– Выродки! Что вы здесь, блядь…, – он недоговорил. У Вершинина был неприятный писклявый голос.

– Заткнись! – перебил его Власов. – Мразь! Ты понимаешь, кто к тебе пришел?

Вершинин плюнул в лицо Власову. Михаил и так был очень зол, но после этого поступка он сорвался. Власов не воспринимал поток угрожающих фраз Вершинина в его адрес и в адрес всех остальных. Михаил заметил на столе столовый нож с рукоятью из слоновой кости, взял его в руку и резко направил острие ножа в руку Вершинина. Удар был настолько сильным, что Михаилу удалось отрубить ему средний палец. Вершинин заорал, из его руки хлестала кровь.

– Падла! Мразь! Я убью тебя! – Власов был в ярости.

Вершинин орал от боли, Власов выкинул нож, взял в руки вилку и стал маниакально быстро тыкать ей в голову Вершинина. Он попытался встать, но Власов выбил у него из-под ног стул, тот упал на пол.

– Сволочь, – Михаил ударил его ногой в живот. Он чувствовал, как туфель входил в его толстое брюхо. – Хотели меня могилу заставить рыть?

Михаил снова ударил его в живот. Вершинин стонал от боли. Михаил видел, как кровь заливала его лицо.

– Твари! Думали, что вам всё можно, что вы, блядь, неприкасаемые? – Михаил снова ударил его.

– Перестань! – вскрикнул Вершинин.

– Мразь! Ты, блядь, понимаешь, кто я такой или не понимаешь?! – спросил Михаил.

– Вам всем жопы разорвут. Будете дрисню свою ложкой черпать, пиздопроёбцы! – заорал Вершинин.

От злости у Михаила потемнело в глазах, он абстрагировался от действительности. В его сознании существовал только он и лежащий на полу Вершинин. Власов выбросил на пол окровавленную вилку. Вершинин пытался встать. Тогда Михаил достал пистолет и выстрелил в стопу Вершинину. Он снова свалился на пол и продолжил орать от боли.

– Мне предложил кинуть лоха. Я не знал! Он обещал легкие бабки, – он не договорил.

– Вот блять! Вспомнил, сука! Ёбанное говно! – Власов ударил его в живот. Вершинин вскрикнул. – Вспомнил, падла! Вспомнил, мразь! Так, сейчас будем резать свинью.

Вершинин заплакал.

– Простите меня! – он говорил сквозь слёзы. – Я честно не хотел вас убивать, это всё Коля, – он закричал.

Власов наступил ему на простреленную стопу.

– Враньё! – Михаил прострелил ему другую стопу. – Я был нужен ему живым!

У Вершинина уже не осталось сил на крик.

– У меня жена и маленькая дочка. Не убивайте меня, – жалобно попросил он.

– Судя по тому, что я видел тебе на них сильно похуй.

Михаил прицелился ему в голову, тут его резко повалил на пол Матвеев, но Власову удалось нажать на курок. Правда, он промахнулся.

– Что вы делаете? Вам дали добро только на убийство его отца. Успокойтесь, – говорил Матвеев.

– Мне уже похуй. Отцепись от меня, – тихо сказал Власов.

– Вас посадят, а я не хочу терять работу.

Матвеев вырвал у него из рук пистолет и бросил его в сторону мужиков в камуфляже.

– Сейчас мы встанем и медленно пойдем к выходу. Я вызвал Макарова. Он наведет тут порядок и упакует этого хряка, – сказал Матвеев.

Вершинин валялся на полу и тихо плакал, Михаил покидал ресторан вместе с командой поддержки. Он ликовал. Власов был полон чувства собственного величия. В его голове мелькала мысль, он пытался отмахнуться от неё, но потом перестал и дал мысли завладеть своим сознанием. Власову было очень жаль, что он промахнулся. Он хотел видеть Вершинина мертвым, точно таким же мертвым каким был Петров, когда он валялся с пулевым ранением у парковки армянского ресторана и орал матом на какую-то свою девку.

– Я больше никому не позволю плевать себе в лицо, – думал он.

Они уезжали куда-то загород. Власов наблюдал прекрасные дома нашей замечательной элиты. Хотя иногда они были больше похожи на средневековые королевские замки. Власов думал, что тематика замка была выбрана неспроста. Крепость гарантировала лучшую защиту, чем российское правосудие.

