опять перехватываю инициативу, «вмешиваясь в разговор взрослых» и она ловит от меня тихое, но сказанное твердо:

– Не шахматы. На ЭВМ работать буду.

Рты пораскрывали все трое.

Мама осторожно предполагает:

– Наверное, по телевизору что-то увидел. В «Очевидном-Невероятном» или ещё где?

***

Из моих идей насчёт приблуд к магнитофону и прослушивания «вундеркиндом» ТВ и проводного радио родители за эти дни получают кусочки моего нового образа:

Отцу я посоветовал, для улучшения юзабельности (разумеется, без упоминания сего, порождённого эпохой ИТ англицизма) наушников, которые действительно раздражали меня своей непродуманностью конструкции, «сделать вокруг ушей колечки из поролона потолще». Рисунок даже оформил.

Разве что изгаляться не стал с тем, как оформляют чертежи по правилам.

Во-первых, потому, что сам помню лишь приблизительно как именно надо.

Во-вторых, 5-летний этого то точно знать не может!

Ещё добавил:

– Пап, у мамы попроси старые капроновые колготки или чулок. Обтянуть надо бы, поролон скоро крошиться начнёт от шорканья.

Я помню «качество» поролона этих лет.

Восторг отца-модельщика от рацпредложения малолетнего сына был очевиден.

Да. Я знаю – не так уж важна идея, важно для него – сравнение с собой.

«Весь в меня!»

На что только не пойдёшь, чтобы.. всё «было иначе»..

Интересно только, что действительно думает отец про себя насчёт моих оборотов в речи и изменений в поведении, всё ли он говорит маме? Не перегибаю ли палку с «вундеркиндовостью»? Не слишком ли резко начал? С другой стороны, отец у меня.. что на уме – то и на языке. Всегда такой был – резкий и дерзкий. Долго в себе, если что, держать сомнения не будет. Если выспрашивать и докапываться начнёт, будем смотреть по ситуации..

Но от чего-то я думаю, что его очевидный восторг тут всё затмевает :-)

А насчёт просмотра ТВ и проводного радио, у меня бомбануло. Даже прорвалось наружу то, про что говорить не хотел. Но удачно выкрутился.

Долбящее в уши изо дня в день проводное радио, влило на меня за десяток дней океан того, что было прикольным «изредка послушать, посмотреть и вспомнить былое» в 21 веке из доступного старого контента в сети. Но, блин, снова войти в эту воду – новости со сводками соцсоревнований, патриотическими и пионерскими песнями.. чувства ностальгии после приезда домой хватило в этом отношении на пару дней.

На «орлятах, которые учатся летать», в начале второй недели за ужином на кухне, где и было радио меня и бомбануло:

( https://youtu.be/21DU84tZcXs )

– ..Через десять лет они будут петь другое.. -

– Конечно, про любовь, наверное.. – смеётся мама.

– Про бывших спортсменов.. – ляпаю я.

Засмеялся уже и отец.

«Умненькое дитё, нахватавшееся за взрослыми» опять что-то ляпнуло. Сегодня невпопад. А взрослые нашли свой цимес..

Я же заткнулся, «уйдя в себя». Через силу заставив себя молчать. Не поняли. Не поймут. И ладно. Может, такого и не будет. Или будет всё равно?

.. Это была первая зима без СССР. Январь 1992. Я ехал совсем ранним утром в первый понедельник после зимних каникул в почти пустой электричке. Зимняя сессия второго курса в ВУЗ-е сдана, каникулы тоже пролетели.. ближе к областному центру в электричке с множества остановочек стали появляться пока ещё редкие пассажиры и на деревянной лавке напротив и рядом устроились трое.

Мои ровесники, как я понял, слушая сквозь полусон их базар – бывшие детдомовские, двое парней и девчонка, не обращая внимание на дремавшего рядом студентика – меня, занялись своей болтовней и обсуждали «кто где устроился, кто как крутится и бабки делает», а на лавочке крутились на их магнитофоне мерзкие словеса про бедненьких несчастненьких «спортсменов, которые ныне рэкетмены». Запомнилось и последующее в той песне (как я узнал уже позже – какого-то Асмолова) прочее уголовное.. про то, что «не они такие, а жизнь такая».

( https://youtu.be/L-vpA0J_7mE )

Слово «рэкет» было не просто известно на излёте СССР, оно было популярно. В вымогательстве и всём, что крутилось вокруг, многие видели «перспективы новой жизни». Даже оправдания строили и мерзкие песни во славу жизни такой пели..

Аллеи роскошных памятников «от братков» на кладбищах в 90-х ещё были впереди.

В лучшем случае.. аллеи.. многих же ждали минус метр-два от уровня земли в карьерах, лесопосадках и т.п.

И не только в разборках между собой. Множество загубленных ими невинных пока ещё были живы.. об этом я что ли должен был пояснять родителям в 1978-м??

***

Работающие ТВ и радио неожиданно приносят мне кучу отмазок для моих «не по возрасту умных фраз» и кажется, сами подсовывают естественные оправдания моего поведения для слепых в своём восторге родителей, с каждым днём всё более утверждающихся в мысли о том, что их ребёнок – не такой как у всех! Действительно, настоящий вундеркинд!

Осознал фактор сего благоприятного обстоятельство я в четверг второй недели, когда вечером мы пошли вместе на прогулку всей семьёй.

Лето же!

***

То, что мои родители, пока у них всё было хорошо, были в какой-то мере, провинциальными модниками, стало ясно именно в тот день. Я помнил во взрослой первой жизни и про кожаный, с вельветовыми вставками пиджак отца и про высокие, из тонкой сероватой кожи сапожки (они как раз сейчас, на фоне успеха то ли итальянской, то ли французской моды и фильмов популярны) мамы, но.. не складывал детские воспоминания вместе.. да и надо было смотреть взрослым взглядом во второй жизни на их и на скромность городишка вокруг.

Тётя Аля урывает дефицит в своей «столице союзной прибалтийской республике».. и иногда присылает модные вещички сюда.. которые годами были признаками в нашей дыре, что «Вяткины живут получше, чем многие».

Пипец конечно, как мало советскому народу было нужно, чтобы обеспеченными считать.

На маме – короткую юбочка, входящую в комплект костюма из того, что называется, как уже уловил -«поплином». Вместе с тоненькими сапожками, при симпатичной внешности, я оцениваю её облик своим искушенным 21 веком взором, как «весьма элегантный».

Насколько позволяет выбор..

Вот что, блин, что им вместе не жилось?

– ..Мам.. пап, один ребёнок в семье – это мало.

«У меня не заржавеет». «Не отходя от кассы».

Молчание родителей кажется мне нехорошим и на секунду меня охватывает паника.

«Что-то в их жизни было не так уже в 1978-м?», но искренняя улыбка мамы развеивает сомнения. Отец, за выражением лица которого я пристально наблюдаю, похоже, смущён.