Надо отдать безопасникам должное — первый этап плана сработал без сучка, без задоринки. Мы, вернее, Ленни с опаской разблокировал дверь, чуть приоткрыл, высунулся на мгновение, а затем и весь вывалился в коридор, знаком позвав нас за собой. Когда в его руке возник плазмер, я снова не заметил. Дюсак, кстати, тоже вооружился, а потому я свою «пукалку» извлекать на свет божий не стал — ей только людей смешить. Собственно, в таком порядке и пошли — гуськом, неторопливо, но и не мешкая особо.

И ничего с нами не случилось! Вот вообще ничего! Разве что я по пути машинально отмечал бурые пятна. По их расположению вырисовывалась стандартная картина выноса раненого с места инцидента: кто-то довольно мощный приподнял незадачливого киллера под мышки, да так и поволок — от каблуков на напольном покрытии следов не осталось, зато кровавая дорожка крайне характерная. Наверняка обрубок до пола доставал. Из этого я заключил, что однорукий пребывал в полнейшем отрубоне, а потому и боли не чувствовал.

Куда делся раненый с подельником, я сначала не понял — просто в один прекрасный момент след пропал совсем, да и мы на лестницу выбрались. Ну а когда оказались на первом этаже, картина окончательно прояснилась: калеку утащили в один из «нумеров» на этом уровне. Искать придурков с целью отомстить или хотя бы допросить я в текущих реалиях посчитал даже не глупостью, а откровенной дуростью, и мы просквозили мимо, благополучно выбравшись в обеденный зал. Мазнули быстрыми взглядами по столикам — причём все трое, не сговариваясь — но ничего особо подозрительного не заметили и двинули по маршруту дальше, благо от стены даже не пришлось удаляться — путь был свободен, закутки с диванами, отгороженные решётками с какой-то ползучей растительностью, располагались по бокам зала. А с нашей стороны исключительно технические проёмы в виде хода на кухню да сортиров. Собственно, через каких-то несколько секунд мы и добрались до нужного нам прохода, умудрившись не привлечь лишнего внимания. Ну а чего такого? Обычный мажор с парочкой телохранителей. Благо понятливый Ленни даже плазмер спрятал под курткой, из ладони его, правда, так и не выпустив.

Коридорчик, из которого обычно появлялись официанты — нормальные, а не как наш несостоявшийся убийца! — оказался довольно широким, чтобы могли без труда как минимум двое нагруженных посудой халдеев разминуться, а вот высотой не поражал — Ленни аж пригнулся, когда шагнул под его свод. Да и рядком бы мы не прошли, поэтому снова пришлось двигаться цепочкой. Ладно хоть, далеко тащиться нужды не возникло — метров пять, и за резким, на девяносто градусов, поворотом нам открылись кухонные просторы, под завязку набитые кухонными приблудами непонятного назначения, а также лязгом, паром и блеском нержавеющей стали как в виде кастрюль со сковородами, так и в виде разнокалиберных ножей, ножищ и разделочных топориков. Последними виртуозно орудовал классический азиатский повар — почти такой же щуплый, как и я, только сморщенный и жёлтый. Нет, не вайгожэнь, как я было подумал. Мы же в «Кассийском наслаждении», стало быть, и персонал здесь соответствующий. На кухне уж точно. А Кассию, как известно, колонизировали выходцы из Юго-Восточной Азии под чутким руководством бывших колониальных властей. Так что может быть кто угодно — и таец, и бирманец, и вьетнамец. Потомок, естественно.

И вот уже здесь на нас внимание обратили. И не просто обратили, а целенаправленно перекрыли все направления движения — хоть вперёд, хоть назад. Справедливости ради надо отметить, что с тыла нас заблокировала парочка официантов и, скорее всего, случайно. Шли парни на кухню за очередной порцией чьего-то хавчика, упёрлись в наши спины и остановились в растерянности. А вот путь в глубь кухни преградили сразу трое поварят, шустро сбежавшихся к входу на верещание одного из них — того, что работал на ближайшей плите. И, зуб даю, этот нас совершенно точно узнал, о чём и предупредил подельников. Ну а я убедился, что здесь работают вьеты — далеко не подарки, если по темпераменту судить. И верно: если поварята подтянулись кто с чем — у одного сковорода, у второго молоток для отбивания мяса, а третий и вовсе с пустыми руками, то четвёртый — тот самый жёлтый и сморщенный — припёрся с разделочным топориком. И бестрепетно прошёл вперёд, растолкав младших коллег.

