Наношу колющий удар палашом в затылок зомби. В этот момент я подвергся ощущению невероятной слабости. Ноги подкосились и я сверзился коленями на асфальт. Боль была, но она являлась ничем, по сравнению с этой всепоглощающей слабостью.

— Мон Дью, я умир̀аю... — просипел я, схватившись за сердце.

Маска на лице начала жечь огнём, я попытался дотянуться до неё рукой, но сил отчаянно не хватало. В итоге, я рухнул на бок и остался лежать неподвижно, медленно дыша.

Не знаю, сколько это продолжалось, было мучительно больно и очень обидно. Если сейчас на меня наткнётся хоть один, даже самый слабый, мертвец, то мне крышка.

Слабость прошла как-то резко. Вдруг я понял, что ничего не ощущаю, вообще ничего негативного.

Встаю на ноги, отряхиваю мундир и оглядываюсь по сторонам. Только трупы лежат повсюду, а ещё зомби-баба истекает гнилой кровью и силиконом... Да уж.

Снимаю маску и переворачиваю её.

— О, нихрена ж себе! — восклицаю я.

Маска перестала быть деревянной, а обрела вес, похоже, что теперь она исполнена из некоего металла, но это не все изменения: на ней появился золотой орнамент, придающий ей ауру венецианского карнавала. Золотой на белом — это в стиле ампир, мне так нравится!

Вчитываюсь в идеограмму.

I I —Наполеон Бонапарт

Надеваю маску, чувствую, как эта штука изменяет мне одежду и экипировку. Опускаю взгляд и вижу, что форма потеряла остатки скромности и превратилась в парадную. На ней неестественно смотрелись лямки рюкзака и разгрузка, но зато кобуры для обрезов видоизменились, став исполненными из белой кожи, с позолотой, а сами обрезы...

Вытаскиваю левый и вижу, что функционально он не изменился, но внешне — это теперь бело-золотое нечто, покрытое узорчатой чеканкой с вытравленными на обоих стволах буквами «N». Преломляю затвор и вижу, что патронов изменение не коснулось, что очень и очень круто. Потому что плохо, когда ты больше не знаешь, какие свойства у боеприпасов...

«Кедр», всё так же висящий на поясе, остался нетронутым, но и слава богу.

— Энфан де пют, я хочу увидеть себя в зер̀кале! — воскликнул я и помчался к ближайшему подъезду.

Рывком открываю подъездную дверь и натыкаюсь на парочку зомби, до этого бессмысленно слюнявивших дверной металл. Бью одного гардой, а затем приканчиваю обоих из обреза.

Прохожу в квартиру на первом этаже, единственную, что была открытой, а там сразу в прихожей ростовое зеркало. Отлично!

— Хор̀о-о-ош... — покрутился я перед зеркалом. — Фабюлё! Парфэ^[19]!

Здоровенный чёрный бикорн с красной кокардой, белые штаны, синий китель с белой окантовкой, чёрный же сюртук, чёрные сапоги — выглядит всё подчёркнуто элегантно, достойно императора. Надо только сделать что-то с разгрузкой, рюкзаком и тогда всё будет просто замечательно!

Покидаю чью-то пустующую квартиру и иду к гаражу, надо проверить, что там с «Васильком», а потом проводить разведку местности, на предмет бригадников.

Я сильно рисковал, когда подставился так случайно под «раздачу» от маски, но впредь надо лучше готовиться, а ещё лучше собрать свой отряд, чтобы было, кому прикрывать.

К гаражу подошёл где-то минут через пять. Всё здесь точно так же, как я оставил в последний раз. Гаражный хлам никого не волновал, потому что тут целые дома, полные никем не тронутых квартир — кого вообще могут заинтересовать гаражи? Вот и этот гараж никто не проверял.

— Тиха укр̀аинская ночь, но сало надо пер̀епр̀ятать, — принял я решение, хватаясь за замок.

Глава девятнадцатая. Всю жизнь до этого

/1 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Большой проспект Васильевского острова/

— Жив, Василич? — отворил я врата гаража.

Автоматический миномёт 2Б9М «Василёк» стоял на месте, ровно в том положении, в каком я его оставлял. Снарядов к нему нет, поэтому полезность его сомнительна, но я здесь не за этим.

