У Верховного жреца, называющегося Вила Ома [Vila Oma], жилище было в храме, и вместе со жрецами он совершал жертвоприношение, придерживаясь больших суеверий, как то у них в обычае. В дни основных праздников Инга шел, дабы присутствовать при жертвоприношениях, и [тогда же] устраивались большие празднества. Внутри дома и храма было более тридцати серебряных амбаров, в которые скидывали маис, и было у этого храма множество провинций, обязанных платить ему подати для [проведения в нём бого]служений. В некоторые дни жрецы видели дьявола, он давал напрасные ответы, сообразно своему обычаю.

Можно было бы многое рассказать об этом храме, но не стану, так как мне кажется, что достаточно сказанного, чтобы понять сколь великим он был, и при этом не сообщаю о золотом шитье, чакире, золотых плюмажах и других предметах, ведь если о них написать, то в это не поверят. И всё, о чём я рассказал [- это правда, и] ещё живы христиане, видевшие большую часть этого, [позднее] перенесённого в Кахамальку в виде выкупа Атабалипы; но многое индейцы спрятали и [многое] потеряно и закопано в землю. И хотя все Инги украшали этот храм, во времена Инги Юпанги он был так улучшен, что когда [Инга] умер и Топа Инга, его сын, заполучил империю, тот [храм так и] остался в этой красоте.

ГЛАВА XXVIII. Рассказывающая о [других] храмах, помимо этого, считавшихся самыми главными, и каковы их названия.

В этом королевстве Перу было множество храмов и некоторые считались очень древними, потому что были основаны на много лет раньше, чем [начали] править Инги, как в гористой местности высокогорий, так и в долинах равнин ^[265] ; а когда правили Инги, были построены вновь многие другие, где совершались их празднества и жертвоприношения. Но поскольку упоминать о храмах, имевшихся в каждой провинции по отдельности было бы делом долгим и нудным, я предпочитаю сообщить здесь только о тех, которые считались наиболее крупными и главными. И потому скажу, что после храма Куриканче была вторая вака Ингов – гора Гуанакауре ^[266] [Guanacaure], находящаяся в пределах видимости города [Куско] и они её очень часто посещали и чтили за то, что, как говорят некоторые, брат первого Инги превратился в том месте в камень, в те времена, когда они вышли из Пакаритамбо ^[267] [Pacaritambo], как было рассказано в начале. И издавна на этой горе был оракул, где возглашал [своё] проклятый дьявол; а вокруг погребено огромное количество сокровищ, и в некоторые дни они приносили в жертву мужчин и женщин, которым, прежде чем это наступит, жрецы внушали, что они должны пойти служить тому богу, которого там почитали, туда, в рай; его же они воображали себе, неся при этом всякий вздор; и потому, а это несомненно, предстоявшие жертвы-мужчины одевались весьма изыскано и нарядно в свои одежды из тонкой шерсти и золотые льяуты, и медальоны, и браслеты, и свои охоты [ojotas] с золотыми ремешками. И после прослушивания длинной речи, которую им произносили обманщики-жрецы, им давали выпить много своей чичи из больших золотых чаш, и песнями они возвеличивали жертву, заявляя о таких [жертвах], что дабы послужить своим богам, они жертвовали свои жизни таким вот образом, считая радостью принять на месте смерть. И когда были пропеты их песни, священнослужители их душили, и, положив на плечи их золотые ноши [quipes ^[268]] и вложив чашу из того же [металла] в руку, их погребали вокруг оракула в могилах. И таковых считали святыми, [как бы] канонизированными у них, без всякого сомнения веря, что они находились на небе, прислуживая своему Гуанакауре. Приносимые в жертву женщины также шли роскошно одетые в свои изысканные наряды из меди и перьев, и свои золотые брошки, и [при этом их сопровождали] их ложки и миски, и золотые блюда, мешочки коки ависка ^[269] [de avisca]: и наряженных так, хорошенько напоенных, их душили и хоронили, веря - и они сами и те, кто их убивал, - что они отправлялись служить своему дьяволу или Гуанакаури. И они устраивали песни с танцами, когда совершались подобные этим жертвоприношения. И были у этого идола, там где был оракул, принадлежащие ему чакары [chacaras] и анаконы [anaconas; т.е. янаконы] и скот и мамаконы и жрецы, заботившиеся почти обо всём этом.

