Когда в мирное время Инги выходили на осмотр своего королевства, говорят, что передвигались они по нему со всею помпою, усевшись в роскошные носилки, установленные на длинных плоских брусьях, из превосходной древесины, оправленные золотом и ювелирными изделиями. А из носилок выступали две высоких золотых дуги, отделанные драгоценными каменьями, сверху же со всех сторон ниспадали длинные покрывала, полностью закрывая носилки; и если сидящий внутри не хотел того сам, то не возможно было ни увидеть его, ни приподнять покрывала, только когда он входил или выходил, - таким было его почитание. А чтобы к нему поступал воздух и он мог видеть дорогу, в покрывалах были проделаны отверстия. Эти носилки со всех стороны были богато отделаны и на некоторых были выгравированы солнце и луна, на других - несколько больших извивающихся змей, ещё на одних – скрещенные жезлы; их носили как знак отличия [214] и как оружие. И эти носилки на своих плечах несли наиболее именитые и знатные господа королевства и тот, кто больше всего с ними прошел, считался наиболее уважаемым и пользовавшимся наибольшей благосклонностью. Вокруг носилок строем шла охрана короля, состоящая из солдат, вооруженных алебардами и топорами, а впереди шли пять тысяч пращников, позади следовало столько же копьеносцев со своими командирами; и по бокам от дороги и по самой дороге шли верные разведчики, осматривая путь и предупреждая о передвижении правителя; и столько людей стекалось поглядеть на него, что казалось, будто все холмы и склоны переполнены ими; и все благословляли его, радостно выкрикивая и вопя на свой лад, взывая к ним "Ancha hatun apu, yndechori, canpa zapalla apo tuco pacha canba oya xullay [215] ", что на нашем языке означает, "Великий и могущественный правитель, сын Солнца, ты только один - правитель; поистине, да услышит тебя весь мир". А кроме этого они говорили ему другие ещё более возвышенные слова, да так, что оставалась самая малость [до того], чтобы преклоняться перед ним как перед Богом.
Всю дорогу шли индейцы, расчищая её так, что ни травИнги, ни камушка не попадалось, всё было чисто и подметено. Каждый день он проходил четыре лиги или столько, сколько бы ни пожелал; он останавливался, когда это требовалось для того, чтобы понять состояние его королевства. Он с радостью слушал тех, кто приходил к нему с жалобами, устраняя и наказывая того, кто совершил несправедливость. Те, кто с ними шёл, не отходил ни на шаг от дороги. Местные жители снабжали [их] всем необходимым, кроме того, на складах было столько всего, что они оставались неизрасходованными, и ни в чем не было недостатка. Там, где он проходил, выходило много мужчин и женщин и детей служить ему лично, что бы тот ни приказал; а чтобы нести поклажу, жители одного селения несли её до другого селения, где оставляли её, и уже жители того селения перенимали и несли дальше; и пусть прошел день, а когда и больше двух, они не обращали на это внимания и это не причиняло им никакого ущерба.
Итак, когда правитель передвигался подобным образом, он проходил по своей земле столько, сколько он хотел, собственными глазами наблюдая всё, что происходит, и стараясь разобраться во всём, - и это были дела немалые и знаменательные. Сделав это, он возвращался в Куско, главный город всей своей империи.
ГЛАВА XXI. Как размещались почтовые станции в этом королевстве.
ТАКИМ БОЛЬШИМ было королевство Перу, что правили Инги, как уже неоднократно было сказано, от Чили до Кито, и даже от реки Мауле [Maule] до [реки] Ангасмайо [Angasmayo]; и если король находился на одной из этих границ, он должен был быть осведомлён о том, что происходило на другом краю, куда передвигался бы походом, пусть даже длительным, ведь путь был длинным, поскольку, необходимо было пройти не только тысячу лиг, а и заниматься делами снабжения и решать другие вопросы управления. Так вот, поэтому и для того, чтобы улучшить управление провинциями, Инги изобрели почтовые станции [почту; перекладные], что было наилучшим из всего, что можно было бы представить или вообразить, и это только благодаря Инге Юпанги [Инга Йупанге], сыну Виракочи Инги, отцу Тупака Инги, как вещают песни индейцев и утверждают все орехоны. Но не только эти почты изобрёл Инга Юпанги, а и многие другие великие дела совершил он, о чём ещё расскажем. Итак, со времен его правления, по всем королевским дорогами были построены, приблизительно через каждые пол-лиги, маленькие домики, покрытые соломой и деревом, а в горах они были построены на склонах и больших утесах таким образом, что дороги усеяны тут и там этими маленькими домиками, как сказано выше. И было приказано, чтобы в каждом из них находилось два индейца, снабженные продовольствием, и чтобы эти индейцы набирались из соседних селений, и чтобы они не находились там на постоянной основе, а, время от времени, приходили то одни, то другие. И таков был порядок в этом, что не было необходимости больше отдавать наказы на сей счёт, пока правили Инги.
