— Дима, это ты у западных ворот? — спросила бабушка.

— А кто же ещё?! — спрашиваю я саркастически. — У нас р̀аненые, гр̀он-мэр̀! Пр̀ошу ускор̀иться с откр̀ытием вр̀ат!

— Я распоряжусь, — ответила бабушка.

Спустя пару десятков секунд, заскрипел металл и самодельные стальные врата поднялись, едва не перекрыв амбразуру.

Начинаю маневрировать, выравниваю автобус и пытаюсь затолкать его в очень узкую арку.

Удаётся мне это прямо впритык, но я всё равно лишился боковых зеркал. Похрен.

Въезжаю на бывшее футбольное поле, оказываюсь на улице Опочинина, где ещё одни врата. Пересекаю их, после чего проезжаю мимо памятника Мусе Джалилю.

Опять Гаванская улица, но уже безопасная её часть, а далее поворот и я во дворе дома бабушки. И тут было очень неспокойно.

Во дворе многолюдно, вооружённые люди, гражданские с боеприпасами в ящиках и прочими грузами, у здания медпункта развёрнут пункт приёма раненых, где лежит уже приличное количество людей.

Останавливаю автобус.

— Товар̀ищи, несите р̀аненых в медпункт, — указываю я на армейские палатки. — Двоим остаться в качестве охр̀анения.

Мы не знаем, какова обстановка, а раненых убить легче всего, поэтому пара-тройка здоровых и вооружённых людей лишней не будет.

— Погибших вон туда, там покойницкая, — указал я новое направление. — Товар̀ищ стар̀ший сер̀жант, дальше сами, но не советую р̀азбредаться.

Старонос кивнул мне, после чего жестом руки дал указание исполнять приказы. Красноармейцы высыпали из автобуса и занялись делом. Я же схватил Шув за плечо и повёл её к местной тюрьме.

— Вот так, да? — с надрывом спросила она, когда мы спустились в подвал.

— Мы не были др̀узьями и за это время не успели ими стать, дор̀огая мадмуазель, — усмехнулся я. — Так что да, вот так.

Глава тридцатая. Нечестная схватка

/8 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

Когда дверь клетки закрылась, я снял маску и встал у стола дежурного.

— Фехтовальщик-амбидекстер, по её словам, — говорю я держащему ручку наготове солдату. — Острых предметов в руки не давать, обойдитесь пластиковыми приборами. Насчёт кормёжки особых предпочтений нет, поэтому кормите стандартно. Вроде всё.

— Понял, — кивнул тот, а затем посмотрел на Шув. — Бригадница, значит?

— Ага, — ответила та. — Дмитрий, ты пожалеешь о том, что сделал.

Игнорирую её слова и просто выхожу из подвальной тюрьмы. Подхожу к мусорной урне и закуриваю сигарету.

— Дмитрий Ибрагимович! — окликнул меня бегущий со стороны внутренних врат Вадим.

— Здоров, — приветствую я его. — Как поживаешь?

За прошедшее время парень почти не изменился, только форма чуть поистрепалась и стало чувствоваться, что экипировка «улеглась», то есть не висит, как седло на козле. В разгрузке магазины от АК74, сам автомат висит на ремне, к поясу привязан СШ-68, а на спине висит пара 82-миллиметровых мин со вкрученными в них взрывателями от ручных гранат.

— Да нормально, — махнул Вадим рукой. — Вы-то как? Я на стройке был в ваш прошлый визит, поэтому...

— Я в порядке, — отвечаю ему. — Как там Игорь?

— Он на западной башне, — сообщил Вадим. — Караулим бригадников, они никак не успокоятся, суки...

— А мины откуда? — указал я на выглядывающий из-за его спины хвостовик.

— Не знаю, выдали, — пожал плечами парень.

Видимо, нашли какие-то запасы, раз посчитали рациональной переделку мин в эрзац-гранаты. И тут меня посетило одно старинное воспоминание.

— Вы же хотели подальше от войны? — усмехнулся я, придержав посетившую меня мысль на «после беседы».

— Ну, на стройке тяжеловато работать, — замялся Вадим. — Когда спросили, хотим ли мы в караул — подумал, что лучше охранять, чем кирпичи и мешки с цементом таскать.

— Кирпич или мешок с цементом не отгрызёт тебе лицо, — наставительно произнёс я. — Лучше бы оставались в строителях, там трудно, но зато безопасно.

