- Так как меня зовут, северянка? – вкрадчиво шепнул он ей на ухо.

- Кайсар, - произнесла она, вызвав стон у мужчины.

Эйлин не понимала его поведения и поэтому боялась еще больше. Страх переполнял ее маленькое тело, он заставлял дрожать каждую ее клеточку. Княжна очень старалась дышать ровно, чтобы не выдать своего состояния. «Ожидание наказания всегда страшнее самого наказания» – мысленно твердила она себе.

- Я тебе настолько неприятен, что тебя аж трясет… - Кайсар не чувствовал эмоций девушки, и это его озадачивало и бесило.

- Это не так, мой… Кайсар, - поправилась девушка.

- «Мой Кайсар» из твоих уст звучало бы желанной музыкой, будь эти слова искренними, - усмехнулся Хан. - Скажи, почему ты не рассказала о краже?

- Мы с вашей эмегтэй с самого начала не слишком ладим, - вздохнула Эйлин. - Не хотела повздорить с ней еще больше. Как вы меня накажете?

Слово «эмегтэй» из уст этой девушки заставило Кайсара скривиться, как от зубной боли. Наедине с собой так он называл только ее, только Эйлин считал своей эмегтэй, Сайхан Эмегтэй с первого взгляда… с первого прикосновения… с первого слова…

О чем она говорит? О наказании? Как он может наказать эту хрупкую девушку? Разве что пару раз шлепнуть по аппетитной попке, чтоб в следующий раз ничего не скрывала и не надумывала себе. Кайсар прикрыл глаза, представив свою ладонь на обнаженных ягодицах девушки. Он представил, как восхитительно порозовеет ее попка после его несильных шлепков, как он возьмет девушку, испуганную и возбужденную, не дав времени опомниться, а потом будет ласкать всю ночь до рассвета, приложив все усилия к тому, чтобы больше никогда не видеть страха и неприязни в этих синих глазах. Он подошел к кровати и, сев на нее, произнес:

- Наказание… Да, ты сильно провинилась, моя эмегтэй, - вкрадчивые нотки его голоса заставили княжну поежиться. - Я накажу тебя, Эйлин. Подойди и ляг ко мне на колени лицом вниз!

Княжна судорожно вздохнула, но оспорить приказ Хана не посмела. Скинув легкие туфельки забралась на кровать и вытянулась, уткнувшись лицом в пушистый мех покрывала. Эйлин чувствовала, как рука Хана дотрагивается до ее лодыжки, как легкий шелк платья скользит по ее ногам все выше, и выше, как теплые пальцы ласкают икры, впадинки под коленками. Ткань ползет вверх и вдруг замирает…

Кайсар пораженно застыл, увидев первые синяки на нежной коже девушки. Он рывком задрал юбку, оголяя ягодицы княжны, и обомлел. На нежной, светлой коже Эйлин уродливыми пятнами чернели синяки.

- Откуда это? – хрипло спросил Кайсар, но девушка промолчала. - Проклятый бог! Эйлин, я спрашиваю, откуда эти синяки на твоем теле?

- Я просто не привыкла ездить верхом так долго, - сдавленно пискнула девушка, когда почувствовала теплую ладонь Хана на своих ягодицах.

Кайсар бережно ее поднял и переложил на кровать. Он подошел к выходу из гэра и приказал охране:

- Позвать ко мне доктора! Немедленно!

- Вы позволите ему меня вот так осматривать? – всхлипнула девушка, одернув юбку, - он же станет трогать меня в таких местах…

Голос ее звучал испуганно. Представив, как другой мужчина касается молочных бедер его женщины, даже просто смотрит на них, Кайсару стало не по себе. Девчонка раз за разом испытывала его терпение.

- Вот скажи мне, Эйлин, - мягко начал он, а девушка вжалась в подушки, подогнув под себя ноги. - Почему ты никому не сказала, что испытываешь неудобство и не пересела в повозку к Ксиоли? Неужели ты так меня боишься, что готова была страдать?

- Я просто не хотела беспокоить вас лишний раз, - прошептала она.

- Дурочка, - улыбнулся ей Кайсар. - Ты доставила еще большее беспокойство себе… и мне.

- Доктор Тарус к Великому Хану! – выкрикнула стража, и в гэр вошел сухонький старичок в полосатом халате с длинной седой бородой.

- Не приключилось ли с вами какой хворобы, мой Хан? – спросил вошедший дребезжащим голосом и низко поклонился.