В каждой провинции заботились об обеспечении почтовых станций, попадавших в пределы их ведения, людьми, и то же самое делали в пустынных местностях заснеженных гор, тех, что находились ближе к дороге. И поскольку имелась необходимость доставлять сведения в Куско, или в другое место [пребывания] королей о каком-либо случившемся деле, или относившиеся к делам его службы, выходили из Кито или из Томебамбы [Tomebamba], или из Чили, или из Каранге [Carangue [216]], или из любого другого края всего [их] королевства, будь то с равнин или гор, и довольно быстро, бегом, они передвигались без остановки те пол-лиги [217], потому что индейцы, там поставленные и находившиеся по приказу, надо полагать, были наиболее проворными и самыми быстрыми из всех. И как только он приближался к другой станции, он начинал звать того, кто находится в ней, и говорить ему, "Скорей выходи, смотри то-то, выходи и сообщи о том и об этом случившемся, или о том и об этом, что такой-то губернатор или полководец уведомляет Инку". И вот, как только тот, кто слышал это, с большой скоростью выбегал; и тот, что прибежал, входил в домик, чтобы отдохнуть, чтобы поесть и выпить постоянно имевшиеся там продукты; а тот, что бежал, делает [затем] то же самое.
B таким образом это делалось, что в короткое время они узнавали [за] триста лиг, и пятьсот, и восемьсот и больше, и меньше о том, что произошло, или том, что следует приказать или чем снабдить. И в таком строгом секрете вели свои дела те, кто проживал на почтовых станциях, что ни по просьбе, ни под угрозами, никогда они не рассказывали о том, что собирались передать в сообщении, пусть даже уведомление уже ушло дальше [по почте]. И такими путями, будь то суровые хребты скалистых гор или заснеженные высоты, будь то засушливые каменистые местности, полные чертополоха и тысячи видов колючек, идут эти дороги, что можно сказать уверенно: ни на проворных лошадях, ни мулах не могла бы новость дойти с большей скоростью, чем этими пешими курьерами, потому что они очень быстрые, и один из них проходил за один день больше, чем за три дня вестник верхом на коне или на муле, и я не говорю, что всегда это делал один индеец, а так и по такому уложению, как у них было заведено, а именно: один проходит одну половину лиги, и другой - другую половину лиги. И следует знать, что никогда, ни по причине бедствия, ни по иной какой причине, не должны были пустовать почтовые станции, а должны были в них пребывать индейцы, о которых скажу, что прежде чем они оттуда бы ушли, приходили другие на их место.
И вот так извещали правителя обо всём, что происходило во всём его королевстве и владении, и они обеспечивали его тем, что, как им казалось, наиболее подходило к его услугам. Я не знаю, чтобы где-нибудь в мире имелось такое изобретение, хотя можно прочитать, что разбитый Ксеркс [находясь] в Греции, послал весть в Азию с помощью пеших людей за короткое время [218]. И несомненно, была эта [система] почт очень важна в Перу, и хорошо видно по ней, насколько хорошим было управление его владык. И сегодня во многих горных краях, возле королевских дорог, стоят некоторые из этих домов, где располагались почтовые станции, и с их помощью мы можем видеть, что правдивая сия речь о сказанном. И ещё я также видел некоторые топо [219] [topos], являющиеся, как выше было сказано, подобием межевых столбов, разве что эти здесь побольше и лучше сделаны, и по ним считали свои лиги, и каждая [тупу] составляет – полторы лиги Кастилии.
