…Утром 30 ноября 1939 года после часовой артиллерийской подготовки советские войска пересекли границу с Финляндией: 7-я армия ринулась в наступление на Карельском перешейке, 8-я армия – между Онежским и Ладожским озёрами, 9-я армия – в северной Карелии, а 14-я армия – в Мурманской области.

В десятом часу утра подверглись бомбардировке аэропорт Хельсинки-Малми и пригород Тиккурила. Ещё через час эскадрилья капитана Ракова отбомбилась по финской военной базе Сантахамина близ Свеаборга. (Вскоре Василий Раков получил свою первую звезду Героя Советского Союза. Это о нём Леонид Соболев написал: «Он бомбил самые отдалённые объекты, он любил появляться над ними из-за леса, со стороны глубокого тыла, и самое имя его вошло в лозунг балтийских лётчиков: «Будем гада всякого бомбить не хуже Ракова»).

В тот же день эскадрилья 1-го минно-торпедного авиаполка ВВС Балтфлота под командованием капитана Токарева получила задание уничтожить финские броненосцы береговой обороны в районе полуострова Ханко. Однако в условиях низкой облачности корабли обнаружить не удалось, и ведомые Николаем Токаревым восемь дальних бомбардировщиков вышли на запасную цель – порт и нефтехранилища Хельсинки. Бомбардировка производилась с большой высоты, несколько бомб упали в густонаселённом районе: более девяноста жителей финской столицы погибли, 236 были ранены… Атака эскадрильи капитана Токарева (которому через несколько месяцев тоже присвоили звание Героя Советского Союза) оказалась столь разрушительной, что президент Рузвельт направил протест советскому послу в США, а 14 декабря 1939 года СССР был исключён из Лиги Наций.

В первые дни войны по газетам разошлось стихотворение Всеволода Рождественского «В день перехода советскими войсками финской границы»:

В сверкании штыков и орудийном громе

Ударил грозный час, мы встретились, Суоми,

С твоей военщиной, с врагом лицом к лицу,

И время говорить лишь стали да свинцу.

Суоми, только в нас живёт твоё спасенье,

Лишь мы трудящимся несём освобожденье,

Мы дышим с родиной дыханием одним

И никогда её врагу не отдадим.

Хранят спокойствие твердыни Ленинграда,

Родного растоптать мы не позволим сада,

И то, что в целый мир, в эфир несла волна,

Что Молотов сказал, сказала вся страна!

Эта зима выдалась ранней и необычайно суровой. Уже в ноябре температура воздуха опустилась до минус тридцати градусов Цельсия, а к январю она достигла отметки в минус сорок пять. Свирепые морозы сопровождались частыми снегопадами, и это продолжалось до самого марта.

Тем не менее, поначалу советское руководство было полно оптимистических ожиданий. В частях РККА распространялись бодрые частушки на специально отпечатанных боевых листках:

Всюду видно, всюду слышно –

Красных армий выстрелы.

Белофиннам будет крышка,

Будет гибель быстрая.

Вот вам, белые, расплата,

С нею враг давно знаком.

Белофиннов бей гранатой,

Пулей меткой и штыком.

Белых бить мы не устанем,

Нам отчизна дорога.

Знай, родной товарищ Сталин,

Без пощады бьём врага.

Приготовили штыки

Наши красные полки,

Полки несокрушимые

Клима Ворошилова.

А красноармейцы отправлялись на фронт, распевая:

Сквозь чащи лесные и воды

Советское войско идёт.

За счастье, за мир, за свободу,

Бойцы молодые, вперёд!

И с неба, и с моря, и с суши

Нагрянем – ответ наш таков.

Могучие залпы обрушим

На головы злобных врагов!

Эти строки сочинил Валентин Лозин. На своих публичных выступлениях поэт пророчествовал:

– Отнюдь не в результате революций в капиталистических странах восторжествует мировая социалистическая республика, дорогие товарищи! Это произойдёт куда проще: наша Красная армия скоро сметёт с лица земли пограничные знаки всех государств, как она сделала это недавно в Польше, и как через месяц или два сделает в Финляндии!

И – для вящей убедительности упомянутого утверждения – Лозин принимался декламировать «Стихи о будущем», написанные им двумя годами ранее:

Когда последний пограничный знак

С лица земли сметут солдаты наши, –

Восторжествует всюду красный флаг,

Цветы для всех свои раскроют чаши.

И люди, населяющие мир,

Вслед за тобой, одна шестая света,

Как победители придут на пир

Провозгласить великую победу…

Советские газеты каждодневно публиковали карикатуры, изображавшие улепётывающих врагов, и пестрели жизнеутверждающими заметками наподобие приведённой ниже:

«Группа советских моряков, высадившись на финском берегу, пересекла песчаную отмель. Но уже через несколько минут орудия расчистили поляну на том месте, где пытались укрепиться кичливые вояки-маннергеймовцы.

Наступление продолжается. Передовые дозоры входят в оставленные врагом деревни. Тишина. Через некоторое время из небольшого домика вышел старик-финн. Он радостно приветствовал моряков. Волнуясь и сильно жестикулируя, старик рассказал:

– Офицеры, шюцкоровцы1 заставляли население бросать насиженные места, своё имущество и эвакуироваться. Тем, которые отказывались, угрожали тюрьмой и расстрелом. Пастор, полицейские удрали сразу же, но многие рыбаки не подчинились. Они знали, что скоро придёт освободительница – Красная армия. И вот, дайте срок, – закончил старик, – многие наши спрятавшиеся рыбаки вернутся из дюн, лесов. Теперь им нечего бояться, раз вы с нами!»

Спецкор ТАСС, «Ленинградская правда».

2 декабря 1939 года.

***

К 3-му декабря десанты Балтийского флота заняли острова Сейскари, Пенисаари, Тютерсаари, Нарви, Лавансаари, Суурсари. Финляндия и Швеция приступили к совместному минированию вод вокруг Аландского архипелага, а Советский Союз объявил о военно-морской блокаде Финляндии.

На Карельском перешейке войска 7-й армии двигались вглубь финской территории, преодолевая сопротивление немногочисленных отрядов неприятеля, отходивших от одного рубежа к другому.

Наступая широким фронтом от Финского залива до Ладожского озера, РККА к середине декабря преодолела предполье «линии Маннергейма», упёрлась в мощные укрепления и забуксовала. Несколько попыток прорыва окончились безуспешно. А провалившееся 17-21 декабря наступление 7-й армии К. А. Мерецкова на Выборг в районе Сумма финны окрестили «чудом Суммы». На волне воодушевления они даже попытались 23-24 декабря контратаковать, однако были вынуждены отступить под огневой мощью советской артиллерии.

Поэт Алексей Сурков, который был сотрудником армейской газеты «Героический поход», писал в эти дни:

Лица в ожогах мороза, бессонницей долгой измяты.

Радости, скорби, печали замкнуты в тесном кругу.

Снова, железными дятлами, в чаще стучат автоматы,

Снова, сжимая винтовки, лежим на шершавом снегу.

И нарастает волненье до нервного тика, до боли.

Посвисты пуль над окопом. Тусклые вспышки в лесу.

Встали бы в рост на поляне! Вышли в атаку бы, что ли.

Мы бы рванулись навстречу, штык вынося на весу.

Сдвинута набок литая каска на ближнем соседе.