– Ну пааап, я не в начальных классах, чтобы идти на линейку с цветами. Да и наша грымза не заслужила даже кактуса.

– Не грымза, а классный руководитель, – строгим голосом поправил меня отец. Он считает ее хорошим педагогом, но, если бы я больше ему рассказывала о своей школьной жизни, думал бы иначе.

– Все, пап. Мне пора. Люблю тебя. Вечером позвоню.

Я быстро позавтракала и пошла собираться в школу. К счастью, у нас нет никакой формы и можно преспокойно пойти в джинсах, что я и решила сделать. Наверх надела белую блузку, все-таки сегодня праздник. Уложила брови гелем, подкрасила ресницы и вышла из дома на ненавистную линейку, накинув сверху кожанку.

У подъезда я увидела Диму, что довольно странно. Хоть мы и живем в одном доме, в школу никогда вместе не ходили, только если случайно пересекались. А тут он явно кого-то поджидает.

– Привет. Ждешь кого-то?

– Привет, тебя. Мы же учимся вместе, вот я и подумал, почему бы в последнем учебном году не начать ходить вместе, – с легкостью ответил парень и направился в сторону школы. Мне пришлось пойти рядом. Надеюсь, он ничего не задумал. – Твой отец вернулся из командировки?

– Нет. Поэтому сегодняшний день для меня еще хуже, чем в прошлые года.

– Ты до сих пор не забыла ту глупую шутку? – Дима начал смеяться, пока не увидел моего гневного взгляда.

– Да, не забыла! Ты тогда ужасно поступил со мной!

– Ладно тебе, это было в пятом классе. Мы были детьми. Да и что такого в том, что мы оказались запертыми в туалете? До сих пор не могу понять, почему тебя это так задело, – ответил он спокойно. Меня удивляет, что мы уже столько лет нормально общаемся, но сейчас впервые обсуждаем тот день.

– С чего бы начать… – и снова эта дурацкая привычка с театральными паузами. – Потому что твои друзья говорили гадкие вещи. Потому что мне было стыдно. Потому что в тот день ты со своим лучшим другом увидели мои слезы.

– Подумаешь, плакала. Все девчонки иногда плачут.

– Ты хоть еще один случай можешь вспомнить, когда я плакала, кроме того дня?

Дима всерьез задумался, после чего произнес:

– И в правду. Ты не плакала, даже когда из-за Костика сломала ногу и не могла дойти до лавочки. А ведь было видно, что тебе очень больно.

Это было в девятом классе. Майские праздники, прекрасная солнечная погода и половина класса договорилась вместе погулять. Тогда нам в голову пришла безумная идея вспомнить детство и поиграть в разбойников. Лучшего место, чем детская площадка, не нашлось. Костя пробегал мимо и случайно задел меня, а я упала с одной из самых высоких горок и неудачно приземлилась. В итоге, на экзамены я ездила на такси и с костылями. От любой помощи того же Кости отказывалась, хоть он и пытался настаивать.

– Очень больно? Я звездочки от боли видела перед глазами! – выкрикнула я.

– Он извинился тогда. Это вышло случайно. Так почему ты никогда не плачешь на людях? Какой-то комплекс или жизненный принцип?

Хороший вопрос. Не знаю, откуда это взялось, но для меня слезы – признак слабости. А я не люблю кому-то показывать свою уязвимость. Мне всегда кажется, будто этим могут воспользоваться. Я не самый открытый и доверчивый человек, если речь идет не о близких людях. А таких у меня всего два – папа и лучшая подруга Катя.

– Жизненный принцип. Ты будешь покупать цветы нашей грымзе? – я решила сменить тему, пока мы, не дай Бог, не перешли на разговоры по душам.

– Мама дала мне денег на букет, даже сказала какой именно купить. Но наша Танька не заслужила даже кактуса.

Его ответ вызвал у меня смех. Дима не понял такой реакции и, сдвинув брови к переносице, спросил:

– Что смешного я сказал?

– Я отцу тоже самое про кактус сказала. У дураков, видимо, и правда мысли сходятся.

– Мне больше нравится поговорка: «Гении мыслят одинаково», – Дима подмигнул и положил руку мне на плечо.

– Я, конечно, понимаю, что себя нужно любить и все такое, – стряхнула с себя его руку. – Но Дим, в пределах разумного. Тебе до гения еще расти и расти.

