Еще раньше Репнин решил одеться так, словно все его предки, испокон веку играли в гольф. (Когда он вошел в библиотеку, где, как сообщил ему слуга, был подан чай, никто не обратил внимания на его костюм.)

В библиотеке сэра Малькольма Репнин застал хозяина, хозяйку и их гостей. В Лондоне чаепитие — целая китайская церемония. Никто не сидит на месте — встают, берут чашки, неторопливо глотают, идут за следующей, подносят к тубам — как в балете. Репнин немного опоздал. Все взоры обратились к нему. Хоть по одежде он выглядел вылитым англичанином, явившимся прямо после партии в гольф — а это как раз то, что надо, — все же и нос, и черная борода выдавали в нем азиата, попавшего в Лондон случайно. Парк встречает его несколько натянуто, с напускной любезностью, а молодая соотечественница так, словно приходится Репнину родной сестрой или дочерью. Сэр Малькольм меж тем весьма внимателен к Наде. Чай подает госпожа Крылова.

Тут и Крылов, и госпожа Петерс, и Пегги, Репнин впервые видит какого-то рыжего, щекастого англичанина, которого ему представляют как Mr. Barnes, и еще некоего юношу, имя которого он не расслышал.

По другую сторону от Нади — Покровский и генеральша Барсутова. Она очень красива и выглядит отлично. А Покровский побледнел, сник.

Уже две-три минуты спустя Репнин понимает, что для леди Парк он милый, желанный гость, в то время как сэр Малькольм исподтишка следит за ним, как охотник, выжидающий жертву. Ему это неприятно, и он раскаивается, что приехал.

Госпожа Крылова дважды пытается завладеть Репниным, вырвать его у леди Парк, и кокетливо кружит возле. Чуть-чуть не упала, запнувшись за его ноги, смеется и прижимается к плечу Репнина. Юноша, имя которого он не расслышал, явно ухаживает за Надей, и Репнин слышит, как госпожа Крылова выговаривает ему, запрещает смущать Надю. Так и сказала: to embarasse her, вероятно, в ответ на какую-то смелую шутку? — потому что молодой человек рассмеялся. Надя покраснела и повернулась к нему спиной. Она обращается только к сэру Малькольму.

Раздраженный поведением юного сопляка, Репнин, хмурясь, слушал мистера Банса, которого доселе не знал и не встречал. Из отдельных реплик и насмешек над Бансом Репнин понял, что во время войны этот человек, должно быть, отличился, был парашютистом и что сейчас он владелец небольшой фабрики по производству женского белья, того, что французы называют «soutien gorge», а англичане — «bra». Мистер Банс жалуется — кролики изгрызли у него все деревья в саду, и он вынужден ставить на них капканы. Ужасные вредители. Они ежегодно уничтожают четвертую часть сельскохозяйственной продукции в Англии. Их надо полностью истребить.

Репнин, в детстве обожавший кроликов, любивший с ними играть, смотрит на раскрасневшееся лицо этого человека с нескрываемым отвращением.

Госпожа Крылова восклицает, что мистер Банс поступает нехорошо. Кролики очень милы, очаровательные Божьи создания, их нельзя ловить таким способом. И, конечно, это явное преувеличение, будто они уничтожают четвертую часть урожая. Их ведь тоже Бог сотворил.

Мистер Банс, который словно аист — лягушек, заглатывает одну за другой сконы — маленькие шотландские пирожные, обращается за поддержкой к Репнину. — Разве он не прав?

Репнин что-то бормочет в ответ.

Госпожа Петерс того же мнения, что и госпожа Крылова. Кроличье мясо — насколько ей известно — составляет заметную долю в рационе людей низшего сословия, и просто грешно воевать с ними. Надо чтить волю Божью. И, конечно, надо подумать о кроликах, если уж в дело пошли западни и капканы. Это каннибализм. В западнях кролики ломают ноги, потом часами умирают в невероятных мучениях. Иногда, пытаясь вырваться, животное оставляет в капкане ногу — и затем все равно гибнет. На них, израненных, набрасываются собаки, а на молодых — даже кошки, учуяв запах крови. Это ужасно.

Рассчитывая, вероятно, найти союзника в мужчине, англичанин прямо спрашивает Репнина: что он на все это скажет?

