Климат же этих провинций – здоровый и приятный. В долинах и на берегах рек теплее, чем в горных районах. Поселения в горах – также среди хороших краев, там больше прохладно, чем жарко, хотя пустынь, гор и снежных скал чрезвычайно много. Водится много гуанако и викуний, наподобие овец, и много дичи: одни немного больше куриц, другие больше горлинок. Вдоль берегов рек, в долинах и на равнинах, огромные лесные заросли и множество местных плодовых деревьев. А испанцы уже в наше время вырастили здесь виноградную лозу, фиговое дерево, апельсины и другие испанские деревья. В окрестностях этого города Лоха выращивается свиных стад, испанской породы, и огромные стада коз и всякая всячина, поскольку у них есть хорошие пастбища и много речной воды, протекающей во многих местах, спускающихся с гор, а сама вода превосходна. Есть надежда, что в окрестностях города имеются золотые и серебряные копи. И в наше время такие уже обнаружены в нескольких местах. А индейцы, огражденные от военных действий, во время мира, будто хозяева и сами себе и своему имуществу, выращивали много испанских куриц, каплунов, голубей и прочих, какие у них могли быть. Овощи [также] хорошо растут в этом новом городе и в его окрестностях. Жители провинций, подчиненных этому городу: одни - среднего телосложения, другие - иного; все ходят, одеваясь в свои рубахи и накидки, равно как и их женщины. Дальше в горах, посреди них, утверждают местные, несколько крупных рек с большим количеством населения, люди богаты золотом, невзирая на то, что они ходят нагишом, как и их женщины, поскольку в этой земле жарче, чем в Перу, и потому что Инки их не завоевали. Капитан Алонсо де Меркадильо [Alonso de Mercadillo] со многими испанцами вышел в этом 1550 году проверить это, считающееся очень важным, сообщение.
Месторасположение города наилучшее и наиболее удобное из имеющихся в провинции. При разделе, индейцев, ныне принадлежащих жителям города, поначалу заполучили те, кто был жителем Кито и Сант-Мигеля. А так как испанцы, шедшие королевской дорогой в Кито и другие края, избегали опасностей [исходившей] от индейцев Коррочамба, Чапарра [los indios de Corrochamba, y de Chaparra], потому и был основан этот город, как я уже сказал. Который, несмотря на то что приказал его заселить Гонсало Писарро в то время, когда он поднял свое восстание, президент Педро де ла Гаска, видя, что для пользы его Величества было бы целесообразнее, чтобы уже названый город не запустел, потому он одобрил его основание, подтверждая энкомьенду тем, кто значился его жителем, и тем, кто потом был осужден Гонсало Писарро, им он тоже дал индейцев. И кажется мне, что достаточно говорить об этом городе, преследуя дальше, расскажу об остальных [провинциях] королевства.
Глава LVIII. О провинциях, лежащих от Белой гостиницы до города Сант-Мигель, первого поселения, поставленного христианами-испанцами в Перу; и что следует поведать об их местных жителях.
