Любопытство заставило замолчать и вместе с троицей, смутно знакомых адептов, наблюдать за парнем. А тот, подойдя в дубу, со всей дури ударил кулаком по стволу и тут же подставив руки, поймал, с треском слетевшую в его объятия, девицу с рыбьим хвостом. Пару раз, моргнув, пыталась понять, что напоминала мне эта странная картина.

– Ну, я же соскаальзыывааююю! – томно протянула красавица, обвивая руками шею адепта.

Я стояла разинув рот и глупо хлопая ресницами, глядя как парень, зависнув над землёй, начал плавный подъем вверх, где и усадил русалку на дерево. Точно, это братья постарались, помню, рассказывала им мультфильмы про богатырей. А если это не иллюзия, значит они все к этому шедевру приложили руки. Не выдержав, залилась звонким смехом, очень давно так не смеялась, ну шутники! Вот тогда-то я и познакомилась с ребятами, оказавшимися боевиками с третьего курса, правда пообщаться с ними опять не получилось.

На небольшую стипендию я могла позволить себе завтракать и обедать в институтской столовой. А ужина не было, я “худела”, как гордо говорила всем, хотя на самом деле, просто экономила деньги.

– Алина, девочка моя, как же ты похудела за эту неделю! – из головы вылетели все мысли, мне навстречу шла Изия, наша кухарка. – А я говорю, сегодня Алиночка придёт, надо пирожков сладких напечь. Дай, думаю, пойду свежих ягод наберу, а ты вон, уже здесь, а у меня ничего не готово, – заполошно спохватилась она.

– Ничего, Изи, я перекусила в академии, – обняла женщину, любящую нас с Торамиель и братьями, как вторая мама. Она никогда не пыталась заменить нам её, но щедро дарила своё тепло и свою любовь, и мы отвечали ей взаимностью.

– Перекусила она, – добродушно ворчала кухарка, – знаю я как вас там кормят, все невкусно и мало. Братики-то придут сегодня, или, как всегда, в загул уйдут? – я вздохнула, ну что тут ответишь?

Это за мной пригляд постоянный, даже в академии кто-нибудь из братьев обязательно был рядом или со мной, или в зоне видимости. А на выходные у них теперь находились свои планы: поехать к друзьям в гости, помочь Фаби, с разрешения Эдхара и прочее, и прочее. Меня теперь в игры взрослых мальчиков не брали, так что, скорее всего я буду дома одна, но сказать это Изии, не повернулся язык и я, виновато улыбаясь, пожала плечами.

В моей комнате ничего не изменилось. Я ходила трогая вещи, понимая, что соскучилась, а ведь всего-то прошло только несколько дней, прижав к груди своего малинового зайчика, уткнулась в него лицом.

– Алиночка! Приехала! Радость-то какая! – в дверях появилась Хизра, моя горничная, она давно нашла своё счастье с нашим управляющим и вышла замуж за Пуриша.

Я буквально залюбовалась ей: и так всегда весёлая и добрая, она буквально светилась от счастья, ожидая, когда начнутся схватки и она разрешится от бремени. От переизбытка чувств, подошла к ней и немного приобняв, поцеловала в щеку.

– Я тоже скучала, – у женщины намокли уголки глаз.

– Ой, да что же я, тебя же переодеть надо, волосы… – тяжко вздохнула и махнула рукой, – жалко волосы.

– Не жалей, – усадив её в кресло, прошла к гардеробу, выбирая домашнее платье, – и не беспокойся, я все сделаю сама. Не знаешь, Филька сегодня появится?

– Нет, – тяжело вздохнула Хизра, – не приедет, тебе тар Залихар все расскажет, – я с радостной улыбкой моментально повернулась в её сторону, держа голубое платье на руках.

– Отец дома? – я давно его не видела, он часто ездил с инспекциями по разным городам, и мне очень хотелось с ним встретиться.

Мы все надеялись, что может быть он ещё встретит ту, что отогреет его, и в его сердце расцветёт цветок любви. Но время шло, и мы уже потеряли надежду. Быстро натянув платье и дав Хизре зашнуровать его, побежала в кабинет отца, из которого он обычно не вылезал, когда находился дома.

Привычно влетев, и дотронувшись до своих губ пальцами, то же самое сделала и с портретом мамы. За мной наблюдали добрые, мудрые глаза отца, стоящего у окна и державшего в руках открытую книгу. Повернувшись, взметнув подолом, подлетела к нему и повисла на шее. Раньше он выдерживал меня, а сейчас немного покачнулся.

