Глава CX. О том, как поблизости от этой горы Потоси имелся самый богатый рынок в мире, в то время, когда эти рудники процветали.
Из всего пройденного нами в этом королевстве Перу, известно, что существовали большие «тиангес», т.е. рынки, где местные жители торговали своими вещами, самый крупный и богатый среди всех издавна был в городе Куско, потому что ещё во времена испанцев стала известна его величина из-за уймы золота, продававшегося и покупавшегося там, и других всевозможных и мыслимых предметов, приносимых отовсюду. Но не было равных в королевстве непревзойденному рынку или тиангес Потоси, потому что настолько была велика торговля, что только среди индейцев, без участия христиан, по времена расцвета рудников продавалось каждый день и 25 и 30 тысяч песо золота, иногда, удивительное дело, больше 40 тысяч; думаю, что ни одна ярмарка в мире не сравниться с торговлей этого рынка. Я не раз замечал это, и видел, что на поле, образованном у площади этого поселения, с одной стороны шел ряд с корзинами коки, являвшейся самой большой драгоценностью в этих краях, по другим начала [рядов с корзинами] изобилующих накидками и дорогими изящными рубахами, с другой стороны находились кучи маиса и высушенного картофеля и прочей их еды, кроме того было очень много четвертованных мясных туш, наилучших в королевстве. Продавалось много других вещей, о которых не упоминаю. А открыта эта ярмарка, или рынок, была с утра до наступления ночи. Так как серебро добывалось каждый день, а эти индейцы любители поесть и выпить, особенно те, кто общается с испанцами, то в расход шло всё то, что приносилось на продажу. Да так, что со всех краёв они стекались с поставками продовольствия и необходимыми товарами для его [рынка] снабжения. И потому многие испанцы разбогатели в этом месте Потоси, имея лишь две или три индианки, торговавшие для них на этом тиангесе. И отовсюду сходились большие группы анаконас [yanaconas] («Янаконы были людьми, обреченными на вечное услужение другим. Для того, чтобы их всегда можно было узнать, они носили одежды, которые сильно отличались от одеяний других индейцев». Оva11e.), они относятся к свободным индейцам, которые могли прислуживать кому пожелали бы, и прекраснейшие индианки из Куско и со всего королевства находились в этом месте. Когда я там находился, я заметил одну вещь: совершалось много надувательств, и некоторых обманывали. Объем торговли товарами был такой, что продавались дешевые шерстяные ткани, сукно и голландские полотна, почти так же дешево как в Испании. На публичных торгах я видел, как продавались вещи по такой низкой цене, как в Севилье. Многие люди, имевшие большое богатство, не утолив свою ненасытную алчность, погубив себя на купле-продаже, убегали из-за страха перед долгами в Чили, Тукуман и другие края. И большая часть того, что продавалось и покупалось, оспаривалось [в суде] тяжбами и спорами, возникавших между обеими сторонами. Месторасположение у этого Потоки здоровое, особенно для индейцев, потому что мало кто или вовсе никто не болел здесь. Серебро увозят по королевской дороге [в] Куско, или доставляют в город Арекипа, возле которого находится порт Килька. И большую часть пути серебро несут на овцах и барашках [ламах], ведь если бы их не было, то с большим трудом можно было бы вести торговлю или пройти в этом королевстве, из-за больших расстояний от одного города к другому, а также из-за отсутствия животных [лошадей].
Глава CXI. О баранах, овцах, гуанако и викуньях, встречающихся на большей части горного Перу.
Мне кажется, нигде в мире не слышали и не знали о том, чтобы встречалась порода овец, таких как в этих Индиях, особенно в этом королевстве, в губернаторстве Чили, и некоторых провинциях реки Ла-Плата, ибо быть может, что они встречаются в местах, не являющихся неизведанными и неоткрытыми (?). Эти овцы, скажу, превосходнейшие животные, каких сотворил Бог, и очень полезные. Кажется, что величие господне позаботилось создать такой скот в этих краях, для того, чтобы люди могли жить и питаться. Индейцы, я говорю о горцах Перу, никак не могли провести свою жизнь, если у них не было этого скота или другого, который бы приносил им пользу из него извлекаемую. Об этом я и расскажу в этой главе.
В долинах [прибрежных] равнин, и в других жарких местах жители сеют хлопок, и делают свою одежду из него, не испытывая ни в чём нехватки, потому что хлопковая одежда уместна для той земли.
