– Можешь завести машину, пожалуйста?
Я вставляю ключ в замок зажигания, чтобы запустить мотор и вместе с ним печку, но даже не собираюсь пристегиваться или трогаться. Вентилятор дует в нас воздухом, принесенным, наверно, с Северного полюса, и мы одновременно разворачиваемся и тянемся за джинсовой курткой и худи, которые до этого скинули на заднее сиденье.
– Теперь-то ты мне расскажешь, почему нам надо было сбежать, или я сама должна догадаться?
Так как вместо ответа Оливия поджимает губы, я перехожу от угроз к действиям.
– Ладно. Там появился принц Гарри, а у тебя что-то было с его женой до того, как они поженились. Нет, подожди. У тебя было что-то с его женой после того, как они поженились. О… У тебя с ней до сих пор что-то есть?
– Да ей же сорок или около того! – возмущается Оливия. – Она мне в матери годится.
– А по внешности не скажешь.
Оливия смотрит на меня и потирает подбородок указательным пальцем.
– Нет. Но она могла бы быть твоей матерью. Почему я никогда этого не замечала? У Меган темная кожа, волнистые черные волосы, большие глаза шоколадного цвета… Она точно не твоя мама?
– У моей матери, – произношу я, чувствуя, как во мне закипает нетерпение, – кроме цвета кожи, очень мало сходства с герцогиней Сассекской. И тебе прекрасно известно, что я сейчас не хочу говорить ни о своей маме, ни о Меган. Черт, Ливи, этот прием был моим шансом!
Быть может, маленьким. Но, к сожалению, единственным.
Ливи вздыхает, этот звук очень похож на всхлип, и кажется такой сокрушенной, что мне мгновенно становится стыдно за свои резкие слова. Тем не менее я должна узнать, что случилось. Все-таки прямо сейчас я могла бы болтать с кураторами и доказывать им, насколько заразительна моя способность восхищаться экспонатами выставки и воодушевлять других. А потом, возможно, я бы выпила бокал шампанского с фанатом «битлов». Половину бокала – из-за Гомера.
Я могла бы спросить его, не проиграл ли он какой-нибудь спор, из-за которого теперь разгуливает в футболке с «The Beatles», а если ему нравится спорить, то позаботилась бы о том, чтобы он проиграл мне, и эта футболка…
О боже, у меня крыша едет. Я навожу порядок в мыслях, прочищаю горло и бросаю на Оливию взгляд из-под строго выгнутых бровей.
– Выкладывай! Быстро!
Оливия не отрывает глаз от дверцы бардачка.
– Билеты, – отвечает она гораздо более тихим, чем ее обычный, голосом.
– Ты их украла. – Хотя я надела свое удобное худи и из вентилятора идет уже теплый воздух, меня сразу сковывает ледяной холод. Тут же меня бросает в пот, и пару секунд организм отказывается делать следующий вздох. Только не это.
– Конечно нет, – бормочет Оливия, и я снова немного расслабляюсь. – Но правда, увы, ничуть не лучше.
– Пожалуйста, просто расскажи.
– Помнишь Гэвина? Симпатичного блондина, с которым мы познакомились в том баре? На первый взгляд реально многообещающий, но на свидании уже через пять минут стало понятно, что у нас ничего не получится.
– Момент! Разве это не ты мне говорила, что даже первому впечатлению нужно давать второй шанс?
– Да, но от Гэвина странно пахло. Мясом, горчицей, фритюром и луком. Как от «МакКомбо» с чизбургером.
Как бы я ни старалась, у меня не получается сдержать смешок:
– Понимаю. – Оливия вообще истерично реагирует на запахи. – И какое отношение все это имеет к сегодняшнему вечеру?
– Билеты были от него. Гэвин просто не мой тип, Билли, но когда он заговорил о том, что у него есть связи и пригласительные на сегодняшний прием…
У меня зарождается страшное предчувствие.
– Ты стала с ним встречаться? Только ради билетов? – Только… ради меня?
– Два раза. Ничего не было, мы просто сходили в кино, и я немножко повосторгалась музеем.
У меня в голове мелькает вопрос, как Оливия это провернула. У нее, может, и разносторонние интересы, но ни вымершие животные, ни камни и кости, не говоря уже об окаменелых костях, в их число не входят. И в астрономии она разбирается только по темам вселенных «Звездных войн» и «Стартрека».
