— Там Стикс, богиня клятв, свою извечность коротает, — сообщил Харон. — Коль нужно тебе что-то от неё — иди к ней. Но я бы, будь таким же дурачком, и то не стал.
— Почему? — спрашиваю я.
— А потому, что есть чего терять мне, — неопределённым тоном произнёс логистический подрядчик Аида. — Но коли нету у тебя и грана ценного при жизни и в посмертии — иди. Но будь готовым ко всему.
Смотрю на серебряный дворец и задумываюсь.
Богиня Стикс живёт, как будто бы, вне царства Аида, как говорят легенды, на границе с царством Ночи. А что такое царство Ночи? А никто не знает.
— Что знаешь ты о царстве Ночи? — спрашиваю я у Харона.
— Не буду я с тобою об этом говорить, — не пожелал делиться информацией перевозчик.
Ночь по-гречески — Никс. Начинаю припоминать... Точно. Харон — сын Никс. Я бы тоже не стал с кем попало болтать о своих предках...
Я даже предположить боюсь, что именно ждёт меня на границах царства Аида и царства Никс. Сверхъестественные сущности, какие-нибудь смертоносные тени и прочее — надо ждать любую фигню. Это Стикс нормально существовать в подобной душной атмосфере, а я лишь человек.
Стоит ли того поход? Имеет ли вообще смысл идти к Стикс ради каких-то весьма смутных преференций?
— В реку нырять не вздумай, — предупредил меня Харон. — Мне тело убирать потом.
— Хорошо, — кивнул я.
— Пора мне, — посмотрел Харон на противоположный берег. — Вы, смертные, работы мне даёте больно много.
Старичок решил поворчать и пожаловаться на судьбу, как я понимаю. Ну-ну.
— Ваш мир, живых людей, давеча, — Харон развязал швартовочный узел и распрямился, — пережил большое лихо?
— Не пережил, — ответил я.
— То-то, думаю, так мало душ в последние декады... — хмыкнул Харон и оттолкнулся шестом от берега. — Подумай сотню раз — а стоить будет ли оно того? Подумай.
Провожаю удаляющегося перевозчика взглядом. Похоже, что лёгкого способа получения неуязвимости просто не существует. Иначе бы любой дурак в Древней Греции нырял в Стикс, после чего ходил и уверенно ловил бы лбом стрелы.
Вообще-то, у меня есть пустая проклятая маска — почему бы не воплотить в ней образ Ахиллеса? Телесная неуязвимость ведь... Но где найти людей для постановки? Эх...
Надо сходить к Стикс. За спрос ведь не бьют?
В потасовку с демонами вступать желанием не горю, но чувствую, что придётся.
/24 апреля 2022 года, царство Аида, дворец Стикс/
Идти было долго, но зато без особых проблем по пути.
Дворец Стикс оказался далеко на западе, гораздо дальше, чем казалось с причала Харона.
Я изрядно устал от этого путешествия. Еды в рюкзаке не так много, как мне хотелось, воды ещё меньше, но я рискнул испить из одного ручейка — попробовал сначала пару капель, а потом сидел полчаса в ожидании последствий. Последствий не наступило, поэтому я выпил пригоршню и засел в ожидании на час. К сожалению, сел телефон, который, к слову, тут совсем не ловит. Вода, в итоге, оказалась безвредной, поэтому я замариновал мясо ящера, добавив побольше перца и соли, а также заполнил несколько ПЭТ-пакетов водой.
Вчера вечером, который определился сугубо по наручным часам, ужинал импровизированным шашлыком из ящерятины. Получилось довольно недурно.
Спал на камнях, что было жутко неудобно, а утром мышцы ломало так, будто заночевал в леднике и чудом выжил. Разминался где-то полчасика, а затем побегал, что помогло вернуть нормальное самочувствие.
И вот, спустя четырнадцать часов быстрого бега, я у подножия скалы, на которой высится дворец Стикс.
«Начинать с „Встречай, подруга, дорогого друга“ будет не лучшей идеей», — подумал я, поднимаясь по базальтовым ступеням.
Колонны действительно были серебряными, тут в точности, как Харон сказал. Красивая гравировка тут, кстати, закос под природные орнаменты — будто колонны оплетает густая лоза с листьями и виноградом.
Поднимаюсь и вижу перед собой чернокаменную двустворчатую дверь. Точнее, врата. Высота их створок где-то около шести метров, поэтому полагаю, что либо Стикс ожидала гостей из гигантов или самых мелких титанов младших поколений, либо ей не чужд пафос цыганских баронов.