- Скажи мне, Тарус, - Кайсар не хотел посвящать доктора в детали. - Есть ли у тебя снадобье или мазь, которые облегчают страдания при ушибах и сводят синяки с тела?

- Такая мазь есть, мой Хан, - деловито кивнул старичок, - но мне нужно взглянуть на поврежденное место, чтобы определить характер травмы. Не соблаговолите ли вы указать, что и где вас беспокоит.

- Не соблаговолю, - резко ответил Хан. - Оставь мне мазь, и можешь быть свободен.

- Но, как же… - удивленно начал говорить пожилой доктор.

- Оставь мазь и ступай!

Старичок порылся в принесенном коробе, гремя склянками и бутылочками, извлек небольшой глиняный горшок и протянул Хану.

- Вот! Наносить надо медленными, массирующими движениями на всю поверхность ушиба, желательно дважды в день.

- Медленными? – переспросил Хан и доктор кивнул. - Массирующими? – коварно усмехнулся Кайсар, глядя на обомлевшую Эйлин, и снова получил кивок в ответ. - Спасибо вам, милейший Тарус, вы сейчас очень помогли одному тяжело больному человеку.

- Всегда рад помочь, мой Хан, - старичок поклонился и покинул гэр, что-то бормоча себе под нос.

- Ну что, маленькая Эйлин, - полушепотом сказал Хан. - Будем лечиться так, как прописал доктор.

Он пересек гэр и забрался на кровать. Девушка взвизгнула и попыталась от него отползти, но была поймана. Великий Хан с деловым видом, придерживая брыкающуюся княжну, снимал с нее платье.

- Ты же слышала – медленно, массирующими движениями, - передразнил доктора Кайсар, пытаясь в точности передать дребезжание его голоса.

- Может я сама? – робко возразила девушка, все еще пытаясь освободиться.

- Ну, не-е-ет, - усмехнулся Хан, - по моей вине ты эти синяки получила – мне и исправлять. Иди сюда, малышка Эйлин.

- А как же наказание? – взвизгнула девушка.

- Хмм… Наказание? Хороший вопрос… - Кайсар остановился, но придерживал Эйлин одной рукой. - А знаешь, я тебя все же отшлепаю. Не сейчас… Нет. Вот сойдут твои синяки и…

- За что? – всхлипнула голая беззащитная девушка.

- За то, что ты упрямая ослица, - Хан плюхнул на ягодицы княжны первую порцию холодной мази из горшочка, и девушка застонала от неожиданности.

- За то, что сводишь меня с ума одним своим видом, - приговаривал Кайсар, продолжая втирать мазь.

- За то, что ты постоянно влипаешь в истории, - пальцы Хана поглаживали бедра девушки, то и дело, соскальзывая на внутреннюю часть.

- Перевернись, - хрипло скомандовал Кайсар. - И раздвинь бедра… Никогда не думал, что скажу это женщине лишь для того, чтобы намазать мазью. Ты чудовище, калишская княжна!

- Я? – изумилась девушка. - Да я ни в чем не нарушила ваших повелений, мой Ха…

- Нет! – взревел мужчина. - Я все-таки тебя сегодня отшлепаю, Эйлин! Когда мы одни, ты называешь меня Кайсар, это ясно?

- Да, - закивала Эйлин, глядя, как в глазах Хана закипает ярость.

Кайсар злился. Великий Хан злился на себя – за то, что мало внимания уделил хрупкой маленькой княжне, занимающей его мысли. Злился на Эйлин – за то, что эта малышка упорно боялась его и вся сжималась, стоило ему лишь прикоснуться к совершенному телу девушки, а «мой Хан» из ее сладких губ звучало как грязное ругательство и безмерно его раздражало. Злился на произошедшие события, потому что именно из-за них он сейчас не мог сделать то, что так отчаянно хотел – обладать этой манящей и желанной женщиной. Проклятый бог! Касаться ее тела, медленно втирая лечебное снадобье, было сродни изощренной пытке и требовало от Хана всей выдержки. Пальцы просто горели, покалывали и пульсировали в тех местах, где соприкасались с нежной кожей Эйлин, посылая горячую волну возбуждения по всему его телу. Стиснув зубы, Кайсар продолжал смазывать участок за участком.

Девушка внимательно следила за каждым его движением. Она приоткрыла губы, а ее щеки стыдливо раскраснелись от его смелых и откровенных движений. Эх, не те движения… Не те! Не так Кайсар хотел касаться Эйлин.

- Обещай мне, - хрипло попросил Кайсар, не узнав своего голоса. – Обещай, что будешь сообщать о любой своей нужде и о малейшем неудобстве.