Когда страшный, недоступный для моего понимания Маркович ушел, Стефан набрал для меня душистую ванну. Он усадил меня в пену, а мою одежду выкинул в мусорный пакет. Я хотела спросить его, но мужчина прислонил палец к моему рту в запрещающем жесте.

Очень сосредоточенно, долго-долго он мыл меня. Стефан не пропустил ни одного сантиметра на моем теле. Он тер кожу до красноты, почти до скрипа. После того, как смыл пену и сполоснул меня прохладной водой, то принялся за волосы. Он дважды промыл их шампунем, а потом, усадив на край ванны, высушил феном. Все его движения были четкими, уверенными, бережными, но в них не было нежности. Я бы расслабилась, растеклась в горячей воде, но все это время лицо мужчины сохраняло строгое, даже грозное выражение.

Потому что это не было заботой. Это было наказанием. И на этот раз я чувствовала, что заслужила его.

— Стеф, я бы хотела…

— В кровать. — Скомандовал мужчина, когда закончил, и отступил к стене.

Я думала, что стоит только моей голове прикоснуться к подушке, как я уплыву в царство Морфея. Но сон, как на зло, не шел. Я лежала и слушала, как после меня Стефан пошел в душ, как после прошлепал босыми ногами на кухню, как зазвенели выставляемые на стол бутылка и стакан. Следующие пол часа сохранялась относительная тишина, прерываемая лишь гряканьем стакана о барную стойку. Все это время мужчина планомерно надирался.

Не взирая на нечеловеческую усталость, я ворочалась с боку на бок, не находя себе места в нашей широкой кровати, где так не хватало моего мужчины. Сердце ныло, в груди тянуло от мрачного предчувствия. Как будто между нами стояло что-то невысказанное. И стоило только облечь это в форму слов, как сразу это нечто обрело бы реальность, выросло и поглотило нас.

Мои мучения продолжались до тех пор, пока Стефан не зашел в спальню. Не проронив ни слова, ни разу не взглянув на меня, он целенаправленно занял свое место на постели и отвернулся к стене. Только после этого меня резко отпустило, и я провалилась в долгожданный, целительный сон.

Я открыла глаза, когда за окном снова было темно, а вместе со мной внутри проснулась тревога. Мне показалось, что в постели кроме меня никого не было. Больше всего я испугалась того, что снова останусь одна, что Стефан уйдет и опять запрет меня одну ничего не объяснив. Я судорожным движением так резко развернулась на его половину, что в шее хрустнули позвонки. Кроме меня в постели больше никого не было.

Стефан находился на диване в гостиной. Полусидя, опираясь спиной на подушки, он что-то просматривал на ноутбуке, лежащем на его бедрах. Он не мог не заметить моего пробуждения, но никак не отреагировал. Мужчина намеренно игнорировал меня. Я остановилась около его вытянутых ног. Хотела привлечь его внимание и одновременно боялась этого. Мне было бы легче, если бы Стефан начал говорить сам, отругал меня, устроил взбучку. Хоть бы как-то проявил недовольство.

— Я долго спала?

— Больше суток, — после некоторой паузы он соизволил ответить и опять уткнулся в экран.

Он вел себя так, как будто меня вовсе тут не было. Это было обидно.

— Слушай, Стефан, тебе не кажется, что я и так уже достаточно наказана? Не собираюсь играть с тобой в эти игры в молчанку. Не для того так рвалась к тебе из того дурдома, чтобы ты сейчас со мной обращался, как… — мой голос дрожал, но и разозлилась я страшно.

— Как? — он вопросительно взглянул на меня. Вот теперь Стефан точно оторвался от своего занятия.

— … как с пустым местом! — выпалила я и сама испугалась, — Проверь, у меня было время, чтобы все обдумать и понять, что ты был прав во всем…

Я еще надеялась все сгладить. Он же прищурился и принялся с интересом рассматривать меня, как диковинную зверушку.

— Продолжай, — он отложил с коленей в сторону ноутбук и смотрел, не мигая.

— Пожалуйста, не злись. Скажи, что мне сделать, чтобы ты простил меня?