— А мы особо-то и не нужны в строителях, — покачал головой парень. — Неделю назад прислали пятерых суперов с физическими усилениями от необычного до редкого. Там Павел Викторович и так бил рекорды, работал за сто человек, а теперь простым ребятам совсем кисло, не угонимся за ними никогда.

— Что за Павел Викторович? — нахмурил я брови.

— Ну, этот... — Вадим почесал затылок. — Который, как говорят, черепную травму когда-то получил, инженером-строителем был на олимпийском стадионе, вроде бы...

— А-а-а, Павлик! — вспомнил я. — Я его знаю. Значит, дела у него пошли на лад? Как он, кстати?

— Хороший мужик, дельный, — серьёзно ответил Вадим. — Сам от работы не уклоняется, но и другим не даёт. Вот это всё, что вокруг, это его заслуга. Если смена у всех десять часов, он двадцать работает, потом четыре часа спит и опять работает. Он крутой.

— Да, это круто, — согласился я.

Внук бабушкиной подруги же, как-никак. Иногда мне казалось, что бабуля хотела, чтобы её внуком был он, а не я. Ну, это факт, вообще-то. Не актёришка какой-то вшивый, а работяга, строил на совесть, всегда хвалили его на работе — я в курсе, потому что бабушка не забывала поделиться новостями из жизни Павлика. А потом то ли плита рухнула, то ли что-то ещё...

— Ладно, пойду я тогда... — засобирался Вадим.

— Давай, успехов, — пожелал я ему. — Под пули не подставляйся.

— Постараюсь.

Парень ушёл обратно на вышку, а я решил скурить вторую сигарету. Сажусь на лавку и откидываюсь на спинку.

Со стороны медпункта мне помахал майор Краснодубов, разбирающийся с новым пополнением. Ещё он указал на наручные часы и показал пять пальцев. Как понимаю, хочет, чтобы я его подождал. Не тороплюсь никуда, поэтому посижу.

Красноармейцев отвели в казарму, поднялась суета, из восточных врат появилась бабушка, сопровождаемая вооружённым отрядом. Судя по тому, что возле неё какая-то женщина, примечательная каменной кожей под одеждой, а также различные индивиды, от которых прямо воняет угрозой, это ударный отряд суперов.

Значит, пока я прохлаждался в царстве мёртвых, бабуля обзавелась своей бандой...

Агата Петровна увидела меня практически сразу и это было нетрудно — я единственный сидел безучастно посреди всеобщего аврала.

Но сразу идти ко мне она не стала, сначала раздав распоряжения своим подельникам по суперски опасному бизнесу, ха-ха. Когда с передачей неких грузов было покончено, она подошла ко мне, практически одновременно с майором, тоже закончившим с организационными вопросами. Внезапно я стал интересной и важной персоной, раз первые лица Коммуны первым делом идут ко мне, поручкаться и пообщаться.

— Где пропадал? — сходу начала бабуля.

— Это не твоё дело, — ответил я на это, после чего затянулся сигаретой. — Где был нужен, там и пропадал. Важнее результат. Пятнадцать красноармейцев, а также ещё кое-что...

Вытаскиваю из подсумка сферу сверхспособностей. «Мантикора» — это безусловно опасно, но перспективно. Необратимое превращение отвадит нерешительных, но кто реально решится, станет ультимативным оружием в руках Коммуны. Кому попало такое не дадут, кто попало на такое не согласится. Конец человеческой жизни, начало нечеловеческой.

Бабушка приняла сферу из моих рук, после чего вчиталась в идеограмму.

— Что ты хочешь за это? — оторвала она взгляд от сферы.

— Неограниченный доступ к мастерской и её ресурсам, чтобы исполнялись любые мои запросы на изготовление потребного мне снаряжения и оружия, — ответил я. — И, дополнительно, мне нужно пятьдесят 82-миллиметровых мин в эксклюзивное пользование.

— Зачем тебе мины? — спросила бабушка.

— И это снова не твоё дело, — вздохнул я. — Мы договорились или нет?

— Откуда узнал о минах? — задала следующий вопрос бабушка.

— У вас их так дохрена, что вы начали переделывать их в гранаты, — пожал я плечами. — Видел на бойцах.

— Хорошо, твои условия приемлемы, — кивнула бабушка. — Принимается.