Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Чувствую, ты отдал должное нашему вину. Мы делаем его из собственного винограда. Он растет на самых лучших склонах. У нас их сотни километров.

- И склоны, и твои холмы, твои лощины... Как ты великолепна сегодня!

Она в самом деле была великолепна. На ней было прекрасное шелковое платье ярко-красного цвета, а голову украшал такого же цвета небольшой тюрбан, из-под которого выбивались темные завитки волос.

- Армида, ты самая прелестная девушка. Я обожаю тебя, как сова обожает ночь, и жду не дождусь, когда все узнают о нашей помолвке. Я буду верен тебе по гроб жизни. Я даже не в состоянии понять язык других женщин.

Она засмеялась.

- Ты честолюбив. Это хорошо. Но не забывай, что помолвка - наш маленький секрет. Знаешь, в этом году мы возделаем еще пятьдесят гектаров земли в Джу рации. Большая часть земли отпущена под виноградники. Неплохое ведение хозяйства?

- Это точно. Кто-то тут у вас трудится как пчелка.

- О, отец работает без устали.

- Но земля для меня ничего не значит. Существуешь только ты... Армида, проникнись моими чувствами.

- Ты пьян и не слушаешь меня. Иногда кажется, что ты не понимаешь, что важно, а что нет. Отец хочет стать самым крупным в округе производителем винограда. Хотя крестьяне ленивы, но земля плодородна и...

- Мы все плодородны.- Я крепко держал ее.- Сердце рвется наружу! Как все поднимается вверх - к свету, надежде!

209

Образ твой, Армида, вдохновляет меня на свершение великих дел. Я буду выращивать виноград - нет, я не хочу выращивать виноград. Я, пожалуй, стану капитаном кавалерии - нет, что за радость торчать в гарнизоне. Я бы приобрел корабль для торговли с Востоком экзотическими товарами - нет, зачем куда-то уезжать? Ради тебя я сделаю все, почти все. Нет нужды оставаться актером. Этот вечер переродил меня. Вчера я был внизу. Сегодня я поднялся наверх. Может быть, стану членом Совета и послужу Малайсии. Те, кто нами правят, не знают наших нужд.

- Ты такой душка, Периан, но чтобы оказаться хотя бы рядом с Советом ты должен родиться в благородной семье или иметь ума палату. Вроде моего отца. У тебя славное сердце, но...

Я предупреждающе прогрозил ей пальцем.

- Ты считаешь меня легкомысленным? Но разве не решился я на это маленькое воздушное приключение, которое запланировали для меня ты и твой отец? И разве я с этим не справился? Я ведь поклялся в верности тебе. Под внешней беззаботностью я скрываю серьезные чувства. Если хочешь, я могу даже протрезветь.

Увидев, как я придаю лицу трезвое выражение, она рассмеялась, прикрывая рот кончиками пальцев.

" - У тебя для этого слишком симпатичное лицо. Отец говорит, что...

- Если ты считаешь мое лицо красивым, поцелуй его. А взамен позволь исцеловать тебя всю, не только этот прелестный носик - мма! - или эту хорошенькую щечку - мма! - но и эти ароматные плечи - мма! - и эту божественную грудь - мма! - и забраться под твое малиновое покрывало и разузнать о скрытых там сокровищах...

Мы усладительно прижались друг к другу и нам было тепло, несмотря на холод. И в этот миг, когда мы стояли в темном промежутке меж двумя ярко горящими окнами, я думал о своей любви к Армиде, о ней самой и ясно представил себе, как тяжело ей приходится: преуспевающая семья, осаждаемая бесчестными дворянами, бесчисленные условности и ограничения, отец, который постоянно вмешивается и командует. Ей нужна была более простая жизнь. Прав был Бентсон, когда говорил, что богатство портит людей. Если бы она осмелилась уйти со мной, я мог бы спасти ее.

Отпрянув, я сказал:

- Уедем отсюда немедленно! Мы можем воспользоваться твоей каретой. К черту предсказателей. Эта пьяная орда еще долго не заметит нашего исчезновения. Дворяне Малайсии, Ар-210

мида, погрязли в разврате и коррупции. Все до единого. С ними нужно покончить.

- Что? Ты пьян, негодяй! Что будет со всем богатством государства без аристократов?