– Вечно ты обламываешь, – он щелкнул меня по носу. – Так вот, мама дала мне денег на букет, который я, естественно, не собираюсь покупать. Твой отец в командировке, а ты, насколько я знаю, всегда проводишь этот день вместе с ним перед телеком.

– И с арбузом, – перебила я его.

– Хорошо, и с арбузом, – согласился он со мной, засмеявшись. – Предлагаю после школы купить арбуз, заказать пиццу и посмотреть фильм. Как на это смотришь?

– Ты температуру измерял с утра? У тебя жара нет? – я остановилась перед ним и приложила руку к его лбу. – Костик куда-то уехал, и тебе нечем заняться?

Дима убрал мою руку от своего лица, но не отпустил ее. От его взгляда мне стало не по себе. Сложилось впечатление, будто в нем борется две сущности: одна – демон, который подначивает его сказать что-то грубое, а вторая – ангел, который предлагает просто объяснить смену поведения.

– Слушай, не хочешь – не надо. Я хотел, как лучше. Знаю твою ненависть к сегодняшнему дню, еще и отец до сих пор в отъезде. Я подумал, что провести со мной время тебе понравится больше, чем в одиночестве. Уверен, Катюха сразу к своему парню убежит, – он наконец отпустил мою руку, и обойдя меня, пошел дальше в сторону школы. Кажется, я обидела его.

– Дим, подожди, – быстро догнала его. – Меня просто удивило твое предложение. Скажем так, для тебя такое не очень-то свойственно.

– Я что, до сих пор в твоих глазах тот тупой пятиклассник?! – воскликнул он с неким раздражением и обидой.

– Не злись. И нет, ты не тот тупой пятиклассник. Теперь ты слегка поумневший одиннадцатиклассник, – я мило улыбнулась. – Если ты не передумал, то мне нравится твое предложение.

– Значит, слегка поумневший одиннадцатиклассник? – увидела я злую усмешку. Не нравится мне его взгляд. Сущность демона явно побеждает. – Беги. И если я тебя догоню, до школы будешь болтаться на моем плече! – его оскал, спрятанный за улыбкой, меня немного пугает. Не хочу висеть на его плече. Он высокий и падать, в случае чего, будет больно.

Я побежала в сторону школы, обегая лужи от ночного дождя. Какое счастье, что я не люблю каблуки и юбки.

Не трудно догадаться, что парень почти метр девяносто ростом легко догонит девушку, которая даже до метра шестидесяти пяти не доросла. Оставшиеся пятнадцать минут я висела на плече этого переростка, в то время как он даже не запыхался. У меня сложилось впечатление, что он вообще не ощущает моего веса.

– Елена! Дмитрий! Что вы себе позволяете?! Вы забыли, куда пришли?! – начала возмущаться грымза, увидев меня на плече парня, как только мы подошли к классу. Она, похоже, ничуть не подобрела за каникулы.

– Татьяна Федоровна, мы прекрасно помним, что пришли в школу. И тоже очень соскучились по вам за летние каникулы, – ответил ей Дима, продолжая держать меня. – Я только не понял суть ваших возмущений. Что мы себе позволяем?

– Золоторев! Быстро поставь Золотову на асфальт! – да–да, у нас почти одинаковые фамилии. Жизнь любит надо мной потешаться. – И впредь, свои брачные игры проводите вдали от учебного заведения!

Весь класс разразился хохотом. Хорошо, что линейка еще не началась, и мы не перебили пламенную речь директора. Но народа вокруг уже достаточно. Из колонок на крыльце школы играют песни школьной тематики. Там же стоит половина преподавателей. В стороне начальных классов стоят нарядные девочки с большими белыми бантами и мальчики с галстуками и бабочками, а в их руках красивые букеты цветов. За ними счастливые родители, с лиц которых не спадают улыбки. Дальше стоят ученики средник классов. Они уже не все такие счастливые, но большинство в форме и с цветами. Количество родителей за их спинами значительно меньше. Почти ни у кого из учеников десятых и одиннадцатых классов нет цветов, одежда ни у кого даже не напоминает форму. А за нашими спинами стоят только те родители, которые состоят в родительском комитете.

– Татьяна Федоровна, – Дима наконец-то поставил меня на землю, но зачем-то притянул к себе и обнял за талию. Мы любим выводить Таньку из себя. Просто потому, что ей плевать на нас. Ее заботит только репутация и наша успеваемость. – Не хочу вас обидеть, но брачные игры выглядят иначе. Обычно на мягких простынях и с приглушенным светом. А девушка в этот момент находится не на плече, а… – продолжает Дима.