Тогда Репнин с усмешкой говорит — он на стороне дам. Он понимает охотника, идущего в Сибири на медведя, потому что медведь — зверь, чем, впрочем, и человек иногда может быть, но вот так варварски истреблять кроликов, ловить капканами, ему кажется, не гуманно. Медведь — зверь, хищник, нередко коварный, а кролики милые создания, словно игрушки для маленьких детей.

Теперь, повысив голос, мистер Банс обрушивается против вредителей-кроликов с целой речью. Он понимает, когда кто-то жалеет пленных, пытающихся бежать из лагеря, — но кроликов? Смеется и смотрит на Репнина, будто тот — новоявленный Будда.

Тогда Репнин иронически замечает, что его не удивляет мистер Банс. Репнин ежедневно видит, как в Лондоне ведут истинную войну с голубями, а они — нежнейшие Божьи создания.

Грязнейшие — улыбается мистер Банс. Лондонская община на этих днях начала борьбу против голубей даже на Трафальгарской площади — вынуждена была. Голуби пачкают дома.

Репнин вдруг обрел неожиданного союзника. В лице Пегги. Она тоже защищает голубей. Она признает, голуби действительно не очень чистые, но если бы мистер Банс решил истреблять всех, кто нечист в Лондоне, — этой войне не было бы конца. А в Париже грязных — она сама видела — еще больше. А если взять их в целом мире? Впрочем, голуби стали просто невыносимы, в последнее время, в Лондоне. Англичане кормят голубей в Венеции, а хотят истребить их в Лондоне? Этого она никак не понимает. Понимает охоту на лисиц, а на голубей — не понимает.

Кто знает, может быть, оттого, что он видит, как наглый юноша не отстает от Нади и не сводит с нее глаз, Репнин раздраженно замечает мистеру Бансу — по его мнению, англичане должны удовольствоваться охотой на лисиц. По правде говоря, ему и эта охота не по вкусу. Травля лисы? Сворой собак? Со множеством всадников? Чепуха. Столько собак, коней, охотников на одну несчастную лисицу.

Мистер Банс краснеет до ушей. Возвышает голос. Англичане — об этом мистер Репнин забывает — предоставляют лисице возможность убежать. И это прекрасно. И он, как, впрочем, и другие англичане, уверен, что лиса даже получает наслаждение от этого спорта, от этой игры. Случается, и убегает.

Поскольку мистер Банс возвысил голос, заговорил слишком громко, в разговор вступает и сидящий напротив за столиком сэр Малькольм. Он полагает, иностранцы никогда не смогут понять английские обычаи, и поэтому следует вообще уклоняться от дебатов с ними. Это относится и к политике. Он лично ничего не имеет против кроликов. Он даже посмеялся, прочитав в газетах, будто их тщетно пытаются истребить, инфицируя заболеванием, от которого кролики дохнут. Болезнь называется майксометауз или миксоматоз — что-то в этом роде. Не важно. Он читал, что кролики находят защиту и от этой напасти. Уже в следующем поколении зараженные особи приобретают иммунитет. И опять размножаются.

Все рассмеялись, добродушно.

Госпоже Крыловой тогда взбрело в голову услышать мнение Репнина, который молчал. Что думает, что скажет на это князь? Он — русский. Иностранец. Что думает об этом иностранец?

Ее слова вывели Репнина из какого-то оцепенения. Сначала он пробормотал что-то невнятное, а затем сказал, что вообще об этом ничего не думает. Ни о кроликах, ни о голубях. Хотя, признаться, их ему жаль. Невозможно, будучи глубоко религиозными, как англичане убивать Божьи твари — крохотные и беззащитные. Не хорошо. В Англии, в предместьях, где расположены виллы, он видел, люди истребляют белок, считая их тоже вредителями. Может быть, это и так. Но для него в детстве, в России — белочки представлялись самыми милыми, веселыми, прекрасными созданиями, и все их очень любили, и никто не трогал. Для детей это были любимейшие существа, по всей России. Он запомнил их с детства, и ему тяжко видеть, как их здесь истребляют.

Словно взбешенный успехом соперника в некой состязании, мистер Банс яростно кричит, что белки наносят ущерб, да еще какой. Это факт, который вынужден признать любой разумный человек. Их необходимо истреблять. Это факт, а иностранцы пускай думают об этом все, что им угодно.