На море с 1 апреля по 15 августа 1942 года балтийскими кораблями и летчиками уничтожено 97 неприятельских морских единиц.

…На Калининском и Западном фронтах продолжается наступление. Иностранная печать пишет об СССР с уважением, ибо шансы на успех Гитлера явно уменьшаются.

Вечером работал над пьесой… Обстрел города…

2 сентября 1942 года.

Работаю над третьим актом. Веду вещь в героическом плане. От оперетты — к героической комедии. Работаю стремительно… Сроки, сроки!

Мысль. Уже 2 сентября… Где же вторжение в Европу? Либо это вопрос дней, либо?..

Под Сталинградом — штурмовые бои. Немцы идут по «дороге мертвых». Все в огне и дыму. Сейчас немцы вновь бросили на прорыв танковые массы. Сводка отмечает ожесточенные бои — немцы вклинились в оборону.

Сталинград — это узел, соединение Северо-Кавказского, Юго-Восточного и пр. фронтов. Немцы хотят разрубить наши фронты…

Противник убыстряет войну, но в то же время готовится и к 1943 году. Гитлер еще надеется использовать Виши и другие «колонии» плюс удары Японии (может быть, на Дальний Восток, если наше положение осложнится?).

…Немецкая пресса кричала о политическом кризисе в СССР, а теперь пишет, что «было бы ошибкой ожидать крушения России»…

О японском флоте.

1) В базах метрополии: 11 линкоров, 7 авианосцев, 9 крейсеров, 8 легких крейсеров и 80 эсминцев;

2) Алеутские острова: 1 крейсер, 1 легкий крейсер, 1 авианосец и 16 подводных лодок;

3) Южно-Китайское море: 5 легких крейсеров, 6 канонерских лодок, 12 эсминцев и 16 подводных лодок;

4) Мандатные острова: 2 линкора, 2 крейсера, 3 авианосца, 3 легких крейсера, 6 эсминцев, 9 подводных лодок;

5) северные воды Японии: 3 легких крейсера, 20 эсминцев, 2 минзага, три бригады подводных лодок;

6) Маршальские острова: 30 подводных лодок…

Японские суда появляются у советских берегов Сахалина и северного берега Охотского моря…

3 сентября 1942 года.

…Написал черновик второго акта пьесы. Этот акт и третий — решил и написал (в основном) я. Крон пишет первый акт — более комедийного плана.

Сегодня был отличный обед: два бокала вина, семга, зелень, борщ и каша с консервами, компот, папиросы, печенье. Народ удивлен, оживлен. Секрет раскрылся: уходит заведующий салоном и кают-компанией и на прощанье «раздает» сэкономленный им запас… Если бы эти завы почаще уходили!

В 2 часа дня поехал во Флотский экипаж. Там прибыло пополнение до тысячи пятисот девушек для работ саперами, шоферами, связистами и пр. На 85 процентов — колхозная молодежь Моло-товской области, с Урала. Здоровые, ширококостные… Собрались в клубе. Охотно провел доклад-беседу. Рассказал им о героизме флотской молодежи… Ряд примеров насторожил аудиторию, тихие девичьи «ах». (Рассказ о подвиге и смерти Александра Закусова…) После доклада — фильм…

4 сентября 1942 года.

Проснулись в 9 часов. Открыли шторы — солнце, сад… Отлично… Завтрак: по кусочку цветной капусты с огорода Матюшиной, кофе, поджаренный хлеб… Весело… Мы перекидываемся словами, зубоскалим…

Сел и сразу написал третий акт. Работа напомнила мне чем-то 1930 год, лето, залпом написанный «Последний решительный» с его политическим устремлением, музыкальными номерами, пародиями, монологами, эмоциями. Вещь будет!

В 12 часов 15 минут приехал по нашему приглашению товарищ Янет — художественный руководитель Театра музкомедии. Краткая вводная беседа; я обрисовал обстановку, некоторые образы; все настроились… Крон прочел вводную часть первого акта… Я подхватил… Первые реакции взвешивающего, скептического, бывалого Янета — он все берет «на зуб». Читаю второй акт, мой любимый. Пьеса нашлась от мгновенной идеи дать флотскую песнь «Раскинулось море широко» в драматургическом решении. Я тогда же театру — в начале августа — об этом сказал.

