Литмир - Электронная Библиотека

Я лихорадочно перебирал варианты. Но все указывало на то, что ласточка действительно ушла сама.

Я не понимал: «Что я, блядь, опять сделал не так?». Я обезумел от боли и ярости, но не мог поверить, что она действительно меня бросила. Через два часа к поискам подключилась вся моя команда. И на все оставшееся время я выпал из жизни. Кроме этого дела, меня больше ни для кого не существовало.

Чем больше фактов собирала моя команда, тем более отчаянно я сопротивлялся. Я им не верил, своим самым надежным людям, профессионалам с безупречным опытом. Не хотел и не мог принять их доводы. Я чувствовал, что с ласточкой что-то не то. Ее однозначно похитили. Но чем убедительнее приводили доказательства, тем сильнее я закрывался внутри себя и мрачнел.

На второй день удалось проследить весь путь беглянки. Выяснилось, что моя девочка проследовала одна до остановки общественного транспорта. Она чувствовала себя вполне уверенно, не оглядывалась, не пряталась, может чуть тревожилась, но ее точно никто не преследовал.

Она добралась почти до университета, но вышла лишь на следующей остановке. Кто ее ждал там, пока узнать не удалось. Возможно, у нее был с кем-то сговор, и она пересела в какую-то машину. Но подтвердить или опровергнуть это было нечем. Близлежащие кафе не имели камер, а по фотографии ее не вспомнили.

Руди приволокли с организованного празднования той же ночью. Он оказался последним, кто видел и разговаривал с ласточкой. Как только смог прийти в себя, он начал говорить, но не поведал ничего ценного. Да, видел, перекинулись парой слов, она вела себя, как обычно, выглядела тоже обычно. Парня ничего не насторожило, и ничего особенного он не заметил.

Правда, мне показалось странным, что он слишком поспешно, не имея еще никакой информации и оснований, встал на сторону службы безопасности и согласился, что следует отмести версию похищения. Он считал, что я не заметил какой-то личный конфликт и многозначительно замолчал. И все же он тоже склонялся, что моя девочка могла попасть в беду, хоть уйти — изначально был ее выбор.

Тогда я велел всем выйти из помещения и буквально припечатал его к стене, фиксируя его горло локтем.

— Ну, давай, Руди, делись, что было на самом деле?

— Я сказал, как было, — он говорил достаточно твердо, но в последний момент отвел глаза.

— Тваааарь, — заревел я и двинул ему в ухо.

Он покачнулся, но удержался на ногах. Сразу занял оборонительную стойку и мне в ответ полетел кулак. Я легко увернулся и еще одним ударом пробил ему печень. Руди отлетел к стене и, тяжело дыша, начал медленно оседать. Я склонился над ним и заорал:

— Что ты ей наговорил про меня?

— Из штанов тут выпрыгивал? Покоя тебя моя девочка лишила, так, сука?

— Да, ничего я ей не говорил! — почти выкрикнул он мне, еще раз замахиваясь, — Угомонись, сам разбирайся и следи за своими телками.

— Она не просто какая-то телка для меня и ты это знал, Руди, — я размахнулся и хорошенько приложил его ногой по ребрам, так что он крякнул от боли.

— А ты думаешь, что можно удерживать девушку силой? — он поднял на меня голову и в этот же момент сделал подлую подсечку, и я со всего роста рухнул на пол, — Она сама могла услышать разговор про корпоратив и сделать свои выводы.

Он быстро забрался на меня и на мгновение оглушил ударом в челюсть. Размахнуться второй раз я ему уже не позволил и резким ударом лба в переносицу скинул с себя. Он откатился в противоположный угол.

— Ладно, это все не то. Не могла она из-за такого психануть… А ты все равно — паскуда, Руди, — я привалился к стене и тыльной стороной руки отер кровь, текущую изо рта. — Я же тебя спрашивал: понравилась моя девушка, и что ты сказал?

— Иди ты к черту, Стеф… — он все никак не мог отдышаться, — Извини, но ты тоже мог бы сразу сказать, что она у тебя хрустальная.

Мы оба помолчали. Эта встряска немного помогла охладить мой пыл. Конечно, я знал, что Руди способен подбить клинья к моей девочке, но не думал, что он всерьез на это решится. Сейчас мне нужно было, чтобы он привлек свои родственные связи и как можно скорее, а парень, как почувствовав, заговорил сам:

— Если ты так уверен, что у тебя ее выкрали, то мы ее вернем. Звонить фсошникам?

