— Да ну, глупость какая-то, — ворчала Мария. — От того, что ты попридумываешь, никому плохо не будет.

Почему-то постучав пальцем по поручню эскалатора, Юрий кивнул. И добавил.

— Потом, авось, сама людей будешь учить. Полезно же, ну.

— Верно. Однако, кроме прочего, я не желаю того. Это не нужно, чтобы заботиться о людях или чтобы они осваивали искусство. Необязательно.

— Неужели так прям нельзя? Ну хоть чуточку? — ворчание сменилось на мольбу.

— К сожалению или нет, но чуточку тоже нельзя. Если вас это успокоит — я и не стремлюсь к этому.

Ступени подходили к концу. Далее предстоит пройти мимо пустых лавок с угощениями, театра, площади. После — снова поверхность. И люди на ней.

— Стремиться? То есть, ты не хочешь этого? — видимое оживление замечено в Марии.

— Я не считаю это ни полезным, ни тем, что мне нравится. Поэтому я не стремлюсь овладеть творчеством в полной мере. Выражаясь по-вашему — не хочу.

— Ты хоть пробовала? — поинтересовался Юрий?

— Нет. Предвидя ответ, скажу: забывая о прочем, я чувствую, что это неправильно. Не то, каким должно быть. Как отсуствие людей в убежище ядра. Но иначе. Потому я не хочу творить вместо людей.

— Но ты же должна чего-то хотеть? — этим вопросом девочка дала Дезоляции возможность закончить разговор. Поставить в тексте точку.

— Я хочу, чтобы вы были счастливы.

Вздох. Подбородок девочки упал на грудь.

— Знаю…

Наконец нога оболочки коснулась тропы, вымощенной серым камнем. Широкая, обильно освёщённая фонарями, она вела в центр сектора. Рядом с лампами фонарей уже висели соломенные фигурки. Вдоль дороги — мелкие сугробы. Искусственный снег. И пластиковые цветы.

Чем дальше от главной дороги и ближе к строениям, тем тусклее становился свет. И гуще тень. Та, далее, рассеивалась подле окон. Имитация тёплой светлой ночи.

Под окнами тянулись рельсы. По ним всегда шли разные вагончики. Новогодние сани. Сани на масленницу. Вагон, повторяющий те, в которых солдаты возвращались с фронта… Каким бы вагон ни был, он поднимался по путям вверх, на другие уровни. Там людей ждали новые развлечения. И красивые виды.

Всё это в совокупности обеспечивало идеальную атмосферу праздника. Сектор пытался повторять природные условия, но, судя по отзывам людей, вместо этого создавал что-то своё. Особое. Неповторимое. Уютное. Впрочем, это не столь важно. Главное, что люди любили это. Любят ли теперь?

— Слушай, Ция, эт что, ты уже всё тут поменять успела? Вот эт сани!

Спина мальчика вытянулась, чтобы глаза могли увидеть больше.

— Верно. Пусть масленница и прошла, я решила, что люди будут рады отметить её снова. Здесь. Кроме того, пасха наступит не скоро.

Мария нахмурилась.

Низкий робот с баком за спиной распылял снег по дорожкам. Рядом, у передвижного ларька подготавливал запасы массивный мобильный повар. Весьма скудные.

— Тут? Правда? — удивлялся Юрий. — Мы когда сперва здесь шли думали, что тут танки ездют новые.

В отличие от брата, сестра была задумчива.

— Это потому что тут про день победы было. Цветы у окошек, танчик. Странненько…

— Насколько я могу понять, вы хотите высказать догадку.

— Ну, да. Я просто вспомнила… Война ведь началась в день победы, когда все праздновали. А ты это убираешь почему-то.

Девочка оказалась наблюдательна для своего возраста. Если судить по информации из баз данных.

— Вы правы. Декорации с того дня так и не изменились. Убрав их и заменив я стремилась уменьшить количество плохих воспоминаний у людей. Грусти. Горя.

— Понятно…

Судя по реакции Марии, этот ответ не разрешил беспокоящий её вопрос. Увлечённая им, она не обращала внимания на то, что Дезоляция так и не вернула её на плечи оболочки. Стоит уведомить пользователя.

— Прошу прощения, но вы до сих пор в моих объятиях, Мария. Вы ещё желаете сидеть на плечах оболочки?

Вопрос остался без ответа.

