О! Если бы Вы видели, тетушка, какой простор и вид открывается на заречные дали! Река синеет, небо без края, а вдали Савво-Сторожевский монастырь…

Нынче Львов-архитектор показывает здесь свой труд Лопухиным и про все (про водные строения: фонтаны, падение воды) объясняет.

Мачеха Аннушки трещала без умолку. Сам князь внимательно оглядывал дело рук мастеров и был молчалив. Высокий лоб даже пересекали морщины, а губы улыбались по-доброму, но сам он скорее грустен, чем весел. Отчего бы?

Аннушка стояла возле колонны, глядела вдаль. Хороша она. Довольна царским подарком, однако шумной радости не высказала. Зато Степан Петрович был весел:

– Вот истинный рыцарь! Видел я, как государь взял платочек кружевной у Анны Петровны, приложил к груди и прошептал что-то. Небось, готов, как рыцарь, носить его на шляпе…

Князь и Николай Львов отправились во внутренние покои, а мы с Анной пошли к ротонде.

– Жалко государя, – промолвила она.

– Должно, в Вашей красоте государь находит отраду? – спросила я.

– Говорит… будто излучаю я что-то… утешение, что ли, сердечное, легко ему со мной, а уж комплиментам нет счета… Целует край платья.

Слышала я, дорогая тетушка, что государь навещал Аннушку во Введенском. Выехал рано утром из Москвы в карете инкогнито под фамилией Павел Федотов. Но все, конечно, узнали императора. А как подъехал к Введенскому, пересел государь-рыцарь на белого коня и в черной полумаске поскакал ко дворцу по аллее, прорубленной Львовым среди вековых берез.

По приезде ко дворцу государя встречали с левой стороны церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, а с правой стороны – великолепный конный двор, а посреди – круглая клумба с маргаритками, фиалками и васильками – любимыми цветами Анны Павловны.

Павел Петрович спешился, вбежал по мраморной лестнице и через анфиладу комнат в покои, где ждала его Аннушка.

Василиса».

А. П. Лопухина. Художник В. Л. Боровиковский

«Январь, 18-й день 1799 года

Дорогая, любезнейшая моему сердцу тетушка! Знаете ли Вы, что уже три недели живу я в столице? Самой не верится, однако, как говорится, “вышел случай”. Государь призвал возлюбленную Аннушку, и она вызволила меня к себе – вот! Знали бы Вы, какой дворец для княжны приготовил государь! Рядом с Зимним, на Дворцовой набережной, в три этажа! Весь уставлен скульптурами, дорогой мебелью, бронзой, вазами, а картин сколько – не счесть.

Благодаря ей на Лопухиных посыпались царские милости. Анна и князь – оба уже награждены орденами Мальтийскими. Раньше только одна статс-дама, госпожа Лита, имела этот орден. Петр Васильевич получил еще один орден – Андрея Первозванного, но главное – он теперь не просто князь, а “светлейший”! В мгновение ока отец Анны сделался генерал-губернатором. Лопухины получили восемь тысяч крепостных с землей в разных губерниях. Государь подарил им участок земли на Каменном острове, где выросла нарядная дача.

Мачеха Анны была возведена в звание статс-дамы, высшее придворное звание. Сестры Аннушки тоже были хорошо пристроены. Екатерину выдали замуж за Николая Демидова из богатейшей семьи, а Прасковью – за сына графа Кутайсова, любимца императора.

Писала ли я Вам, тетушка, что императрица Мария Федоровна, еще когда все были в Москве, отписала Анне гневное письмо, мол, не смей являться в Петербург! Про то узнал император, был взбешен – и с того дня заколотил дверь, ведущую в ее спальню…

Чуть не каждый вечер по Дворцовой набережной от Зимнего отправляется теперь пара лошадей, на запятках лакей в красном, и хотя карета закрытая, все знают: Павел едет к Лопухиной!

Свиданиям с Аннушкой государь придает почти мистическое значение.

Государь неизменно щедр и великодушен, держит себя как истинный рыцарь и прямо называет ее своей “дамой сердца”, а еще “божественное утешение”, “отрада души” и “благодать” – так переводится имя Анна.

