Один попридержал было весло, но лишь скользнул по девушке взглядом и стал грести дальше. Другой продолжал сидеть равнодушно, отворотившись.

Тогда в нетерпении и отчаянии, что она их снова потеряет, немая девушка прижала обе руки к сердцу и закричала — чуть сдавленно, но громко и внятно:

— Распуга! Белай!

На этот раз оба встрепенулись, уронили вёсла. Затем стали быстро-быстро грести к берегу…

На другой день Доброслава, одетая тепло, по-дорожному (стояла поздняя осень), с небольшим узелком пожитков садилась в ладью между Белаем и Распугой. Двоим другим не суждено было воротиться в дебрянские пущи. Новко погиб в счастливый день победы над Винитаром, встретив вражеское копьё грудью. А Познан умирал долго, мучительно, пригвождённый к столбу рядом с Бусом, которому остался верен до конца.

По дороге названые братья рассказывали Доброславе про разные тяготы.

— В чужой степи и вода горька, — вздохнул Белай.

А Распуга спросил, не позабыла ли она их? Любы ли они ей по-прежнему?

— Любы, — отозвалась Доброслава.

Они плыли уже по знакомым местам. От верхушек деревьев в безветрии падали последние листья. Низко над водой кричал заблудившийся дикий гусь, потерявший стаю.

Провожая отставшую птицу глазами, Распуга вдруг подумал, что не сможет он, как прежде, жить особняком в глухом лесу. Да и другим мужам племени негоже сидеть сиднем. Будь не только они с Белаем побратимами, а и все люди славянского языка, сумей они встать при беде плечом к плечу — все за одного, один за всех! — разве погиб бы бесславно храбрый Бус? Разве топтали бы землю антов чужие копыта?

Мысли эти были для него новыми. Поймут ли его родичи? Послушают ли соседи?.. Распуга упрямо набычился. Он не привык отступать ни перед чем.

А дебрянская земля была уже близка.