Машина остановилась у высокого железного забора, элегантно отделанного деревом.

– Выходим, – сказал Матвеев. – Люди Макарова уже здесь.

Власов заметил наблюдательную вышку. Они вышли из машины. Раздался чуть слышный хлопок, охранник на вышке свалился на землю.

– Готов. Действуем без лишнего шума. Чтобы не задеть тех, кого задевать не надо. Мы будем валить всех транквилизаторами. Денька два продрыхнут, – сказал мужской голос по рации.

Матвеев достал из внутреннего кармана пиджака рацию.

– Я слушаю, – сказал он.

– Первая группа выдвинулась на позицию. Подходите к воротам, – сказал голос.

– Идемте, – Матвеев убрал рацию в карман.

– Стоп, – вдруг раздался голос из рации. – Семь секунд.

Михаил услышал два тихих выстрела.

– Мы ждем вас у входа, – сказал голос.

Ворота соединяли в себе эстетику КПП советской военной базы и неудачную попытку дизайнера отразить в воротах мотивы сталинского ампира. Ворота медленно открывались. Власов увидел двух рослых накаченных парней в черном камуфляже. На них были толстые кевларовые бронежилеты, каски и черные маски. Вооружены они были автоматами Вал. Почему-то эти рослые парни выглядели более угрожающе, чем предыдущие мужики.

– Подняли российское отделение Блэквотер? – Власов обратился к Матвееву.

– Псковские десантники. Им квартир не дают. Вот они и подрабатывают в увольнение, – сказал Матвеев.

– Мы входим. Зачищайте местность, – сказал голос по рации.

Михаил видел двух вырубленных охранников в кабинке у ворот. Это были простые мужики. Один из них валялся на полу, а другой пускал слюни лицом в стол.

– Не дали мужику кроссворд разгадать, – сказал Власов.

– Спецназ работает бесшумно и бескомпромиссно, – сказал один из солдат.

– Местность зачищена. Объект находиться в бане. Двухэтажное здание слева от главного дома. Вторая группа уже там, – сказал голос по рации.

– Мы выдвигаемся, – сказал Матвеев.

На территории загородного дома генерала Вершинина происходило какое-то действо, пока оно не завершилось от внезапного появления десантников. Михаил насчитал семерых солдат. Они собирали людей в кучу. В глаза сразу бросались бляди в нижнем белье. Какой-то пожилой мужчина с красной монументальной рожей что-то доказывал солдату, когда десантник выстрелил в воздух, он сразу заткнулся и встал в кучу. Власов обратил внимание на дом генерала. Это был величественный трехэтажный коттедж в стиле модерн, но с примесями всё того же сталинского ампира. Этот дом слегка напоминал Власову здание КГБ на Лубянке. А вот баня была милым двухэтажным деревянным домиком с красной кирпичной трубой. Зайдя туда, Власов заметил в прихожей разбросанную по полу одежду и обувь. На первом этаже располагался бассейн, отделанный зеленой мраморной плиткой. В нем одиноко плескался полноватый мужичок с короткой стрижкой. Солдаты не давали ему выйти из бассейна. Они наставляли на него автоматы всякий раз, когда тот подплывал к ступенькам. Михаил заметил, что солдатики украсили свою черную одинаковую форму различными золотыми цепочками, а у одного из солдат на руке был увесистый перстень с рубином.

– Надо будет потом написать куда-нибудь, чтобы им зарплату повысили, – думал Михаил.

Они поднялись на второй этаж, немного прошлись и сразу попали в комнату с камином и Вершининым. Вершинин сидел во главе длинного стола со всевозможной недоеденной едой. Михаил обратил внимание на валявшегося в углу избитого мужчину, потом его взор заметил Макарова.

– Что он здесь забыл? – думал Власов.

Макаров подсел к Вершинина и что-то разъяснял ему. За реакцией Вершинина следил один из солдат. Вершинин старший сильно отличался от своего сына. Это был худой мужчина за шестьдесят с жиденькими усиками. Его каштановые волосы стремительно седели. Почему-то он напоминал Власову Горького. Вершинина уже успели оприходовать прикладом по лицу, так что его сломанные очки валялись в тарелке с недоеденной отбивной.

– Ты зачем, паскуда, с чеченами и Кругловым гнал бабло этим так называемым “ваххабитам”? – Макаров обращался к Вершинину. – Вам мало было мертвых пацанов в цинке?