Меняю маску на Тесея, который, по ощущениям, физически сильнее, чем Наполеон, даже необычного потенциала. Хватаюсь за сложенные станины и выкатываю миномёт из гаража.

Тут по городу дроны летают, опасно таким светить, захотят забрать, однозначно. Ну и стратегическое преимущество будет сохраняться до тех пор, пока противники не знают, что у тебя есть скорострельная артиллерия. При условии, что мин-то всё равно нет. Даже кассеты отсутствуют, поэтому если и найду пару-тройку мин, стрелять смогу только одиночными, посредством дульной зарядки.

Вскрываю соседние гаражи, внимательно ищу чего полезного и нахожу старый и прожжённый брезент, прямо на рыбацкой лодке. Хм... Лодка — это интересно. Можно на Кронштадт смотаться, посмотреть, что там да как. Вряд ли что-то интересное, поэтому очень маловероятно, что я вообще решусь тратить столько времени зря, но помнить о самой возможности буду.

А так, Кронштадт, если взорвать к хренам мосты или укрепить их так, что ни одна собака не пройдёт, отличная опорная база. Правда, ввиду отсутствия каких-либо внушительных плавательных средств, перемещение с острова на большую землю будет очень затруднено.

Жаль, что всё, что теоретически способно вмещать людей и плавать по воде, убыло из Питера в первую неделю, а что не убыло, использовалось военными для эвакуации гражданских.

Заматываю миномёт в брезент, но всё ещё видно, что это какое-то артиллерийское орудие... Ищу по гаражам.

В итоге, нашёл профлист, коему больше не суждено стать кровлей какой-нибудь дачи, вооружился гвоздём, проволокой и недобрым словом, после чего соорудил вокруг миномёта этакий каркас, имитирующий прицеп. Пошёл копаться дальше — нашёл рулон клеёнки, предназначенной для теплиц, ещё достал почти новую палатку. Вот нахрена всё это людям? Видно же, что лежит, пылится уже не первый год...

Заканчиваю свой шедевр маскировки накрытием обмотанного клеёнкой каркаса палаткой. Отошёл на несколько шагов и понял, что станину тоже надо чем-то обмотать, а то видно же, что орудийная...

Решил проблему скручиванием профлиста, для чего пришлось приложить недюжинную физическую дурь Тесея. Силён был этот очень древний грек. Посейдон куда попало не совал, за качество продукта отвечал.

Взявшись за кольца станины миномёта, разворачиваю якобы прицеп и тащу его в сторону Среднего проспекта. Рискованно, конечно, там ведь могут быть враги, но на Большом есть такие участки дороги, которые дорогой нельзя назвать. Через воронку от объёмно-детонирующей бомбы, дно которой пропитано водой, я этот прицеп могу не протащить, а по бокам улицы там конкретно обваленные здания... Можно через дворы, конечно, но гораздо быстрее проскочить через Средний и не делать себе мозги.

Сворачиваю на перекрёстке 1-й линии и Среднего, после чего беру разгон.

Вокруг никого, зомби, естественно, заметили меня и «бросились в погоню», то есть поволочились за мной, в тщетной надежде насладиться вкуснейшей человечиной.

Миномёт отчаянно и громко скрипит, я ведь бегу на пределе возможностей, потому что участок открытый и зомби лезут изо всех щелей. Наверное, я неправильно делаю, что веду такую ораву прямо на оборонительную линию Коммуны...

Тем не менее, не бросать же Васильевича?!

Спустя неполные шесть минут, я уже стоял у ворот первой линии обороны.

— Ты чего приволок, Верещагин?! — крикнул мне из башни часовой.

— То дело не твоё! — раздражённо ответил я. — Отворяй врата!

— Начальству доложу сейчас!

Перенапрягся слегка, ведь катить на такой скорости семисоткилограммовую бандуру, обвешанную неизвестно каким дополнительным весом, это тебе не мешок картошки с рынка притащить. Пот пропитал тунику, хочется посетить душ, а тут этот стоит, бюрократию разводит.

В итоге, по результатам переговоров по рации, меня разрешили пропустить, но сразу за воротами встретили вооружённым отрядом.

— Верещагин! — обрадовался Петруха. — Контрабандисты были?!