Он очертил взглядом мои скулы, задержался на губах, чиркнул по голым ногам, сглотнул и снова вернулся к губам. Я подошла вплотную к дивану и, попытавшись обхватить в кольцо его щиколотку, мягко повела ладонью по его ноге. Сердце колотилось, как бешеное. Я вела прохладными пальцами по его горячей коже очень осторожно. Еле дотрагиваясь. А от кончиков пальцев словно пробегали электрические разряды.

Я сильно смущалась и старалась не смотреть мужчине в лицо. Мне все казалось, что вот-вот он остановит меня. Но этого не происходило.

Дойдя до колена, я медленно обвела косточку по кругу и легонько сжала. Мне показалось, что все это время Стефан не дышал, а тут резко выдохнул. Только тогда я осмелилась поднять глаза. Его рот был приоткрыт, он следил за мной напряженно, с всепожирающим голодом. Такая реакция подталкивала меня продолжить.

Я осторожно провела по внутренней поверхности бедра к паху, где уже выпирал внушительный бугор. Стефан безусловно хотел меня, но не позволял себе дотронуться.

Я перекинула через него ногу и забралась сверху. Он сразу перехватил руками мою талию, чтобы придать устойчивость. Полы моего халата распахнулись, и промежностью я почувствовала, как в штанах Стефана дернулся его изнывающий член. От низа живота прошла судорожная волна тепла. Мне моментально стало жарко. Тело охватила приятная, знакомая истома, соски напряглись и затвердели. Это было непередаваемо. Меня вело от немедленного желания ощутить требовательную ненасытность его губ.

Я осыпала маленькими поцелуями шею, и застонала куда-то в его ключицу, когда он жестче впился пальцами мне в бедра и потянул на себя. Я припала к его груди, склонилась к лицу, и потянулась губами. Думала, что умру, если прямо сейчас не вспомню их вкус.

— Раз тебе лучше, отсоси мне, — хриплым голосом он осадил меня, когда наши губы почти соприкоснулись.

— Что?

— Ты слышала.

На меня словно опрокинули ушат ледяной воды. От неожиданности перехватило дыхание. Не давая мне опомниться, Стефан слегка надавил мне на плечо, указывая, что мне следует спуститься ниже. Он яснее ясного дал понять, чего ожидал и каким образом следовало заслужить его прощение.

Со мной никто так не разговаривал. Раньше я бы точно впала в ступор, от которого отходила бы несколько дней. Похоже, что дни невыносимого заточения сделали из меня другого человека. Правда, и виновата я была сильно. Поэтому я безропотно опустилась ниже и прежде, чем дотронуться до пояса штанов провела языком по коже живота над самой кромкой резинки.

— Ласточка… — застонал Стефан и положил ладонь мне на затылок.

Стефан направлял меня, и, несмотря на полное отсутствие у меня подобного опыта, уже через несколько минут он разрядился в меня горячей вязкой струей. Стефан финишировал под какой-то абсолютно звериный рык.

С непривычки у меня сводило челюсть и немного ссадило горло. Но то, что он щадил меня, я поняла, по последним мощным глубоким точкам, когда Стефан ушел в полный отрыв.

А после он подтянул меня выше и в одно мгновение подмял под себя. Стефан принялся очень серьезно, пристально всматриваться в мое лицо, как будто что-то пропустил в прошлые разы или вообще обнаружил что-то новое. Я не выдержала и отвела взгляд.

— Не отворачивайся от меня, ласточка. Ты прекрасна.

И поцеловал долгим ласкающим поцелуем. Ко мне снова вернулся мой нежный, любящий Стефан. Он снова бережно обнимал меня, снова заглядывал в глаза, как зверь, который насытился, и больше не будет терзать свою добычу.

— Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач. В идеале тебе требуется госпитализация… — он выжидательно посмотрел на меня. — Давай подумаем, как лучше это будет сделать. Может быть, возьмем тебе психолога для всего времени сопровождения в больнице. А хочешь, здесь оборудуем медпункт?

Внезапно в горле запершило.

— Стеф, мне, кажется, что я смогу… сама.

Я не без удовольствия отметила, как удивлен остался мужчина. Я еще не была до конца уверена, что смогу терпеть чужие прикосновения, а уж говорить о том, чтобы почти сразу после одной «закрытой» клиники ложиться в другую, наверное, вообще преждевременно. Но я хотела сделать это теперь, пусть и резко, как содрать пластырь.