– Конечно!

– Тогда быстро начинай слушать, что он говорит! Это важно!

Майя кивнула и усердно принялась слушать.

– …во время полета нужно грамотно выбрать место для приземления…

«У него даже почерк идеален… Как необычно он пишет «р»… Сохраню этот листочек.»

– … сгруппироваться и, обняв колени, стараться лечь набок…

«Его руки… Они божественны…Он не носит кольца…»

– …смотать стропила и отправиться пешком на базу.

Внезапно для Майи нудная теория закончилась, и все перешли в просторный светлый спортзал. Аудитория несколько оживилась, начала обсуждать услышанное и параллельно знакомиться. Каждый по очереди забирался в «учебный тренажер», как называли стропила с креплениями, прицепленные к потолку высоко от пола. Майю впихнули, пристегнули. Глядя на то, как беспомощно она болтается на веревках, инструктор даже не стал говорить ей, как всем: «Ну, подтягивайся, натягивай стропила!» – и лишь сердито отвернулся. Майя, которая действительно не могла подтянуться ни разу, поняла, что, не слушая про управление парашютом, она ровно ничего не потеряла и провела время на лекции с большей пользой, потому что всё равно ни за что не сможет хоть разок развернуть парашют в нужную сторону.

Ну вот и поехали на лётное поле. Въехав на военном автобусе на закрытую территорию, Майя впервые почувствовала смутное волнение, которое нарастало по мере приближения к базе.

– Смотрите, это спортсмены! – заметили будущие парашютисты, высаживаясь из автобуса. Люди, как горошины, падали с неба и приземлялись на ноги чуть не у самых дверей базы. Пробежав пару шагов, они на ходу сматывали парашюты и как ни в чем не бывало шли отдыхать. А их парашюты брали какие-то дети лет 10-12 и раскладывая их на земле, как скатерти, сворачивали и запихивали всю эту махину в толстые рюкзачки. Майя мысленно отметила, что всё это совсем не было похоже на тот инструктаж, что давали новичкам.

– Ну что, разбираем парашюты, господа экстремалы! – пробегая мимо, весело сказал уже другой, «полевой» инструктор с румяными щеками. Майя занервничала.

– Мы что, будем прыгать с парашютами, которые собирали дети??

– Да, – спокойно ответил Андрей. – А что тебя смущает?

– А вдруг они неправильно сложили какой-нибудь парашют? Может, я попрошу, чтобы наши парашюты проверил хоть один взрослый?

– Успокойся, – ответил Андрей. – Они сделали всё правильно. Они сами и их родители прыгают с этими парашютами. Надо же и им на чем-то тренироваться складывать…

В это время двое детей заспорили от том, как правильно должно быть что-то завернуто в этих стропилах. Майе кровь в голову ударила…

«О Боже… Предаюсь на волю твою», – подумала она и взяла первый попавшийся парашют. Пока она бухтела, вспоминая то бабушкины слова, то ёшкина кота, то ноги чьей-то матери, остальные «спортсмены» уже разобрали все каски. На снегу валялись только две, которые никто не захотел брать: одна без пенопластовой защиты внутри – только кусок тонкой пластмаски, – а вторая мокрая и грязная, будто всю ночь провалялась в луже. Майя стояла в раздумье.

– Бери грязную! – сунул каску ей в руки Андрей.

– Ага, хитренький какой! Я только утром голову помыла!

Но Андрей остался непреклонен и зажал у себя под мышкой вторую каску, защитным свойствам которой была грош цена.

– Погодные условия пока не позволяют начать прыжки, – вновь подошел в группе инструктор. – Будем ждать. Идите пока чайку попейте.

На легком морозце горячий чай в пластмассовых стаканчиках оказался весьма кстати. У всех девочек нашлись печеньки, конфеты и бутерброды, которыми они с радостью поделились с мальчиками. Ничто не сближает людей теснее, чем небо, опасность и общие печенюшки. Ждать пришлось долго. Постепенно все разбрелись по площадке. Спортсмены больше не прыгали, дети не шумели, и воцарились спокойствие и сонливость, будто все разом забыли, зачем собрались на этом лётном поле.

Майя с Андреем сидели на парашютах, брошенных в снег, прислонившись спиной к спине, и пили горячий чай.

