- Ваше богатство - это ваша мастерство, сэр. Я имел счастье видеть прекрасную рубашку, изготовленную для Бонихатча.
- Хотя мы и стараемся легче ко всему относиться, но нас эксплуатируют. Если турки не перебьют нас всех, я сошью еще много рубашек. Но мы, Златороги, слишком бедны, чтобы представлять интерес для турков.- Тут он озабоченно посмотрел на Летицию, как бы осознавая, что не только золото может привлечь внимание турок-мародеров.
Затем он начал знакомить меня с остальными: бледный мальчик и девочка приходились братом и сестрой Летиции; женщина в черном - их мать. У нее не было зубов, но говорила она с прирожденной грацией, которая передалась и Летиции.
- У нас была ферма в горах Триглава,- рассказывала она.- Мой муж утонул во время весеннего половодья, когда я рожала это милое дитя,- она указала на скучного мальчика.- И с тех пор о нас заботится мой брат Жозе. Он очень хороший человек и никогда не жалуется на боли в ногах. По крайней мере нам удается выжить, и дела в Малайсии идут лучше, чем в нашей собственной стране.
Она говорила, не переставая работать над камчатой скатертью. Бледные пальцы порхали над тканью, каждый стежок был точен и выверен.
- Я, конечно, предпочел бы пасти в поле коров, работать среди ульев и на лугах,- продолжил разговор дядя Летиции,- но с тех пор, как со мной произошло несчастье, я научился швейному ремеслу и владею им не хуже женщины. И теперь, когда у нас есть заказчики в богатых домах, дела наши идут хорошо.
- А эти заказчики грабят и обманывают нас поочередно, и при этом считают себя благодетелями,- вмешалась Летиция.
- Такова жизнь, моя дорогая,- сказал дядя, повернулся ко мне и добавил: - Она бунтарь, как и все молодые.
- Мастер де Чироло не бунтовщик,- жестко отрезала Летиция.
- Как я уже сказал, мы живем неплохо,- продолжал дядя.- Следующей зимой мы сможем позволить себе приобрести небольшую печку, поместим ее под столом, и она будет согревать нас весь день и каждый день, если нам удастся раздобыть топлива.
У него были большие широкие руки в шрамах, они казались темными на фоне безупречной белизны скатерти. Он, как и его овдовевшая сестра, уверенно действовал руками во время всего нашего разговора. Заметив направление моего взгляда, Жозе проговорил:
- Я не считаю этот труд унизительным для себя. Если он дает нам пищу, кормит нас, значит это мужская работа. Я прав? Я могу изготовить любую одежду. Стоит лишь раз показать. То же самое может сделать и Летиция, не так ли, малышка? Костюмы, платья, плащи, пальто, безрукавки, рыбацкие костюмы, парадные мундиры - все это мы можем - никаких вопросов, только плати. Наша одежда - одна из лучших.
И он одарил меня обаятельной улыбкой.
- Вы настоящий артист в своем деле,- ответил я, поскольку почувствовал, что Жозе нуждается в комплименте.
Летиция присоединилась к работе, как только мы вошли. Маленькую Розу усадила рядом с собой. Роза сосала большой палец. Летиция сосредоточилась на иголке с ниткой. Теперь же она подняла голову и с вызовом взглянула на меня.
- Нет, мы не артисты, Периан. Мы - трудяги. Мы сидим здесь с девяти утра до девяти вечера каждый день, всю неделю, если есть работа. И все это за жалкие гроши.
- Кроме того времени, когда вы играете Джемиму в пьесе Бентсона.
- Спектакль приносит мне больше денег за день, чем пошив охотничьей куртки, которую благородный человек может носить десять лет.
- Мы надеемся увидеть Летицию на слайдах, когда Отто закончит свою работу,- сказала мать, прервав жалобы своей дочери.- Я уверена, она хорошо играет.
- О, превосходно,- ответил я,- поскольку вся игра заключается в том, что надо спокойно стоять. И ни один из нас никогда не путает реплик, так как реплик нет.
- И все же это прекрасная романтическая история,- сказала Летиция.Когда я думаю о ней, мне становится радостно.
- Она пересказывала нам содержание уже несколько раз,- сказала мать.
