Река Клязьма

Вода ручья сладка и светла. В лесу, где не шелохнётся ни травинка, под широко раскинутыми лапами елей ручей соединился с другими, пошире. Дно у нового ручья мягко выстлано прошлогодними листьями. Чтобы листья не уплывали, их придерживают камушки. У самой воды растут цветы, мелкие и бледненькие, с острым болотным запахом.

Ручей приводит к реке Клязьме. Всё вокруг светло и чисто: утренний луг, покрытый росой, луговая вода, которая блестит в низинке, и кусты лозняка с узкими серебряными листьями.

Но лучше всего сама река! Она постоянно в изменении, как живое человеческое лицо, которое то смеётся, то хмурится.

Ветер погладил реку против шерсти — она стала похожа на бугристую вспаханную землю. Вдруг водную гладь нарушили разом тысячи пуль: дождинки вспарывают реку. Туча ушла, и на воде зарябили голубые, серебряные, розовые пятна. Они дрожат и переливаются, они плывут, качаясь и сталкиваясь друг с другом…

А потом река сделалась так смирна, что дом на берегу отразился в ней целиком, с окнами, занавесками и силуэтами людей. Пока от проходящего теплохода вновь не закачаются на волнах, как разноцветные флажки, треугольнички бакенов.

Вот и пристань. Старинный город на косогоре. Город называется — Владимир.

Города, как и люди, начинают с малого. Потом растут. Есть города-старцы, есть новорождённые.

Восемь с половиной веков назад — а век это целых сто лет! — русский князь Владимир Мономах верхом на коне поднялся на высокий обрыв над рекою Клязьмой. Место ему понравилось. Далеко за Клязьмой видны заливные луга. Луга упираются в зубчатый лес. Дух захватывает от простора!

Холм над Клязьмою понравился князю не только красотой. Он подумал, что отсюда удобно охранять щедрые хлебные нивы, называемые суздальским опольем.

Хлеб стал главным богатством Ростово-Суздальского княжества. Княжество было молодое, но уже начинало спорить силой и могуществом с самим Киевом. Киев в те времена называли «матерью городов русских».

Владимир не сразу стал городом. Поначалу он был военной крепостью. И лишь сын Мономаха Юрий Долгорукий и внук Андрей Боголюбский стали его отстраивать, украшать.

…Приближаешься сегодня к Владимиру — ну и чудо! Стоит город на крутой горе. Окна домов горят на солнце весёлым пожаром. Старинные белые храмы сверкают маковками-куполами.

А ведь строились эти храмы, когда Москвы ещё и в помине не было. Разве что лепилась деревенька в несколько избушек — вот и вся Москва.

Владимир — старший брат Москвы.

Нет на свете ничего веселее путешествий! Путешествовать по Владимирской земле особенно интересно. Места здесь удивительные: что ни шаг, то какая-нибудь история или сказка.

В глухомани Муромского леса сидел когда-то на семи дубах злой разбойник, по прозвищу Соловей. Как засунет он пальцы в рот, как вытянет губы трубочкой, как прищёлкнет языком — кони падали со страху от его свиста, не то что люди.

Но вот из села Карачарова пустился в дальнюю дорогу в Киев молодой богатырь Илья Муромец.

Мать ему говорила, провожая:

— Не езди через Муромский лес, возьми в обход. Погубит тебя Соловей-разбойник.

Илья Муромец промолчал. Лишь низко поклонился родному дому.

Нет, не послушался он матери, не стал объезжать разбойничье логово. Направил коня прямо в лесную чащу.

Соловей-разбойник услышал издалека конский топот и обрадовался. «Ну, — думает, — будет мне сегодня пожива. Сама в руки идёт». Подпустил путника поближе, да и засвистел!

Коня покачнуло, однако устоял сивка-бурка. А Илья Муромец, не мешкая, проворно натянул тугую тетиву у лука, пустил стрелу без промаха.

Вот на той самой поляне с семью дубами и пришёл конец Соловью-разбойнику. Поделом ему: не обижай честной народ, не разбойничай!

Про Илью-Муромца и Соловья-разбойника — легенда. А вот быль.

Семьсот лет назад, в летний ясный день, может быть, такой же, как сегодня, подъезжал к стольному городу Владимиру (стольный — значит, столица, главный в государстве) князь Александр Ярославич Невский. На голове его сверкал серебряный шлем. Грудь и плечи обтягивала кольчуга — рубаха из железных колечек, чтобы стрела не пробила. (Ружей и пушек тогда ещё не водилось.) На боку у князя висел тяжёлый меч. Конь под ним был проворный, увёртливый. Он вынес седока невредимым из многих битв.

А сражаться Александру Невскому и его войску-дружине приходилось много. Они защищали границу Руси на реке Неве от шведов. Разбили на льду Чудского озера немецких рыцарей.

Но оставался ещё один сильный и жестокий враг: татаро- монгольская Орда.

Представь, что целый народ сел на коней: мужчины верхом, а женщины с детьми в повозках на высоких колёсах — в арбах. И двинулись они через степи, реки и горы, всё сметая на своём пути, никого не жалея и не милуя. От городов оставались одни головешки. На засеянных полях — лишь прибитая копытами пыль.

Земля гудела, когда двигалась Орда; даже звери разбегались в разные стороны.

Русские города защищались храбро, но отбиться от Орды не могли. Приходилось временно подчиняться.

В такой беде русские люди ещё крепче любили свою Родину. Древний поэт сказал:

Имя поэта уже никто не знает, но слова его запомнились. Мы их тоже никогда не забудем. Что на свете светлее Родины?!

Александр Невский, как и вся Русь, мечтал о том дне, когда подрастут новые бойцы, скуют крепкое оружие, обучатся ратному делу и одолеют врага.

Князь сказал владимирцам, сидя высоко в седле:

— Выдюжим!

И правда, не сразу, не тогда ещё, но прогнали Орду. Выдюжили.

В центре Владимира водитель троллейбуса объявляет:

— Следующая остановка Золотые ворота!

Пассажиры торопят друг друга:

— Выходите у Золотых ворот?

Никто этому не удивляется. Все привыкли. Но человек приезжий осмотрится вокруг и непременно спросит:

— А где же они, эти самые Золотые ворота?

Перед ним обыкновенная городская улица. Правда, посреди этой улицы возвышается белая арка с двумя башенками по бокам. Над аркой купол. Сейчас там музей, а в старину отсюда наблюдали дозорные: нет ли какой опасности Владимиру? Не плывут ли по Клязьме вражеские ладьи под чёрным парусом? Не скачут ли по дороге всадники, держа наготове копья?