– Хорошо!.. – улыбалась Майя. За прошедшую в ожидании половину дня она уже порядком устала. – Вроде, ветер не сильный. Почему спортсменам прыгать разрешили, а нам нет?

– Ты сама ответила на свой вопрос: они профессиональные спортсмены, а мы – всего лишь группа любителей.

Майя смотрела в иссиня-серое небо, где параллельно вечности плыли тяжелые зимние облака.

– Смотри, какое небо красивое. Я люблю небо.

– Да. А в горах оно краше. В горах его больше. Я иногда бываю в горах, и каждый раз, вернувшись домой, в городе мне не хватает неба. – Майя слушала с интересом. – Небо… Оно притягивает. Мне кажется, что я его часть. Смотри, вон видишь облака, похожие на птиц? Они тянутся стаями, караванами… Видишь вон то свободное местечко между «птицами»? Мне кажется, что когда-нибудь это место займу я.

– Андрей… А ты не боишься? Не боишься разбиться?

Андрей засмеялся:

– Чего ж там бояться? Шмяк – и всё. Разбиться не страшно. Утонуть тоже – это дело нескольких минут. Страшнее сгореть. Или медленно умирать в чем-то зажатым, – он вдруг спохватился и прикусил язык: ей и так страшно. Он тоже когда-то боялся. Да и вообще – странные темы для беседы на первом свидании. Но Майю было уже не остановить.

Она содрогнулась:

– Какие страшные вещи ты говоришь! – она секунду подумала. – О чем бы ты думал, зная, что умрешь?

– Я хотел бы думать, что сделал в жизни все правильно. Или хотя бы почти все… Но уж точно хотел бы знать, что не зря жил. А чего боялась бы на смертном одре ты?

– Что мне нечего вспомнить. Серую, мышастую жизнь. Я хочу ухахатываться на смертном одре, вспоминая тысячу и одну историю из своей жизни… А ты ведь раньше прыгал?

– Случалось… – уклончиво ответил Андрей.

– И всё проходило удачно?

– Конечно. Я по жизни счастливчик. Родился в рубашке. Поэтому со мной и с теми, кто сидит со мной спина к спине, никогда и ничего не случится.

Майя улыбнулась.

– Это всего лишь любительский парашют, – продолжал Андрей. Вероятность пострадать от сломанного каблука гораздо выше, чем разбиться с парашютом. Ты прыгнешь удачно. И всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

Майя промолчала. Он спиной почувствовал ее страх, и ему стало жаль её.

– Майя… На самом деле ты не должна прыгать. Ты ничем мне не обязана, и если ты не пойдешь в вертолет – я не обижусь.

Майя неожиданно засмеялась.

– Не пойду в вертолёт – и останусь «тварью дрожащей»? Ну уж нет… Скажи мне лучше: когда прыгать страшнее – в первый раз или во второй?

– Во второй. Ты уже знаешь, чего ожидать, и боишься этого.

– Ну тем более. С чем я буду сравнивать свой второй прыжок, если сейчас не пойду в вертолет?

Андрей улыбнулся: «Да она сумасшедшая! С самого начала нашего знакомства – ни одной логической цепочки в ее голове… Она просто сумасшедшая… Как и я.» Он решил проверить свою «теорию»:

– Смотри, вон то облако – видишь? – похожее на треугольного слона, – так нашего инструктора напоминает…

– А! – воодушевилась Майя, – Ты про того слона, который засунул голову в ведро, или про того, который чешет спину толстощекой выдре?..

– Партия дала добро! – подбежал к ним воодушевленный инструктор. – Можно взлетать!

Все вокруг сразу появились, засуетились, занервничали, загалдели. Забегали по базе, как муравьи разоренного муравейника. Стали хватать и пристегивать парашюты. Рядом откуда-то приземлился шумный вертолет.

– Как это надевать?

– Тут столько ремней!

– Я боюсь надеть что-то неправильно! – посыпались на прибежавшего инструктора вопросы. Четыре человека, в том числе и обе девушки, резко передумали прыгать и отказались идти в вертолет.

Андрей, не дожидаясь Майиных вопросов, взял парашют и накинул ей на спину. Под его весом Майя чуть не упала.

– Не думала, что носить 15 килограмм на спине – это так тяжело! – засмеялась она, стараясь перекричать шум вертолета. – Подумать только, мой старая добрая жизнь весит всего каких-то три парашюта…