- Мы стараемся быть бодрыми здесь, не падать духом,- нарушил небольшую паузу дядя.- И когда мы заработаем достаточно денег, мы вернемся в Триглав, восстановим здоровье и снова счастливо заживем в горах как свободные Златороги. А я, хоть и болен, но смогу работать вместе со своим братом, который держит кузницу.
Он тут же начал напевать песенку из известной оперы Козина:
Там склоны, где долго можно блуждать,
Там стремителен горный ручей,
И каждая тропка рада позвать:
Ну идем же, идем скорей.
Все подхватили припев, даже Роза, которая проглотила последние крохи булочки и была поглощена свежестью и красотой камчатой ткани, по которой ее ручонки ползали как маленькие крабы.
Обойдя стол, я сказал на ухо Летиции:
- Я вижу, что ты не расположена со мной беседовать, поэтому ухожу домой. Будь добра, проводи меня к выходу на нижней площадке.
Дочь взглянула на мать, и та кивнула головой, продолжая петь. Летиция встала, взяла огарок свечи величиной с ноготь и вышла на верхнюю площадку. Я со всеми попрощался, взял ее за руку и мы пошли вниз.
- Летиция, такая работа не для тебя,- нежно проговорил я.- Тебе надо уехать отсюда и найти интересную и более оплачиваемую работу.
- Как я могу оставить собственную семью? Как ты мог сказать подобное? Ты - эгоист. Правильно сказал о тебе Бони.
- Я купил Розе булочку, не так ли? Не будь все время такой колючей это ни к чему не приведет. Твой дядя Жозе прекрасно понимает это простое правило.
- Я - не он. Я не собираюсь льстить и подлизываться, если это то, на что ты рассчитываешь. Позволь сказать тебе, что я прогрессистка, как Отто со своей женой, и я горжусь этим.
Я держал ее за руку.
- Не будь дурой. Тебе что - мало неприятностей? Новых ищешь? Ты принесешь больше пользы своей семье, найдя лучшую работу.
- Они зависят от меня, а я - от них. Мы все заодно, и я горжусь этим. Было бы просто позорно оставить их.
- Вы все спите вместе на полу?
Она ответила не сразу, отвела взгляд, чтобы я в темноте не мог видеть ее лицо.
- Больше негде спать, ты видел. На днях один приятель обещал принести нам кровать. Обняв ее за талию, я сказал:
- Позволь мне предложить тебе кровать. Я не шучу, Летиция. Я не эгоист, как ты считаешь. Ты очень энергичная, пылкая девушка и заслуживаешь большего. Я уступлю тебе свою кровать, а сам буду счастлив лечь на полу, закутавшись в плед. Не возражай! Пожелай спокойной ночи своему дяде и пойдем со мной.
Она сопротивлялась, но я крепко держал ее, пока капля воска со свечи не упала мне на жакет.
- Ты тоже хочешь воспользоваться случаем. Знаю я, чего ты добиваешься. Я видела, какие взгляды ты бросал на Армиду, да и как ты ускользнул с этой маленькой сучкой, так что не надо дурить, мастер Чироло!
- Я не могу заставить тебя не говорить плохо об Армиде. Это ты из ревности. Оставь ее. Я приглашаю тебя вполне должным образом.
- Прекрасно, но ты не получишь от меня того, что так легко получил от нее, и это мой должный ответ тебе.
Потерев носом о ее волосы, которые издавали не слишком сладкий запах, я сказал:
- Хорошо, достаточно об этом. Я всего лишь предложил тебе удобную кровать. Небольшое удовольствие тебе не повредило бы. Тебя ведь не ценят здесь как следует, им нужна лишь пара рабочих рук. А мы вдвоем могли бы прекрасно проводить время, не причиняя никому вреда. Идем, не будь такой застенчивой, я тебя не обижу. Между прочим, дорогая Лети, ты ведь не девственница, правда?
Она отвернулась, лицо ее снова оказалось в тени.
- Позволь мне уйти.
- Останься со мной хотя бы сегодня. Ты будешь спать одна. Даю слово. Скажи мне, ты ведь не девственница? Все еще глядя в сторону и краснея, она ответила:
- Только богатые девушки вроде Армиды могут позволить себе роскошь быть нетронутой. Разве это не так?
- О, ты считаешь это роскошью? Очевидно, ты не привыкла к роскоши. Многие девушки считают это наказанием. Она резко высвободилась и отошла в сторону:
