После того, как Вайна Капак увиделся с уполномоченным в провинциях Гуанкавильков, Тумбеса и близлежащих к нему, он послал приказ Тумбале [Tumbala], правителю острова Пуна, чтоб он пришел к нему с поклоном, и после того как тот повиновался его приказу, принес бы [в дань] то, что имелось у него на острове.
Правитель острова Пуна, услышав, что приказал ему Инка, премного опечалился, потому как, будучи правителем, и получив тот сан от своих предков, он почел тяжким бременем, теряя свободу, столь ценимую всеми народами мира, принять чужака в качестве единственного и общего хозяина своего острова, который знал, что нужно служить не только своими людьми, но ещё и позволить, чтобы на нем строились крепости и сооружения, и на его берегах кормить и снабжать их, а также отдать в его услужение своих наипрекраснейших дочерей и жен, что было для них весьма печально. Но под конец, посоветовавшись между собой о предстоящем бедствии и о том, сколь слабыми были они чтобы отвергнуть власть Инки, потому они пришли к выводу, что было бы благоразумным согласиться на дружбу, даже если бы это был притворный мир. И с этим [ответом] Тумбола послал своих вестников к Вайна Капаку с подарками, преподнося ему большие дары, уговаривая его, дабы он соизволил прийти на остров Пуна и отдохнуть на нем несколько дней. Когда это случилось, Вайна Капак порадовался покорности, с какой они предложили ему свои услуги; Тумбала же со знатью острова совершили жертвоприношения своим богам, попросив у богов ответа о том, что им следует сделать, дабы не быть покоренными тем, кто считал себя над всеми верховным владыкой.
Народная молва гласит, что они послали своих вестников во многие края материкового края, чтобы соблазнить [на свою сторону] души местных жителей, так как они старались своими речами и убеждениями возбудить в них гнев против Вайна Капака, дабы поднявшись на восстание и взявшись за оружие освободить себя от власти и правления Инки. И делалось это в строгой тайне, чтобы немногие были осведомлены. И во время этих переговоров Вайна Капак подошел к острову Пуна, и на нем был с честью принят, поселен в королевских опочивальнях, которые для него были приведены в порядок, и сооружены в короткие сроки, в них собрались Орехоны с островной знатью, все выказывая простую и непритворную дружбу.
А поскольку жители материка пожелали бы жить, как жили их предки, и всегда чужеземная власть считается очень тяжкой и несносной, а местная – очень легкой и простой, собрались они с жителями острова Пуна, чтобы убить всех, кто был на их земле и пришел с Инкой. И говорят, что в это время Вайна Капак приказал некоторым своим военачальникам, чтобы они с большим войском вышли проверить некоторые селения на материке, и урегулировали вопросы, связанные с соглашениями о переходе [народов] под его власть. И они приказали жителям того острова, чтобы те переправили их по морю на плотах для высадки у расположенной выше реки, готовые идти куда следовало. И что, сделав и приведя в порядок это и другие дела на этом острове, Вайна Капак вернулся в Тумбес, или другое место около него. И после его ухода, разместились Орехоны, знатные холостяки из Куско, со своими военачальниками на множестве крупных плотах, стоявших на изготове. И так, чтобы они чувствовали себя спокойно в море, местные хитро развязали веревки, которыми были связаны брусья на плоту, да так, что несчастные орехоны упали в воду, где их добивали оружием, тайно на себе носимом. И так, убивая одних и топя других, все орехоны были убиты, не оставив на плотах ничего, кроме нескольких плащей с разными драгоценностями. Совершив эти убийства, преступники сему премного возрадовались, и на уже плотах поздравляли друг друга и говорили так радостно, что думали будто совершив сей подвиг они подчинили своей власти самого Инку с остатками всего его [войск].