Мы трое, понятно, тоже вынужденно притормозили, и теперь сверлили группу противников тяжёлыми взглядами — я чуть прищурившись, а Ленни ещё и плазмер выпростал из-под полы. Ну а Дюсак прикрывал нам спины, морально доминируя над официантами.

Некоторое время в небольшом закутке, свободном от кухонной утвари, сохранялось хрупкое равновесие, а затем главный повар наставил на Ленни топорик и что-то выкрикнул по-вьетски. И пока я лихорадочно пытался активировать соответствующий языковой пакет в переводчике «нейра», мистер Леннокс Хей не придумал ничего лучше, как прицелиться старикану прямо в лоб, злобно зыркнуть на дружный поварской коллектив и характерным движением ствола предложить доблестным защитникам кухни убраться с нашего пути.

Стоит ли говорить, что кассийцы и не подумали подчиниться?

Глава 4-4

В воздухе повисла звенящая тишина, если так в принципе можно сказать про кухню. Понятно, что посторонние шумы никуда не делись, но человеческое сознание такая штука, что самопроизвольно отсекает лишнее. Прямо как сейчас свист пара и гул микроволновок. Ах, да, забыл — ещё кровь в ушах забила, что твой набат. Плюс тонкий, на грани восприятия, то ли писк, то ли звон. Вот и все звуки. Ну и последний характерный штришок: уж не знаю, как, но я умудрился услышать, как у Ленни по лбу стекает капелька пота.

Хм… значит, не такой уж он и безбашенный, как пытается казаться. Впрочем, оно и понятно — угроза не пойми с какой стороны, плюс естественный страх за подопечного. Я бы, пожалуй, тоже напрягся. А мистер Хей ещё ничего так держится, даже палец на спуск пока не положил, так и держит вдоль рамки. Значит, ответственность осознаёт в полной мере. Это с одной стороны. А с другой — ситуацию надо как-то разрешать. И крайне желательно без крови. Я имею в виду, серьёзной, юшка из разбитого носа не в счёт.

— Офигенный Ленни дважды не повторяет! — рыкнул между тем мой телохранитель, и снова многозначительно подёргал стволом, мол, свалите в туман.

Или в пар, что для кухни вернее.

И что бы вы думали? Снова впустую! Повара либо его не поняли, либо не захотели понять, потому что намёк — прозрачнее некуда. Только ещё сильнее прищурились и подобрались, как бойцовые псы перед атакой. Да, согласен, далеко не самые крупные, но зато свирепые. Однозначно пора вмешиваться, пока до стрельбы дело не дошло.

Собственно, именно этим я и занялся, выступив на шаг вперёд и аккуратно накрыв руку соратника — понятно, ту, что сжимала плазмер — своей ладонью:

— Нет, Ленни! Я сам!

— Уверен, мужик? — нахмурился тот, но наткнулся на мой предельно серьёзный взгляд и подчинился, в свою очередь сместившись на шаг, но уже назад.

Надо сказать, нехитрый план сработал: убедившись, что прямо сейчас расстреливать их не станут, старикан с топориком воспользовался моей оплошностью и атаковал. Какой оплошностью? Да я на Ленни отвлёкся и отвернулся. Каюсь, специально. Отвернуться-то я отвернулся, но обстановку контролировать продолжал, ориентируясь на отражение поваров в какой-то непонятного назначения, но до зеркального блеска отшлифованной посудине, что висела на ближайшей кухонной стойке. И потому рывок старика неожиданностью для меня не стал: выбив топорик левой ногой — классическим лихэтуем, то бишь махом снаружи-внутрь — добавил ею же байляньтуй — он же «нога раскрывающегося лотоса», он же мах изнутри наружу — на обратном движении. Получилось как в образцово-показательном выступлении, то бишь топорик улетел в одну сторону, загремев каким-то хламом, а старикан, соответственно, в другую, своротив по пути что-то из мебели.

Поражённые мгновенной расправой поварята на миг замерли, а потом с воинственными воплями бросились в бой, выбрав в качестве основной мишени меня, любимого. Просто потому, что я стоял впереди и казался наиболее очевидной и — на фоне соратников — лёгкой целью.