- Уедем отсюда вместе. Мы можем уехать в Тускади. Там у меня есть друг - капитан кавалерийского полка. Мы могли бы там жить скромно, но честно, где-нибудь в небольшом домике. У нас будет охотничья собака, а над окном повесим клетку с певчими птицами. Из окна мы будем любоваться видом прекрасных холмов.

- Бентсон заразил тебя революционными идеями. Так думает мой отец. Это опасный человек. Хочу предупредить тебя, что тот, кто с ним общается, подвергает себя опасности.

- Я говорю вполне серьезно. Бежим сейчас. Тускади. Или в домик на устье реки, где живут мои родственники.

- Почему ты глух к моему предупреждению?

- При чем тут Бентсон? Не далее как вчера он набросился на меня с дубинкой.- Я не захотел вдаваться в подробности и поспешил продолжить.Из-за сущего вздора, кстати. Но когда "Мендикулу" увидит свет, он станет другим человеком. Какой бы смешной ни была эта история, ее представление будет рождением нового вида искусства. Успех смягчит Бентсона.

- Может так случиться, что пьесу никогда не увидит свет, Периан. Так что помалкивай о ней, пожалуйста. Лучше бы ты пошел спать.

- При условии, что ты пойдешь со мной и избавишь меня от желания спать.

- Не могу. Меня будут искать. Не стоит рисковать.

- Тогда уйдем со мной. Она топнула ножкой:

- Прекрати занудство! Почему ты хочешь бежать, не успев здесь появиться? Развлекайся в полное свое удовольствие.

- Я уже пытался! Посмотри, что здесь происходит. Все пьют до умопомрачения. Через час, другой эти свиньи окажутся в кроватях друг друга. Последуем их примеру. Никто не узнает, да и никому до нас не будет дела. Держу пари, что твоя бесценная дуэнья уже барахтается в куче сена с каким-нибудь грязным конюхом.

- Ты так груб. Почему ты так плохо о ней думаешь?

- Йолария не упустит случая, как и любая другая. Она зло оттолкнула меня, и я понял, что сказал лишнее.

- Пожилых людей мало беспокоят подобные дела,- сказала она.

211

- Их ЭТО всегда волнует, до самой смерти. Об этом как-то сказал мне мой отец. А он - ученый. Папа Лакримей II занимался этим даже на смертном ложе в возрасте девяноста девяти лет.

- Я рада, что мой отец никогда не говорит о подобных вещах. Неужели это правда?

- Да. С четырнадцатилетней девственницей, приведенной из деревни. Считалось, что такое совокупление обладает лечащим эффектом. Это называется герокомия.

Пока мы разговаривали, ветер усилился. Где-то наверху хлопали ставни. Издали доносился собачий лай.

- Перри, ты знаешь так много интересного! Это точно правда про Папу Лакримея?

- Идем, ляжем в постель, и я до рассвета буду развлекать тебя разговорами.

Она обняла меня за шею.

- Не могу, правду говорю. Мне необходимо быть с гостями. Для моего отца это великое событие года. Не унывай - найди себе другую девушку. Здесь их множество и красивее меня.

- Что, если я так и сделаю? Будешь обижаться? - спросил я, поддразнивая ее.

- О, не смей даже говорить так! Ревности моей не будет предела. Я тебя возненавижу! Ты принадлежишь мне, ты мой и для меня. Выбрось из головы ЭТР! грязные мысли.

- Не ты ли сама предложила? Я только хотел посмотреть, как ты отреагируешь на мои слова. Мне приятен твой гнев - я вижу, что ты меня в самом деле любишь.

Она отрицательно покачала головой.

- Зависть и ревность это еще не любовь. Вспомни роль Геральда. Он не любит принцессу, а просто завидует женитьбе Мендикулы. Не уподобляйся ему. Не завидуй тому, что у меня есть, а люби меня, какая я есть. Ты считаешь меня сложной, а для меня сложны обстоятельства. Душа моя иная, я хочу, чтобы ты терпеливо любил меня и был добрым.

Дувший весь вечер холодный ветер принес на следующий день скверную погоду. Но не настолько скверную, чтобы испортить удовольствия и развлечения, коим столь усердно предавался собравшийся в Джурации сброд. К полудню все небо было обложено тучами, и полил дождь, напомнивший о том, что летняя золотая пора не может длиться вечно.

58
{"b":"82595","o":1}