— Всё верно. Твой случай особый. Но про других я знаю немного. Слышала только, что... В общем, как говорят южане, у каждого рунного мастера собственный почерк. Или, скорее, язык, какой они сами придумывают для своих рун. И даже если кто-то другой напишет их точно так же, у него ничего не получится, потому что язык, на котором они написаны, останется для подражателя тайной.

Я чмокнул свою «музу» в макушку, и на душе у меня стало легко и спокойно.

Как всё, оказывается, просто. Надо только уметь задавать женщинам правильные вопросы и слушать, что они говорят...

К себе я ушёл минут через двадцать. Мог бы и сразу, как только узнал, что хотел, но едва начал подниматься с кровати, Рей неожиданно ухватила меня за руку и вновь притянула к себе. Как будто и не было у нас этой бессонной ночи, и друг другом мы ещё не насытились.

Она оказалась права. Насытиться мы и впрямь не насытились. Требовалась пусть маленькая, но добавка. Чтобы уже совсем всё стало бы замечательно, и в памяти сохранился бы именно этот штрих, а не какая-то дурацкая болтовня о каких-то дурацких рунах.

Дрых я почти до обеда. Всё-таки хорошо быть большим начальником. Никто тебя по пустякам не тревожит и в двери не рвётся. Зато потом, когда выйдешь из комнаты и спустишься в общий зал...

Нормально позавтракать, а заодно пообедать мне так и не удалось. Вестовые с донесениями и докладами возникали перед столом как будто из-под земли. Почти как курьеры у Хлестакова. «Тридцать пять тысяч одних курьеров», мать их всех за ногу, и каждого надо выслушать и отправить с обратным посланием. Словом, пока не дал приказание назначенному вчера ординарцу фильтровать всех снаружи, закончить с приёмом пищи не получалось.

Самый важный посланец, от Балия, предстал перед моими очами лишь через два часа после полудня.

— Вот! Мастер просил передать, что сделал, как вы просили! — выложил он на стол запечатанную магической печатью шкатулку.

После этого «курьерский» приём завершился.

Приказав, чтобы до вечера меня, если не случится чего-то неординарного, не беспокоили, я взял полученную от Балия «бандероль» и заперся в комнате-спальне. Мысль, что стоит, наверное, завести для себя кабинет, мелькнула и тут же ушла. Задерживаться в Пустограде надолго в наших планах не числилось, а значит, не стоило и огород городить — отдельные кабинеты себе тут устраивать...

Прежде чем распечатать шкатулку, вынул из сундука со шмотьём «облагороженную» карманами куртку. Полученную от Рей информацию решил сперва проверить на ней. В смысле, на верхней одежде, а не на «музе-богине». Дежурную порцию любовной магии, которую моя «дама сердца» метнула в меня на прощание, я в себя не пустил, а оставил висеть перед физиономией привычным облаком маг-энергии, не особенно плотным, поэтому почти не мешавшим ни спать, ни есть, ни принимать курьеров из города. Зато сейчас это облако оказалось как нельзя кстати.

Положив куртку на стол, я достал из тумбочки письменные принадлежности и принялся рисовать. Выведенные на левой стороне пять иероглифов в переводе на русский означали «как раньше», два на правой — «надолго», два на спине — «искажение». Теперь надо было просто отправить в записи маг-энергию.

О чём я заранее не подумал, так это о том, что записей будет три, а облако только одно.

Примерно с минуту я морщил нос и чесал в затылке, пробуя выбрать, какие из рун активировать. Левые, правые, задние?.. Думал, думал и пришёл к выводу, что правильнее будет включить пока те, которые на спине. Ведь «искажение», сиречь «иллюзия» в этом деле первичнее. Однако едва лишь собрался отправить энергию в выбранные иероглифы, как в голове появилась новая мысль. А что если... прочитать эти записи вслух? С выражением, как и положено... В конце концов, хуже от этого всё равно никому не будет. А так хоть попрактикуюсь в китайском.

Сказано — сделано. Ну, то есть, задумано — сказано.

«Ши джен», — произнёс я, глядя на тщательно выписанные иероглифы и стараясь выдерживать максимально правильную интонацию.