– Ну же, девочка моя, я тоже очень рад видеть тебя. Только, боюсь не выдержать, – последние слова он буквально хрипел, со смехом чмокнула его в щеку и отпустив, уселась в кресло.

– А почему Филька не приедет? Я соскучилась по нему!

– Он прислал сообщение, что приглашён на праздник Роз и будет сопровождать Рами ко двору, вместо её мужа, так как он отправился в провинцию с проверкой, – улыбаясь, ответил отец. – Ты лучше расскажи как ты сама, как тебе учится, что происходит в академии, я слышал, что ты ходила в театр на премьеру в сопровождении Эдхара… – и я рассказывала, обо всем, красочно и со вкусом.

Где-то отец смеялся, над чем-то хмурился, на что-то качал головой, но не ругался и не осуждал. С ним было легко и просто. Я всегда была его любимицей и даже, когда парни чего-нибудь вытворяли, прикрывать их тылы, нашедшие приключения, шла я, и им все спускали на тормозах. Вот и сейчас:

– Если бы я не помнил себя в их возрасте в академии, то надрал бы им уши, – вроде бы грозно хмурясь, проворчал отец, но в глазах не было грозы и я прижалась к нему, даря любовь и получая тепло любящего родителя.

– Вот вы где! – в кабинет ворвался Эдхар. – Я так и знал, что найду вас тут! – таким возбуждённым я не видела его уже очень давно. Его глаза горели лихорадочным блеском. – Алина, у меня для тебя подарок! Пойдём быстрей на лужайку, – он тянул меня за собой, оглянувшись на отца и увидев в его глазах растерянность, пошла за мужчиной.

Так мы и шли. Эдхар нетерпеливо тянул меня за руку, ничего не объясняя, а за нами шёл Лихар, который так же как и я не понимал, что происходит. Уже на первом этаже нетерпение Эдхара, казалось, увеличилось в несколько раз. На лужайку перед домом мы буквально выбегали, и я с удивлением и непониманием рассматривала странное деревянное кресло, стоящее рядом с аэрлингом выпустившим крылья.

Первое, что бросилось в глаза – это выступающие ручки по бокам от сидушки. Память сразу подкинула воспоминания о восточных паланкинах. Но там конструкция была иной. Вырвав свою руку из захвата Эдхара, обошла плетёное кресло по кругу. Оно было изготовлено из прочной лозы для облегчения веса и снабжено ремнями безопасности прикреплёнными крест на крест, как для детских кресел и оставляло в душе неприятные чувства.

Не сразу поняла, что неосознанно сравниваю эту придумку с инвалидным креслом. Эдхар, не видя и не понимая моих мыслей и эмоций, рассказывал как будет здорово, когда я сяду, пристегнусь и они, со стоящим рядом аэрлингом, меня покатают. Как ребёнка, как калеку. Ну уж нет, но и обижать мужчину, который старался и хотел сделать мне приятное, не стоит.

– Спасибо, – смогла совладать с эмоциями и голос не дрогнул. – Но, нет!

– Как, нет? Алина, ты же мечтала о полётах, да, это… – Эдхар махнул рукой на кресло, – не совсем то, но в небо мы тебя сможем поднять…

Замотала головой, перебивая его, как он не понимает, я хочу летать, но сама, а не вот так вот, как ведьма на помеле. Даже она летала, сама управляя своим транспортным средством, а тут… В голове что-то щёлкнуло и я прокрутила ещё раз последнюю мысль. Обида и разочарование улетучились как их и не было.

Точно! Я же учусь на артефактора, так от чего мне не создать для себя средство для полёта? Взвизгнув от переполняющих меня чувств и азарта, бросилась на шею к Эдхару, если бы не он, я бы не додумалась до такого.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – никак не могла остановиться.

Он счастливо улыбался, легко прижимая к себе, быстро чмокнула его в щеку и рванула к дому, на ходу обернувшись и снова прокричав:

– Спасибо!…

Уже забегая в двери поместья, оглянулась и увидела растерянных мужчин, хотя отец скорее был задумчив, смотря мне вслед. Все-таки папа лучше меня знал и понимал. Эдхар же, указывая рукой на кресло с непередаваемо озадаченным и растерянным лицом, крикнул: