Но знали бы вы, что творилось у меня внутри! Как вспомню, так ещё больше гордость берёт, что сдержался и не рванул пулей вон, да ещё и с дикими воплями. А этого, чтоб вы знали, очень хотелось. И тут, можно сказать, повезло, что ноги практически отнялись. С чего бы, спрашиваете? Да сам в шоке! Ксено, хе-хе. Оказалось, что мимолётное столкновение с облаком «гнуса» в пассажирском терминале и довольно длительное общение с ним же, э-э-э, «лицом к лицу» — это две большие разницы. Даже огромные.
Впрочем, поначалу ничто не предвещало беды. Добравшись — что характерно, без приключений — до «Кассийского наслаждения», мы прошли насквозь основной зал, поднялись по лестнице на второй этаж и протопали прямиком к самому дальнему из так называемых «нумеров». Они же приватные кабинеты, в которых можно предаться любому из доступных наслаждений: хочешь — чревоугодничай, хочешь — ублажай фемин (или наоборот, они тебя), а хочешь — веди переговоры. Ну или совмещай приятное с полезным. Мы, понятно, от столь щедрого предложения отказались, помещение в кабаке нас интересовало исключительно в качестве спокойного места для беседы. Собственно, и стол нам накрыли именно с таким расчётом: напитки в диапазоне от минералки до вискаря, плюс затейливый технокальян с целой батареей бутылок с ароматизирующими жидкостями. К слову, ничем из предоставленной в наше распоряжение роскоши мы так и не воспользовались. Ну, кроме мебели, разумеется. Хотя Дюсак, как человек вежливый, напитки гостям всё же предложил. Те ожидаемо отказались, но с удовольствием расположились за столом напротив нас с Жаном. И так вышло, что Кирилл с Николаем (или Сирил с Николя, если уподобиться мсье Дюсаку) оказались ближе к бретонцу. Я даже поначалу обрадовался — так гораздо удобнее изображать брезгливое презрение — да не тут-то было! Как оказалось, третий стул, который я посчитал лишним, предназначался… флеботомину. Которого я поначалу даже и не заметил. Но, как незамедлительно выяснилось, он компактно устроился прямо под курткой Воскобойникова. Меня аж передёрнуло, когда я осознал этот нехитрый факт. Это какие же надо иметь нервы, чтобы позволять «гнусу» покрывать себя этаким густым «ворсом»? Хорошо, свитер на мужике оказался «мошкам» в тон, всё не такой разительный контраст. И в глаза дополнительный «слой» не бросался, как я убедился на собственном опыте. Надо полагать, именно в этом и состояла цель своеобразной маскировки — спокойно пройти от корабля до кабака, да и в самом заведении посетителей не распугать. Ну, или не спровоцировать на агрессию. Нас же можно было не стесняться, поскольку мы знали, с кем предстоит разговор, и вот результат — Воскобойников вдруг «задымил» и заметно «похудел». Клубы же «дыма», вытянувшись из рукавов и от воротника, сбились в компактный гудящий ком аккурат над третьим стулом.
Вот тут-то меня и проняло. Нет, я, конечно, сдержался. И даже тошноту пересилил. Но вгляделся в рой ровно один раз, зато до рези в глазах и свербения в мозгу. Хотя, если дать волю фантазии, рой в компактной форме можно даже сравнить со звездой из основной последовательности: более-менее плотное «ядро», куда более рыхлая «корона» и лохмы «протуберанцев», в роли каковых выступали отмершие особи. Да-да, рой, не обращая внимания на окружающих, жил своей жизнью: каждую секунду сколько-то «гнуса» дохло, но столько же зарождалось в глубине «ядра». А мёртвым тушкам даже не давали долететь до пола, подхватывая на периферии «короны» теми самыми «протуберанцами» и втягивая в недра «кома». Был бы я биологом, я бы, пожалуй, восхитился: идеальная система в равновесном состоянии! Самоподдерживающаяся и практически безотходная при этом. Разве что воздух портит, как и любой потребляющий кислород организм.
Но торопливо потупить глаза меня заставили вовсе не эти — чисто внешние — спецэффекты. Нет, дело оказалось куда хуже: стоило лишь сфокусировать взгляд на «ядре», как где-то на периферии сознания зародился крайне нудный, и столь же неприятный звук, буквально вгрызшийся в подкорку. Я даже чуть было не ляпнул вслух что-то типа «слышишь, Ли?». Но всё-таки не ляпнул, а набил в «чате». Естественно, когда уже разорвал зрительный контакт. И ожидаемо получил… ничего. Да, мой гекс мои же глюки почему-то не воспринимал даже на уровне биотоков мозга, хотя должен был. Так что тут явная недоработка. Надо будет Алексу пожаловаться. Но потом.
И вот это уже, господа мои, на ксеношок не спишешь при всём желании. У того-то симптомы известные: внезапная кислородная недостаточность вкупе с лёгкой тошнотой, да перепады кровяного давления. Чисто физиологическая реакция, с которой можно — и нужно! — бороться. А тут нечто принципиально иное, я бы даже сказал, воздействие на ментальном уровне. Ну и что же остается в этом случае? Правильно, ментальные же техники, в просторечии именуемые медитативными. Ну или аутотренингом, кому как больше нравится. Благо рекомендации и там, и там общие: расслабиться, дышать глубоко и ровно, и по возможности медленно. Позу бы ещё соответствующую принять, но, к сожалению, в данный момент я не имел такой возможности. Неправильно поймут-с, если я вдруг раскорячусь на стуле в небезызвестном «лотосе». Я, конечно, согласно легенде тот ещё оригинал, для которого мнение окружающих даже меньше, чем пустой звук, но всему же есть предел! Так что пришлось просто заняться дыхательной гимнастикой, старательно избегая зрительного контакта с флеботомином.
И знаете, ведь помогло! Через какое-то время я даже начал улавливать, о чём это там толкуют Дюсак с Дубовым. Правда, разговор — за исключением постоянных шпилек — оказался настолько банальным, что вслушиваться попросту не было смысла. Стандартный набор: что везём, сколько, куда, какие гарантии. Причём с обеих сторон. Что характерно, рой вмешался в переговоры ровно один раз — когда Кирюша Дубов вопросительно покосился на Воскобойникова после заверения Дюсака, что груз у нас формально не запрещён к провозу. Да-да, ключевое слово — формально. Ну а Николя после секундной заминки просто кивнул. Вот и всё участие хвалёного негумана. Я даже слегка разочаровался в будущих подельниках, но потом сообразил, что живой «компьютер», прежде чем дать согласие на авантюру, успел проанализировать все доступные источники и просчитать все возможные варианты. То есть логических нестыковок — со своей, ясное дело, колокольни — в нашем плане не выявил. То есть мы молодцы. И да, после этого Жан Дюсак облегчённо выдохнул — едва заметно, но я сидел рядом и почувствовал еле уловимое движение воздуха. Получилось, что ли? Видимо, да.
Что ещё интересного? Например, на озвученную Дюсаком цену услуги Дубов не сказал ни да, ни нет, но, уяснив, куда придётся тащиться, сходу вытребовал надбавку в десять процентов — за некие «сложности». Жан вознамерился было возмутиться, но я его остановил, едва заметно помотав головой: уж кому, как не мне, знать про эти самые «сложности»? Вайгожэнь они называются. Так что мы ещё легко отделались. Все прочие подрядчики, с которыми время от времени приходилось сотрудничать моему почтенному батюшке, взвинчивали цены минимум вдвое, мотивируя это конскими откатами клановым таможенникам, которым в свою очередь приходилось львиную долю барыша отдавать чиновникам кланов вайгожэнь. А тут всего-то десять процентов! Сущая мелочь по меркам Иддии.
Сроки тоже обе стороны в общем и целом устроили, ну а для конкретики время ещё не настало. На том, собственно, и разошлись, довольные друг другом. Вернее, убрались восвояси наши гости, а я принялся собирать в кучу расшатанные нервы. Да-да, вы правы — вышагивая туда-сюда за спиной у невозмутимого бретонца. И знаете, помогало! Ну а излишне деликатные соратники помалкивали по этому поводу, хоть Ленни и косился неодобрительно. Что делал Дюсак, не в курсе, поскольку тот сидел ко мне спиной.
— Так что скажете, мсье Жан? — всё же не выдержал я. — Можно на них положиться?
— Вполне, мсье, — буркнул тот, углубившись, судя по позе, в какой-то документ, выведенный в «дополненную реальность». — Грузовая декларация в порядке, осталось кое-какие мелочи утрясти, и можно будет согласовывать порядок загрузки…