Как было бы полезно этим писанием порадовать читателей знаменательными вещами о Перу, и хотя для меня было бы чрезвычайно сложно прервать его в одном месте и вернуться к другому, но я всё же это сделаю. Потому, оставив горную дорогу, расскажу в этом месте об основании города Сант-Мигель, первом поселении христиан-испанцев, поставленного в Перу, а также о равнинах и пустынях, имеющихся в этом огромном королевстве. И я сообщу об особенностях этих равнин, и провинций и долин, где вдоль [побережья] проходит другая дорога, построенная королями Инками, такой же величины, что и горная. И поведаю о Юнгах, и об их огромных сооружениях, а также расскажу о том, как я раскрыл секрет, почему на протяжении целого года в тех долинах и песчаных равнинах не идет дождь, и об огромном плодородии да изобилии всего необходимого для человеческого пропитания. Сделав это, я вернусь на мою горную дорогу, и проследую по ней, пока не закончу эту первую часть. Но прежде чем я спущусь в равнины, скажу, что, следуя по той самой королевской горной дороге прибываешь в провинции Кальва [Calua] и Айавака [Ayavaca], позади коих остаются Бракаморос, горы Анды – к востоку, а на западе – город Сант-Мигель; о нем я напишу потом. В провинциях Кахас [Caxas] находились крупные постоялые дворы и склады, сооруженные по приказу Инков, и губернатор с множеством Митимайев, заботившийся о сборе податей. Выходя из Кахас путь ведет к провинции Гуанкабамба [Guancabamba], где находились строения куда важнее, чем в Кальва, поскольку Инки там держали свои креп ости, и там находилась одна изящная крепость, я ее видел, но уничтоженную и разрушенную, как и многое другое. Был в этой Гуанкабамба храм Солнца с многочисленными женщинами. [Жители] этого края приходили поклониться и поднести свои дары в этот храм. Девы и священники, в нем пребывавшие, очень высоко почитались и уважались. И подати правителей всех провинций приносились [сюда]. Кроме того, в Куско отправлялись тогда, когда им это приказывали. Дальше за Гуанкабамбой находятся другие дворы и селения, одни из них служат городу Лоха, остальные препоручены жителям города Сант-Мигель. В прошлом некоторые здешние индейцы, по их сведениям, вели друг с другом войны и сражения, и по пустяковым причинам убивали друг друга и забирали в плен женщин. А еще утверждают, что они ходили нагишом, и что некоторые из них ели человеческое мясо, выявляя схожесть в этом с туземцами провинции Попайан. Так как короли Инки их завоевали и подчинили, то приказали забыть многие свои обычаи и ввели общественный порядок и разумное [существование], какое у них есть и сейчас, и более справедливое, чем говорят некоторые из наших. И потому они построили свои селения иным образом и порядком, чем то было прежде. Они пользуются одеждой, [сделанной] из шерсти ихнего скота; эта шерсть хороша и изящна. Они не используют в пищу человеческое мясо, у них это считается большим грехом и они питают ненависть к тем, кто такое делает.
И не смотря на то, что все жители этих провинций так близки к Пуэрто-Вьехо и Гуаякилю, они не совершают гнусного содомского греха, так как я узнал, что они считают трусливым и грешным того, кто его совершает по наущению подлого дьявола.
Утверждают, что прежде, чем местные жители этих районов были подчинены Инкой Юпанки, и Тупаком Инкой, его сыном, отцом Вайна Капака, являвшегося отцом Атавальпы, они защищались столь бесстрашно, что умерли, но не потеряли свою свободу, тысячи ихних людей, [а со стороны противника] - достаточно орехонов [знатных особ] из Куско, но их так притесняли, что, дабы не погибнуть совсем, от имени всех некоторые капитаны покорились этим правителям. Мужчины этих районов – хорошего телосложения, смуглые. Они и их жены одеваются, как научились этому у Инков, древних властителей. В некоторых местах носят чрезвычайно длинные волосы, а в других – короткие, в иных – очень тщательно заплетают. Если у кого появляются бороды, они бреют, и как диковинку я видел в тех краях, чтобы шел индеец, носящий ее. Все понимают общий язык Куско, помимо употребления своих собственных языков, как я уже сообщал. Обычно у них было множество скота, называемого овцами из Перу. Сейчас их очень мало, из-за той поспешности [или жадности], с какой испанцы их забили. Одежда у них из шерсти этих овец, и викуний, которая лучше и тоньше, и из некоторых [видов] гуанако, бродящих в пустынных и высотных краях. А у тех, кто не может позволить себе [одежду] из шерсти, те делают её из хлопка. Среди заселенных долин и ущелий много рек и ручьев, и источников, их вода хорошая и приятная.
Всюду плодовитые места для скота, и [выращивается много] из продуктов и корней, уже называвшихся. Во многих этих постоялых дворах и провинциях есть священники и братья-монахи, которые, если бы хотели жить праведно, и в воздержании, как им предписывает их вера, принесли бы большую пользу, как то случилось уже по воле Господа во многих краях этого великого королевства, поскольку индейцы и дети их становятся христианами, и с Его милостью их будет с каждым днём всё больше. Древние храмы, в основном называемые «ваки», все уже разрушены и осквернены, а идолы разбиты; дьявол, аки зло, изгнан из мест тех, где прежде грешными людьми был зело почитаем и уважаем, и там поставлен крест. Действительно, мы, испанцы, должны были бы бесконечно благодарить нашего Господа за это.