– В конце концов он мне их подарил, а я его за это даже почти поцеловала. – Она тыкает пальцем в уголок рта. – Вот сюда. Очень быстро. Он бы предпочел по-другому, но скажу только одно: «МакКомбо». – Ее передергивает.
Непохоже, чтобы из-за этого надо было в панике сбегать из музея.
– А дальше?
Она медленно пожимает плечами:
– Скажем так, дальше я какое-то время больше ему не писала и не звонила. Долгое время.
– То есть вообще исчезла с радаров.
Подруга кивает, и ее взгляд говорит, что больше всего ей сейчас хочется заползти в бардачок.
– Его звонки я сбрасывала. А после семнадцати сообщений, на которые не ответила, заблокировала его в WhatsApp. А потом в Instagram.
– О боже мой. Ты его игнорила! Ливи!
– Это мерзко, сама знаю. Но…
Опустив голову, я утыкаюсь лбом в руль. Я не знакома с человеком, который бы сильнее стремился к гармонии, чем Оливия. Она не в первый раз прячет голову в песок, как страус, и пытается отсидеться так во время конфликта. Но чтобы она игнорировала человека, который явно к ней неравнодушен и так старался с ней сблизиться… такого я от нее не ожидала. Тем более с Гэвином, который показался мне действительно милым парнем. Бедный!
В защиту Ливи должна сказать, что ей, похоже, стыдно, и не только передо мной, но и перед Гэвином.
– О’кей, дай угадаю. Гэвин пришел на прием.
– С одним из кураторов, да, тем седым, который выступал последним. Утешается с ним после меня? Что я натворила? Этот мужик мог бы быть его дедушкой!
Черт! Я бы под землю провалилась, если бы Гэвин нас заметил!
Надеюсь, он не превратился в игрушку для богатых стариканов, – тараторит Оливия. – В смысле, от него правда отвратительно пахло, но такого он не заслужил.
– Господи, Ливи, может, это и был его дедушка!
Она вздрагивает от едкости моего замечания, но мое терпение уже на исходе.
– О чем ты только думала? Тебе не пришло в голову, что человек, который получил такие эксклюзивные приглашения, может просто достать новые?
– Да нет же, Билли! Он вообще не хотел туда идти! Поэтому и подарил оба билета, вместо того чтобы позвать меня пойти с ним. Гэвин собирался сегодня ехать в Манчестер, потому что там играют «Красные»[5] и – цитирую дословно – его «сердце бьется ради футбола». Матч идет прямо сейчас. Откуда я знала, что этот парень бросит своих любимых «Красных» и заявится в музей?
Я разочарованно качаю головой:
– Надо было сказать ему, что ты ничего к нему не испытываешь. Надо было сказать мне, откуда у тебя пригласительные. – Хотя в том, что она этого не сделала, наверно, я и сама виновата. Она говорила, что билеты достались ей от знакомого – ну да, не обманула, а я не стала расспрашивать, а разразилась двумя воплями подряд: первым от истерической радости, а вторым – потому что загрузилась вопросом, что мне надеть.
И вот сижу здесь. Моя мечта оборвалась, едва начав сбываться. Капли дождя стекают по внутренней стороне ветрового стекла Гомера, потому что дешевая мастерская на заднем дворе даже со второй попытки не смогла заделать щель. На моем горчичном платье коричневые брызги, а реально симпатичный фанат «битлов», скорее всего, чокается шампанским с другой. В моем музее. Под пустыми глазницами моего Spinosaurus aegyptiacus!
– Я все исправлю, – говорит Оливия, но я отмахиваюсь и включаю заднюю передачу, чтобы наконец вывести Гомера со слишком тесного парковочного места. – Могу хотя бы найти тебе того парня.
– Какого парня? – Я в растерянности задумываюсь, не озвучила ли свою мысль.
– Того, что пожирал тебя глазами. Ну того, с лестницы, которого ты точно не могла так быстро забыть.
Я закатываю глаза:
– Ливи, он красивый, да. Но, пожалуйста, оставь все как есть. А то в итоге он еще окажется братом Гэвина. Или его парнем, ради которого Гэвин все-таки пришел.