В горной части, повсюду, как в провинции Кольяо, сорас, и чаркас городка Плата и прочих долинах, не выращиваются ни деревья, ни хлопок, даже если посеять, он бы дал урожай. Индейцы, если у них не было своей [одежды], были не способны путем торговли иметь одежду для всех. Вот почему дающий блага, наш Господь всевышний, в больших количествах создал стада, которые мы называем овцами; если бы испанцы во время войны не уменьшили их так быстро, то и не подсчитать, сколько их повсюду было. Но как я говорил об индейцах, скот от повальной чумы убавился во время междоусобных войн испанцев. Местные жители называют овец льамас (ламы), а баранов – уркос. Одни белые, другие черные, иные – бурые. На вид они как некоторые бараны и овцы, величиной с маленькие козлы, с крупной задней частью и широким брюхом, шеей и внешним видом похожи на верблюда, головы у них вытянутые, как у испанских овец. Мясо этого животного очень вкусное, когда жирное, а барашки лучше и вкуснее, чем испанские. Это животное очень домашнее и не создаёт шума; ламы хорошо переносят 2-3 арробы веса, а загнанное, оно не пропадет, ведь мясо [у него] настолько хорошее. Особенно доставляет удовольствие видеть в Кольяо, как индейцы выходят со своими плугами на этих ламах, а к вечеру видеть, как они возвращаются домой нагруженные дровами. Они питаются полевой травой. Когда они жалуются, то стонут, как верблюды. Есть и другой вид этого скота, называемый гуанако, такие же на вид и размером, но побольше, их огромны дикие стада проходят по полям, и на бегу прыгают с такой лёгкостью, что собака, пытающаяся их догнать, должна быть такой же проворной. Кроме этих есть также другой вид этих овец или лам, называемые викуньи, они проворнее, чем гуанако, как бы ни были они малы, водятся они по пустынным местам, поедая траву, Господом созданную. Шерсть этих викуний превосходная и такая же хорошая, как у овец-мериносов Испании. Не знаю, можно ли делать из неё сукна, знаю только, что достойна всяческого внимания одежда, изготовлявшаяся для правителей этой земли. Мясо этих викуний и гуанако, отдаёт вкусом дичи, но оно хорошие. В городе Ла-Пас в жилище капитана Алонсо де Мендосы ел я копченое мясо одной из этих жирных гуанако, и оно показалось мне наилучшим из всего, что я видел в жизни. Есть ещё один вид домашнего животного, которое они называют «пакос», и хотя он очень уродлив и покрыт шерстью, внешне похож на лам или овец, но меньших размеров. Когда они еще маленькие, как барашки, то очень похожи на испанских. В год оно рожает одну такую овцу и не больше.
ГЛАВА CXII. О так называемом дереве молье [Скинус молье] и других травах и корнях, растущих в этом королевстве Перу
КОГДА Я ПИСАЛ относительно города Гуаякиль, то говорил о сассапарели, траве, такой полезной для тех, кто прошёл по тем краям. В этом месте мне кажется, следует рассказать о так называемым дереве молье (Скинус молье), из-за его большой пользы. И скажу, что в равнинах и долинах Перу есть очень большие рощи, равно как и в непроходимых Андах, с деревьями различных видов и типов, мало похожие на деревья Испании, а то и вовсе непохожие. Некоторые из них это - авокадо, гуайява, хризофиллумы, инга, о плодах и как они выглядят я уже писал в этом сочинении, остальные виды – это сплошные заросли чертополоха или шипов; иногда горы безлесны; и некоторые очень высокие сейбы, в пустотах и дуплах которых, как и в других деревьях, пчелы создают неповторимый мед, очень организовано и слажено. Повсюду в заселенных местах этой земли видны большие и маленькие деревья, которые они называют молье (Скинус молье). У них очень маленькие листья, пахнущие укропом; кора этого дерева такая полезная, что, если у человека сильно заболели и распухли ноги, сделав из них отвар на воде и только несколько раз промыв этим, боль и опухоли проходят. Для чистки зубов имеются маленькие полезные веточки. Из очень маленького фрукта, растущего на этом дереве, они делают вино или очень хорошее пойло, и уксус и мед достаточно хорошие, растворив нужное количество этого фрукта с водой в сосуде, и поставив в огонь; после того, как часть испариться, она превращается в вино, или в уксус, или в мед, смотря как варить. У индейцев много этих деревьев. И в этих краях растут интересные травы; я расскажу о тех, что сам видел. Скажу, что в провинции Кимбайа, где расположен город Картаго, растут лианы или корни, плетущиеся между деревьев, настолько полезные для прочищения теля, что даже взяв их чуть больше одной морской сажени (мера длины = 1,678 м), а они толщиной с палец, и бросить их в сосуд с водой объемом меньше одной асумбре (мера жидкости = 2,6 л), и выпить это за одну ночь большая часть напитка, а на другую ночь выпить половину квартильо воды (мера жидкости = 0,504 л), то напиток покажется таким полезным для очищения и укрепляющим, что больной будет как новенький, как будто он очистился ревенем. Я один или два раза очищался в городе Картаго этой лианой или корнем, и мне стало лучше, и все мы считаем его лечебным. Есть ещё бобы такого же воздействия, одни хвалят их, другие говорят, что они вредные. В постоялых дворах Вилькас у меня болела одна рабыня, из-за того, что пошла болезнь с язвами, распространявшимися в нижней части, из-за барана, которого я дал индейцам, я увидел, что они принесли травы, бросали желтый цветок, и поджарили их на свече, превращая в пепел, два или три раза натерли ее, и она выздоровела. В провинции Андагуайлас я видел другую такую же хорошую траву для рта и зубов, почистив ею час или два, у зубов исчезал неприятный запах и они становились белыми как снег. Многие другие травы растут здесь, и полезные для здоровья, и пагубные, от яда которых умирают.