И они, наслаждаясь добычей и победой, воспользовались сокровищами и украшениями тех людей из Куско, но о другой судьбе им следовало подумать, как я расскажу, о чем они сами говорят. Убив (как я сказал) орехонов, плывших на плотах, убийцы быстро вернулись в то место, откуда вышли, чтобы посадить на них новую [партию] людей. А для того, чтобы они не обратили внимания на трюк, ими устроенный на своей границе, они посадили к себе очень много человек, с их одеждами, оружием и украшениями. А в месте, где они убили предыдущих, они убили этих, так, что ни один не спася. Ибо кто умел плавать и хотел спасти свою жизнь, тех убивали жестокими и ужасными ударами, сыпавшихся со всех сторон. А если они ныряли, чтобы убежать от врагов, попросив помощи у рыб, обитающих в морском просторе, им не это не помогало, поскольку [местные жители] были столь ловкими в плавании, как будто они сами являются рыбами, так как большую часть своей жизни они проводят в море на рыбной ловле. Они настигали тех [орехонов] и там, в воде, убивали их и топили. Да так, что море наполнялось кровью, являвшейся признаком печального представления.
После того, как были убиты пришедшие на плоты орехоны, жители острова Пуна со своими поспешниками в деле, вернулись на остров. Эти дела стали известны королю Вайна Капаку, и как только он узнал, то пришел в сильную ярость, сильно опечалившись, потому что стольких своих и таких знатных не было, как положено, предано погребению. И, действительно, на большей части Индий старательнее относятся к возведению и украшению гробниц [могил, склепов], куда после смерти должны быть положены умершие, чем они это делают, украшая дом, в котором живут. И что потом он созвал людей, собрав всё возможное количество, с могучей решимостью он вознамерился покарать варваров; и даже если бы они захотели сопротивляться, принимай они участие в этом или нет, прося прощения или нет, поскольку преступление считалось столь тяжким, то он больше желал покарать их со всею жестокостью, чем простить им это из благоразумия и человечности.
И потому были убиты разными способами многие тысячи индейцев: немало знати, присутствовавшей на совете, было посажено на кол и повешено.
После учинения расправы, очень страшной и великой, Вайна Капак, приказал, чтобы в своих песнях в печальные и злополучные времена они ссылались на подлость, ими совершенную. Что ими и декламируются наряду с другими вещами на своих языках, наподобие печальных песен [endecha]. А потом он вознамерился издать приказ соорудить через великую реку Гуаякиле мощеную дорогу, которая, судя по тому, как выглядят её остатки, она была превосходной, но она не была окончена и полностью доделана, как он того хотел. А называется, то, о чем я говорю, Перевалом Вайна Капана.
Совершив это возмездие и приказывая, чтобы все повиновались его губернатору, расположившемуся в крепости Тумбеса, и приведя в порядок другие дела, Инка вышел из того края. О других селениях и провинциях, находящихся в границах этого города Гуаякиля, можно лишь сказать, что они одеждой и обликом схожи с уже названными, и у них такая же [плодородная] земля.
Глава LIV. Об острове Пуна и об острове Серебряном, и об удивительном столь полезном от всех болезней корне, называемом сарсапарель.
Остров Пуна, расположенный около порта Тумбес, имеет в окружности немногим более 10 лиг: он издавна высоко ценился. Потому что многие из его жителей – великие торговцы, и есть на их острове изобилие вещей, необходимых для человеческого существования, что было достаточной причиной, дабы стать богатыми, да и среди своих соседей они считались отважными. И поэтому они в предыдущие века вели крупные войны и сражения с жителями Тумбеса, и с другими соседями. И по незначительнейшим причинам они убивали друг друга, воруя друг у друга, похищая женщин и детей.
Великий Тупак Инка отправил послов к жителям этого острова, спрашивая их, желают ли они быть его друзьями и союзниками. И они из-за нажитой ими славы, а также потому что они слышали о великих делах [Инки], выслушали его посольство, но не [стали] служить ему, и не покорились ему аж до времен Вайна Капана, хотя другие говорят, что раньше их привел под власть Инков Инка Юпанки, но они восстали. Но то, что будто бы случилось, как я сказал, с его убитыми капитанами, это известно всем.