С недюжинным усилием толкаю врата и открываю себе вид на серебряный пол, внутреннюю серебряную колоннаду, призванную держать высоченный потолок дворца, а также чернокаменный трон, высящийся в конце огромного зала. И на троне сидит высоченная женщина в просторном хитоне.
Невольно перейдя на строевой шаг, приближаюсь к трону.
Только приблизившись на близкое расстояние я понимаю, что женщина высотой где-то в районе четырёх метров.
Лицо её монументально. Вера Мухина, увидь она это лицо, несомненно использовала бы его для воплощения образа колхозницы на монументе «Рабочий и колхозница». Не похожа эта богиня на гречанку, черты лица её прямы, взгляд, даже направленный не на тебя, пронзает холодом до основания пяток. Белоснежные волосы её сложены в пучок, а голову её украшает серебряный лавровый венец. Фигура её атлетична, сила чувствуется даже в положении рук на подлокотниках трона. Богиня такая, какая она есть.
Несомненно красива. Не людской красотой, но божественной...
— К-к-то-о-о?.. — изрекла она одновременно ослабшим, но и властным голосом.
Будь она человеком, имела бы успех в опере, потому что меня этот голос пронизал до глубины души. Но она не человек, а богиня. Что богине до смертных утех?
— Я — Дмитрий, сын Ибрагима! — набравшись храбрости, представляю я себя.
— К-а-а-к по-о-осмел, с-с-смертный? — поинтересовалась Стикс.
Стало как-то тоскливо от осознания того, что я действительно дурачок и вообще решил сюда идти.
Но видно, что ей сейчас очень паршиво. Не лучшие годы, видимо...
— Нижайше прошу милости, верно извечная и извечно верная... — рухнул я на колени.
И ничего. Стикс сидит как статуя, ни движения мимической мышцы, ни изменения взгляда. Смотрит в никуда, расположенное где-то надо мною, даже взгляд не опускает. Не может или не хочет — это очень важно определить прямо сейчас. Ключевой момент, можно сказать. Если не хочет — мне крышка, если не может — вот тут можно поплясать и побултыхаться.
Но не происходит абсолютно ничего. Медленно дышу, стараясь не шуметь, а богиня бездействует. После таких вопросов, заданных ею, меня давно должна ждать смерть. Персоне такого уровня даже пальцем шевелить не надо, чтобы прихлопнуть слишком наглую букашку. Но она бездействует. Почему?
Тут я начал слышать выдох, долгий, как течение реки, звонкий, как звук падающих на мрамор серебряных монет. Кажется, она хочет что-то мне сказать.
Подползаю на коленях поближе, но всё так же слышу неразборчивый выдох. Не знаю, что делать. Ссыкотно просто так подходить, угробит, как пить дать...
Минуты две стою на коленях, взвешивая все риски, но в итоге решаю, что, если бы она хотела меня убить, я бы уже надёжно умер.
Взбираюсь по ступеням к трону, встаю на ноги и залезаю на левый подлокотник, чтобы поднести своё ухо к божественным устам.
— Же-е-е-ертвуй... — тихо, но требовательно произнесла богиня. — Мне-е-е-е...
Всё в одну секунду стало ясно, как день.
Оглядываюсь и вижу потухшие жаровни по бокам от трона.
Спрыгиваю на серебряный пол и иду к левой жаровне. Дрова тут есть, причём, они, когда-то, горели. Достаю зажигалку для сигар и пытаюсь поджечь наиболее уцелевшее полено.
Но дровишки-то не из простых, судя по всему, потому что моя зажигалка даже не опалила эту проклятую целлюлозу...
— Кр-р-о-о-овь бо-о-огов... — сообщила мне Стикс.
Кровь богов? Что это значит?
А-а-а, чтобы поджечь эту древесину, нужна кровь богов! Но что-то не горю желанием резать Стикс, а ещё подозреваю, что мои зубочистки для её божественной кожи будут чем-то вроде касания нежнейшего хлопка.
Твою мать, есть же я! Тесей — полубог!
Без сомнения режу себе ладонь скорняжным ножом и поливаю кровью дрова в жаровне. Беру зажигалку и начинаю палить древесину, кровью окроплённую. И сразу разительное отличие от прошлой попытки — дерево начало тлеть, а затем, внезапно для меня, интенсивно разгораться. Отпрянув от взметнувшегося синего пламени, прячу зажигалку в подсумок и оборачиваюсь к богине. Та, всё так же, сидит неподвижно. Ну да, у неё ведь нет никаких сил, даже на движения.