Анна Петровна – брюнетка, любила малиновый цвет. Теперь он повсюду, даже придворные чины являются в малиновом.

Слово “благодать” стало девизом императора. Оно было начерчено на стандартах, которые получила конная гвардия в январе 1799 года.

Для государя, который был очень одинок, Аннушка становилась все более и более необходимой. Она действовала на него успокаивающе. Только не думай, тетушка, что всем этим безмерно счастлива Анна. Ей что бриллиантовое колье, что букетик маргариток – едино. Царские приближенные с Анной любезны, ласковы, а что говорят за спиной, неизвестно. Попала она в золотую клетку к паукам, которые плетут золотую паутину, – не тошно ли?..

На сем прощаюсь, дорогая тетушка, и желаю покоя, ночей без худых снов (меня-то они чуть не всякую ночь терзают).

Василиса».

«Февраль, 2-й день 1880 года

Тетушка! Давно я Вам не писала, почти целый год – Санкт-Петербург такой город, что тут не до писем. События происходят чрезвычайные, и всякий день новости, всего не опишешь.

…Как-то мы разговорились с Аннушкой о наших личных делах. В тот же вечер Анна сама призналась:

– Василисушка, не сказывала я тебе, что знакома с Павлом Гагариным, встречались в Ярославле, нравлюсь ему… Даже слово дал, после того, как отслужит в армии, женится… Да вот Бог не привел: коронация, Москва, император…

И, чуть не заливаясь слезами, поведала она мне, как прошлым летом сидели они с государем в Петергофе, а тут принесли конверт с сургучной печатью. То было донесение от Суворова. Он прочел вслух, что бои идут успешно и что в скором времени сюда прибудет с подробным донесением полковник Гагарин!..

– Услыхав эту фамилию, я не сдержала замешательства, и это заметил государь. “Объяснитесь”, – сказал он. Мне пришлось признаться, что молодой князь Гагарин мне не чужой, мы встречались в Ярославле. Не знаю, сделал ли из сего казуса Павел Петрович вывод или в планы его и ранее входило выдать меня замуж… Только решил он поразить меня новым великодушным поступком. Сказал, что вышлет навстречу посланцу – князю Гагарину – офицеров и что мечтает устроить нашу свадьбу.

– Да сильно ли ты к нему расположена, Аннушка? – спросила я.

– Я расположена, однако страсти мне неведомы…

– Ну да Бог даст, все устроится.

Анна была в волнении, закашлялась, что-то в этом холодном городе часто стала она кашлять. Я ее успокоила… Мы почему-то вспоминали Шереметева и его театр: Петербург не Москва. Тут сырость, ветры, театр шереметевский надломился, а Жемчугова потеряла голос.

Ночью я думала: любит ли Аннушка государя? Любит ли Гагарина? И для чего так решил государь? Опять из рыцарских побуждений? Чтобы казаться образцовым? Иной раз мне кажется, будто живет он как в театре: играет для зрителей. И такую роль себе возьмет, что не знаешь, что и сказать. То брата молодого Гагарина болваном обзовет, то офицера за круглую шляпу велит избить розгами…

А вот еще какую штуку выкинул с молодым Гагариным! Вошел тот в кабинет императора, оставив шляпу в передней, а возвратившись назад, не обнаружил шляпы. Вернулся во второй раз – опять, там лежит чужая шляпа. Тут вышел царь и засмеялся: «Это твоя шляпа, князь, возьми ее». После этого князь из полковника стал генерал-адъютантом.

П. Г. Гагарин. Неизвестный художник

Это был подарок князю к свадьбе с Аннушкой. Через несколько дней состоялась свадьба Анны Лопухиной с князем Павлом Гагариным. Сам император был посаженым отцом на их свадьбе. Щедрость его не знала границ. Анна получила от государя сто тысяч рублей деньгами, бриллианты и необыкновенное жемчужное ожерелье, стоимостью в десять тысяч рублей. Павел велел купить три дома на набережной Невы и соединить их в один дворец, который подарил князю Гагарину. Сам Павел Гаврилович был посвящен в командоры Мальтийского ордена, что являлось знаком высшего расположения. Был один Павел, теперь – два. Ой, что-то будет!