Третьим оракулом и вакой Ингов был храм Вильканота [Vilcanota], хорошо известный в этих королевствах, и где, с позволения на то нашего Бога и Господа, дьявол долгое время проявлял своё могущество и говорил из уст лживых жрецов, пребывавших там для служения идолам. И находился этот храм Вильканота на расстоянии немногим более 20 лиг от Куско, возле селения Чунгара [Chungara]; и он был очень почитаем и уважаем, и туда приносилось много жертвенных даров и подарков, как Ингами и [у]правителями, так и богатыми людьми районов, из которых они приходили совершить жертвоприношение; и у него были свои жрецы и мамаконы и посевные поля и почти каждый год в этом храме совершалось приношение капакочи [capacocha], о котором я расскажу дальше. Тому, что говорил в своих ответах дьявол, придавалось большое значение, и иногда совершались крупные жертвоприношения в виде птиц и скота, и других животных.

Четвертым уважаемым храмом и часто посещаемым Ингами и местными жителями провинции была вака Анкокагуа [Ancocagua], где также был очень древний оракул и его весьма почитали. Он соприкасался с провинцией Атун Кана [Hatun Cana] и временами из многих краёв с большой набожностью приходили к этому дьяволу послушать его пустые [ложные] ответы; и было в нём огромное множество сокровищ, потому что Инги и все остальные оставляли их там. И сказывают также, что помимо множества приносимых в жертву этому дьяволу (а его они считали богом) животных, они делали то же самое и с некоторыми индейцами и индианками, точно также, как то было и на горе Гуанакауре. И то, что в этом храме имелось богатство, как сказывают, похоже на правду, поскольку, после завоевания испанцами Куско за три с лишним года и восстания жрецов и касиков, крупные сокровища [существовали] во всех этих храмах; как я слышал, один испанец, по имени Диего Родригес Элемосин, извлёк из этой ваки более тридцати тысяч песо золота; и помимо этого было найдено немало; и тем не менее известно, что огромное количество серебра и золота было зарыто в таких местах, что нет никого, кто бы знал об этом; если и Бог не знает, то никогда их не раздобудут, разве что случайно.

Кроме этих храмов ещё один был весьма почитаемым и часто навещаемым; и ещё, что у него было название Коропона [la Coropona], в провинции Кондесуйо, на очень большой горе, постоянно покрытой снегом, как зимой так и летом, с неё не сходящего. И короли Перу с наиболее знатными [людьми] его [т.е. Перу] посещали этот храм, поднося дары и принося жертвы, как в случае с уже названными. И считается достоверным, что дары и капакоча, которые этому храму дарили, состояли из большого количества нош золота и серебра, и самоцветов, закопанных в землю в местах никому неизвестных; и индейцы спрятали другое большое количество [сокровищ], предназначенного для служения идолу и жрецам и мамаконам, а их у этого храма тоже было много ^[270], [но] так как имелась столь большая облачность, то [испанцы] не поднимались к вершине и не могут догадаться, где находятся столь большие сокровища. У этого храма было много скота и чакарас [т.е. посевов, полей], и индейской обслуги, и мамакон. В нём всегда были люди из многих краёв, и дьявол здесь говорил более свободно, чем в остальных оракулах, потому что он давал ответы постоянно, а не время от времени, как другие. И даже сейчас в наше время, по какой-то божественной тайне, сказывают, что в том краю явно шастают дьяволы, которых видят индейцы и от этого сильно их боятся. И от христиан я слышал, что они видели то же самое, во образе индейцев [появлявшихся], и являлись они им и исчезали на короткий промежуток времени. Иногда они приносили много жертв в этом оракуле, и потому убивали много скота и морских свинок [cuyes], и нескольких мужчин и женщин.