— Знаешь, я думаю о том, что ты мне говорила… У тебя ведь есть мечта. Ты сама о ней говорила.

— Вы имеете ввиду цель? Обеспечить счастье людей.

— Да, она самая. Только получается, это твоя мечта. Даже о том, чтобы грустно не было думаешь. Я б вот не догадалась.

— Полагаю, вы хотите узнать, почему я не отразила это в композиции?

— Да, — кивок.

Тем временем Юрий лёг на Соломинку. Положил голову на руки. Взгляд — вверх. Смешок.

— Я, кажись, знаю, почему, — весело и протяжно сказал он.

И Мария, и оболочка обернулись к мальчику.

— Как? — уже сестра удивлялась.

— Мелодия — и есть мечта Дизы. — щелчок пальцев.

— Сама мелодия? То есть…

В один момент глаза девочки широко раскрылись. Она поняла.

— Ну Машка, мы что, зря в "Сказки" играли? Это же очевидная легкотня, — ещё два щелчка. — Делать всё, чтобы мы были счастливы. Для этого и музыку ж сочиняли.

— Ция?

Взгляд Марии поднялся к оболочке. Застыл на уровне глаз. Девочка ждала ответа.

— На самом деле я не задумывала это так.

В удивлении Юрий приподнялся на локтях.

— А? Правда чтоль?

— Да. Однако ваши слова всё равно верны. Изначально я заложила шум помех и вибрацию, как отражение сделанного мной. Помехи — ветер. Шум гальки — дрожь поезда. Подобие, которое я создала, чтобы исполнить ваше желание. Но вы правы. Сама композиция создана ради этого.

Вблизи показалась площадь с большим чучелом в центре. Оно было в платье, разукрашено и подвешено к столбу. Не соломенное. Из досок. Роботы распилили ненужные декорации, соединили. Прикрыли тканью.

— Ты только и делаешь, что стараешься для нас, — выдохнула Мария.

— Агась. — поддержал Юрий.

— Только так я достигну цели, — подвела итог Дезоляция.

Тишина. Только их шаги и работающие вокруг механизмы раздражали аудио сенсоры. Но недолго.

— Скажи, Ция, — разнообразила звуки Мария, — а что ты сделаешь ради моего счастья?

— Многое. Однако, лишь то, что не затронет счастья другого человека и не будет идти против закона.

Сощурившись, брат пригляделся к сестре.

— Мне особо много и не нужно. Просто пусть у тебя будет что-то, чтоб ты была счастлива. Вот сама-сама, без людей.

— К несчастью, это невозможно, Мария.

— Тогда… — голова опустилась. — Заботься и о себе. Чуть-чуть, — удивительно, но теперь девочка не настаивала.

Чучело было уже прямо перед ними. Готовое. Скоро его можно будет поджечь. Проститься с долгой зимой. Очень долгой.

— Обязательно. Это лишь поможет заботиться о вас.

После следует поприветствовать весну. Рост жизни. Затем лето. Её расцвет. Осень… Осень не наступит.

Они остановились. Дезоляция без особого труда могла сказать, что дети и сами этого хотели. Такая конструкция из досок должна быть чем-то новым для них. Интересным.

Как и стоило ожидать, Юрием было озвучено не восторженное мнение.

— Странное какое-то чучело. Только доски, и те на вид так себе.

— Как бы то ни было прискорбно, для праздника не хватило соломы. На складах остались только старые декорации. Их и переработали для чучела.

— Зато теперь оно у нас есть, — с улыбкой сказала Мария. — Только…

Пауза.

— Вы желаете что-то изменить в нём?

— Нет. Я хочу, чтобы это ты сделала. Сама.

Упорство Марии проявилось вновь. И ярче прочих качеств.

— Как уже было сказано, я не могу творить сама от начала и до конца.

— А я хочу! — несмелое восклицание. — И знаю, что ты можешь, — ставшее подбадриванием. — Я помогу.

Сейчас не стоит противодействовать — это приведёт к разочарованию. Однако можно притвориться. "Подыграть".

— Хорошо, попробуйте.

Глубокий вдох. Мария готовилась.

— Тогда подними меня на плечи, пожалуйста. И будем делать чучело по-твоему.

Оболочка исполнила пожелание девочки. В то же время ближе подлетали дроны, необходимые для возможных манипуляций. Каждого из них провожал взглядом Юрий. Беззвучно

— Скажи, что тебе больше нравится?