— Да, набирай!

Я, конечно, храбрился, но я правда была в том, что я в душе не ебал, что творилось с ласточкой в последние сутки, и чего она себе могла навоображать.

На исходе вторых суток я уже готов был впасть в полное отчаяние. И было от чего. Слежка за Панлелеевым, организованная на утро фсошниками ничего не дала. Не было подозрительных звонков или контактов. Он как будто намеренно отводил от себя подозрения и крутился только на виду. Олег вел себя несколько подозрительно, но не более, чем обычно. Игорь день назад традиционно улетел с братьями на празднование нового года в Европу.

Ребята прочесывали близлежащие кварталы. Дело шло медленно и не давало никакого результата.

Я потерял сон, заставлял себя есть, не чувствуя вкуса, только затем, чтобы как-то существовать. Картины страшных событий из новостей постоянно преследовали меня. Я стал нервным, плохо выглядел и откровенно срывался на людей.

На третьи сутки я, кажется, начал молиться, по крайней мере, несколько раз ловил себя на том, что замечал мои шевелящиеся губы. Я малодушно обещал кому-то высшему заплатить любую цену, лишь бы мне дали хоть какой-то знак.

Я уже почти не верил, но все еще надеялся на благополучный исход, когда с незнакомого номера в два часа ночи раздался звонок. Сердце подпрыгнуло и от трубки к пальцам потянулись электрические разряды. Еще до того, как взял трубку, я знал, что услышу ее голос.

Глава 16. «Навсегда»

I

Черная фигура сделала шаг в палату, столб света упал из коридора на пол, мгновенно ослепляя меня, и осветил связанное по рукам и ногам тело медбрата Толи. Я зажмурилась, отступила назад и чуть не запнулась о распластанного за моей спиной неподвижного человека. Все помещение было в кровавых брызгах. Кровь была по всюду: крупные капли на матрасе, размазанные пятна на полу, потеки на больничной утке, которой я оборонялась, на моих руках… Под головой Толи натекла приличная лужа черно-бурой жижи.

— Какого… ляда? — накинулся на меня пришедший сменять Толю старик-извращенец.

Он вцепился в мои плечи и начал остервенело трясти. Я старалась вырваться, но его железные пальцы давили с нечеловеческой бешеной мощью. Заметив мое сопротивление, он размахнулся и с наслаждением залепил громовую пощечину. Моя голова откинулась назад, уши заложило от гула, и перед глазами поплыли цветные пятна.

Нога проехала по теплой, вязкой жиже. Я поскользнулась на кровавой луже и почти свалилась на Толю. А его сменщик все наступал на меня, вынуждая пятиться, загоняя в угол. Он болезненно ухватил меня за подбородок и, повернув лицом к себе, заглянул в глаза. В его руках неожиданно оказался ремень.

Старик замахнулся и мою руку от плеча до запястья обожгло, как кипятком. Я увидела вспоротый рукав на футболке. Удар был такой силы, что разрезал ткань и на бледной коже сразу же вспух красный горячий рубец. Я всхлипывала и сотрясалась мелкой дрожью. Я не могла ему противостоять. Меня словно прибило к полу. Я почти безразлично осознавала, что медбрат привязывал меня за руки к батарее. Я хотела только одного, чтобы из тела ушла вся боль.

Он поспешил к Толе. Старик тронул своего сослуживца за шею и задержался, стараясь пальцами посчитать пульс. Он замер, а потом рывком повернулся ко мне с безумными сверкающими глазами и побледневшими губами.

— Да, он умер! Ты — блядская сука, его убила! — взревел он с каким-то подвыванием и ломанулся в коридор, размахивая руками и отчаянно голося.

— Психованная из блока… Санитаров на этаж… Срочно! Код 16–48, повторяю: код 16–48!

И тут все резко прекратилось, как будто кто-то вырубил пробки. Потух свет. Где-то далеко раздался громкий хлопок, стены тряхнуло, и с потолка посыпалась мелкая, как взвесь, пыль. Крики в коридоре смолкли, и в помещение потянуло гарью.

44
{"b":"826379","o":1}