Руны на мгновение вспыхнули и... исчезли. Втянулись в шершавую кожу, не оставив следов.

Несколько долгих секунд я просто пялился на то место, где они были, а затем, не в силах совладать с охватившей меня эйфорией, издал какой-то малопонятный полувсхрип-полувопль и вскинул победно руку.

Случайно возникшая мысль оказалась пророческой! Сам того не желая, я узнал «величайшую» тайну этого мира — секрет рунной магии. Как оказалось, для создания рун вовсе не требовалось владеть магической силой. Требовалось просто знать тот язык, на котором пишешь, и быть здесь его уникальным носителем. Ну и, конечно же, сами руны должны иметь лого— или пиктографическое наполнение, а не алфавитное.

Неожиданное открытие следовало срочно проверить.

Негромко прокашлявшись, я нараспев прочитал две следующие записи:

«Сянг йить сень и ян... Сють сяо».

Иероглифы, написанные на пола́х, так же, как и «наспинные», вспыхнули и пропали. После чего я мысленно приказал всем трём записям заработать. В то же мгновение карманы на куртке исчезли. Именно этого мне и хотелось: чтобы она выглядела так же, как раньше, причём, достаточно долго.

На всякий пожарный, протянул к куртке руку и аккуратно ощупал её внутри и снаружи.

Все карманы были на месте.

Хорошая иллюзия, качественная. Никто теперь ничего не поймёт. Даже соратники.

Нацепив на себя обновку, неспешно прошёлся по комнате. Покрутился перед висящим на стене ростовым зеркалом. Действительно, ничего не заметно. Будто и нет у меня на куртке пока ещё неизвестных в этом мире карманов. Секретная технология, итить-колотить. И чем дольше она остаётся в секрете, тем лучше...

Воодушевлённый успехом, я вернулся к столу и открыл шкатулку «от Балия». Магическая печать помехой не стала — для истинного иммунного это вообще не проблема. Внутри обнаружилось именно то, что заказывал: пятнадцать латунных пластинок толщиной от трёх до пяти миллиметров, шириной от пятидесяти до семидесяти и длиной от ста до ста сорока. Качество продукции местных литейщиков-кузнецов по цветмету оказалось приемлемым. С прецизионными изделиями какого-нибудь техномира, ясен пень, не сравнить, но для моих целей — вполне подходяще.

Иероглифы я рисовал на каждой пластинке. С обеих сторон. На лицевой — основное предназначение, на обратной — длительность или кратность. А потом громко и внятно зачитывал что написано. Руны, как и на куртке, вспыхивали и исчезали, я убирал заряженную пластинку в какой-нибудь из карманов, и приступал к следующей. На всё про всё ушло около двух часов. Небыстро, конечно, но суета тут не позволительна. Ошибёшься — сам потом пожалеешь, когда вдруг окажется, что заклинание не сработало или сработало не так, как положено.

Закончив с пластинками, я переложил три «лишних» из карманов в шкатулку, закрыл её и подошёл к шкафу, чтобы проверить ещё одну возникшую внезапно идею.

Шапки и шляпки здесь шили, как правило, из сукна. Или из ткани, напоминающей лён. Кожаные носили стражники и гвардейцы, вместо подшлемников. Мне для проверки идеи требовалась льняная. Она и по весу меньше, и по объёму (особенно в сложенном виде), и рисовать-писать на ней проще, чем на сукне или коже.

Подходящая (что-то вроде панамки) нашлась в самом дальнем углу градоначальнического гардероба. Даже не знаю, носил её раньше сеньор Барто́зо или не носил?.. А впрочем, неважно. Для моей новой придумки это никакого значения не имело.

Три иероглифа слева, два справа, и следом уже привычное «ву син да», а затем «дуо сы». Или, если по-русски, «невидимый» и «много раз».

Руны исчезли, панамка без них стала выглядеть, как... простая панамка. Если не знать, что в неё вложили, ни в жизнь не поймёшь, на что эта шапка способна в умелых руках или, точнее, на хозяйской башке.

Глубоко выдохнув, я натянул панамку на голову.

Подошёл к зеркалу.

Отражение отсутствовало.

Поднял ладони к глазам.