Читал я в своем стиле, на полном накале. Сам взволновался… Янет был захвачен… Почти до слез… Краткий перерыв. Читал я с подъемом и сам себе, до конца, раскрывал суть, образы, музыкальную и духовную ткань пьесы… Прочел третий акт — все шло хорошо. Читал два с четвертью часа.

Янет:

— Замечательная вещь, это музыкальная поэма… Это о Ленинграде!..

Жал руки, вскакивал… Словом, был взят\..

Давно я не испытывал такого удовольствия… Десять лет я не писал пьес. Все отдал кинематографии… Сколько она сожрала моих сил! Куда делись «Мы, русский народ», «Первая Конная», «Бессарабия»? Хорошо, что хоть «Мы из Кронштадта» и «Испания» вышли на экран…

— Музыку мы, конечно, поручим флотским композиторам… Декорации — Софье Касьяновне Вишневецкой. Она знает, сделает… Вы по-своему повернули жанр, у нас такого не было.

Приятное ощущение успеха…

…Азаров, Крон и я выпускаем шутливый «Боевой листок» — «соединения»^[80] трех авторов… Подхлестываем сами себя… Сегодня попало Азарову.

5 сентября 1942 года.

Солнечно, прозрачно… Голубое небо.

Последние дни — ожесточенные воздушные бои…

Встал в 8 часов 15 минут. Работал снова над вторым актом.

Азаров вдумывается в жанр, стиль пьесы.

В 12 часов — в Пубалт. Мне звонили из Военного совета. Начальство уже знает о предстоящей читке. Интересуется… У меня подъем, то замечательное состояние духа, в котором можно черт знает что сделать. Это от прикосновения к искусству, к иллюзии природы.

С.К. до 15-го уедет на форт «П» показать там свои картины. Она шеф форта, поможет заодно наладить клуб.

…Написал статью — ответ на письмо вдовы убитого капитана-краснознаменца Половинкина. Письмо ее— залитое слезами — призыв к мести. Думаю, что моя статья вызовет много «выстрелов мести» на балтийском участке.

Беседа с Героем Советского Союза Преображенским:

«Сейчас наша авиация наносит удары по городам Германии в шесть — десять раз сильнее, чем в 1941 году. Работают новые советские бомбардировщики и усовершенствованные старые… Кадры немецких летчиков ухудшаются, а у нас на одного летающего приходится пять-шесть летчиков в очереди. (Резервы и еще неиспользованные кадры.)».

О союзниках он говорил сдержанно и несколько скептически.

Сделал доклад молодежи Выборгского района. Говорил крепко, с подъемом. Встретил молодого летчика, с которым познакомился в прошлом году на вечере МЮДа. Он уже капитан — два ордена и золотая нашивка. Ранен в лицо, несколько деформирован нос. Познакомился с восемнадцатилетним снайпером Корольковым. Бывший повар, маленький, тихий, сержант, на груди — орден Красного Знамени и значок снайпера. Уже убил сто сорок два фашиста. Он рассказывал о снайперской практике: иной раз выжидают по шесть часов; бывают и снайперские дуэли.

Вечером хорошо работали над пьесой. Свеча догорела, — стали жечь шнурки от ботинок…

6 сентября 1942 года.

…Днем был в ПУ. Обед: чарка вина, салат овощной, пустой гороховый суп, рис и немного мясных консервов, флотский компот. Все это в сравнении с зимним и весенним питанием — роскошь. Но все мечтают о мясе. Свежего жареного мяса, с кровью! Овощи есть, иногда молоко.

Заходила Вера Инбер с мужем. Она была в Кронштадте, провела двенадцать выступлений, устала. Рассказывала морякам об Одессе, о своем пути, о своем творчестве. Моряки в ответ: «Вот наша одесская мама!»

Писал весь день. Пьеса завладела моим воображением, мыслью. Образы уже сами живут и действуют, следуешь их внутренней логике. Будет большая психологическая роль Чижова (роль была бы для Игоря Ильинского). Писал, внутренне развивая некоторые свои прежние опыты. Сделаны: роль немецкой опытной шпионки; роль советской разведчицы — героико-лирическая; роли четырех моряков — боевые, но менее глубокие и ряд ролей второго плана.