Лиам Олдридж вперился взглядом в стык панелей кабины лифта, стараясь отвлечь мысли от стоявших неподалёку военных. Двое мужчин и женщина в тёмно-синей форме активно дискутировали. Доносились отголоски эмоций: сдерживаемое вожделение одного из мужчин, раздражение второго, у женщины – желание понравиться.

Слишком много всего. Слишком. А будет больше… Сегодня и всегда. Тревога скрутила желудок, подступила к горлу, а после перешло и к дыханию. Выступила испарина – Лиам, убирая пот, утёр лоб рукавом, а потом достал из кармана форменных брюк таблетку ингамма и быстро положил под язык – чем меньше слышишь, тем спокойнее. Лиам и так планировал принимать хотя бы первые дни. Конечно, можно было намешать «коктейль» и сделать инъекцию для наступления полной тишины, как мама учила, но это уже крайние и порой опасные меры: совсем не полезно для здоровья. Ради чего? Неужели на «Аполлоне» сразу возьмутся тестировать нового члена экипажа на наличие телепатических способностей – такое ищут в другом возрасте и совсем в других местах.

Когда подъём закончился, Лиам заставил себя расправить плечи и пошагал к широким дверям, чтобы выйти из кабины первым – военные продолжали оживлённую беседу, очевидно, они никуда не торопились. Ингамм подействовал – практически ничего не слышно, слабые тени в сравнении с тем, что было. Отлично, просто супер.

Сверяясь с голографическими указателями, Лиам проследовал по серым низким коридорам в направлении пассажирского шлюза своего первого места службы. Поднёс браслет к турникету – консоль послушно засветилась голубым и разблокировала замок, позволяя наконец взойти на борт крейсера.

– Лейтенант Олдридж? – к нему обратилась женщина лет сорока с каре из тёмных волос.

Несмотря на ингамм, Лиам ощутил её усталость, которая не только легко чувствовалась, но и была заметна – фиолетовые тени под глазами, подавленный взгляд, болезненно бледная кожа. А еще он услышал разочарование – чувство было значительно слабее усталости, но не отметить эту нотку было невозможно.

– Лейтенант Конелли, – поприветствовал Лиам. – На крейсер «Аполлон» прибыл.

– Можно просто Энн или док, – покачала головой она, а потом устало улыбнулась. – После академии сразу?

– Да, – кивнул он в ответ.

– По распределению попал?

И на это прозвучал положительный ответ – доходы мамы не позволяли оплатить обучение Лиама в медицинской академии, потому пришлось сразу же заключить контракт, согласно которому новоиспечённый медик будет несколько лет трудиться на благо государства, чтобы рассчитаться за учёбу. Лиам предполагал, что попадёт в госпиталь в секторе на периферии, что в целом его вполне бы устроило, а в итоге очутился на военном корабле. То ли армии не хватает медиков, то ли ещё какие проблемы, но академия в этом году распределила в военно-космические силы тридцать два контрактника из сорока. В том числе и Лиама.

Пройдя экспресс-переподготовку и изучив Устав, военные медики получили звания лейтенантов и отправились к местам службы. Большинство – на орбитальных станциях или на военных базах, а вот Лиам в числе десяти «везунчиков» попал на крейсер. Это вызывало опасения – подобный целому населённому пункту колосс по нескольку месяцев не возвращался в порт приписки, а экипаж состоял из без малого двух сотен человек. Продолжительное автономное плавание всегда негативно действовало на человеческую психику, Лиам точно это знал, потому и нервничал – в разы повышался риск, что он выдаст себя.

Уже после окончания семилетнего контракта Лиам принял решение обосноваться где-то на провинциальной планете и начать устраивать собственную жизнь. Но пока здесь, на огромном военном корабле, стояла задача просто не сойти с ума и не дать повода для подозрений сослуживцам. Когда начальница вела Лиама к лазарету, он встречался взглядами со многими военными. То, что он слышал, казалось совсем не приятным. Можно было заметить и удивление, и пренебрежение, и равнодушие, даже иногда не очень стандартный интерес. Благодаря внешности Лиам выглядел гораздо моложе своих двадцати четырёх: невысокого роста, астенического телосложения.

Судьба продолжала издеваться над Лиамом или же и вовсе решила добить – в залитых холодным искусственным светом коридорах «Аполлона» он, следуя за Энн, столкнулся с офицерами Консорциума. Их чёрная форма выделялась на фоне серой массы военных – псионики с надменными и застывшими, словно маски, лицами шагали навстречу и заставили Лиама закрыться не только ментально, но и физически: невольно втянул шею в плечи и ссутулился. Но никакой катастрофы не произошло – просто прошли мимо.

– Тоже боишься? – с пониманием спросила Энн, когда те скрылись за поворотом. – По соглашению с Содружеством летят на Дарн, будут на крейсере неделю. Полковник дал добро на их присутствие на «Аполлоне» только в случае приёма препаратов.

– То есть они сейчас не могут слы… читать мысли? – быстро поправился Лиам, поскольку «слышать» – слишком специфическое слово для того, кто вообще ничего не смыслит в телепатии.

Лиам не только понимал в этом вопросе лучше большинства обычных людей, но и успешно утаивал способности от Консорциума – регламентирующей жизнь телепатов организации, которая вот уже несколько десятков лет назад возвела свою монополию в абсолют. Тем, кто задумал скрываться, полагалось уголовное наказание – да и в принципе задача казалась совершенно нетривиальной и крайне непростой, даже если и задумал такое провернуть. Но отступать Лиаму было уже некуда.

Методика выявления будущих офицеров Консорциума состояла из нескольких этапов: первый раз дети проходили тестирование в пять лет, при поступлении в школу, второй – в возрасте девяти лет и последний – в шестнадцать. Мама во время всех этапов вводила Лиаму «коктейль», созданный на основе подавляющих псионические способности веществ и специальных компонентов, которые не позволяли экспресс-тесту засечь препараты в крови испытуемого.

Большая удача Лиама, что он прошёл все тесты незамеченным. Положа руку на сердце, своё везение он связывал с тем, что выдающегося дара у него нет – всего лишь мог слышать эмоции окружающих людей. Эмпаты составляли четвёртый, наименее котирующийся в Консорциуме ранг телепатов. Хотя детей с подобными способностями активно выявляли, забирали из семьи и отправляли в интернаты – с момента обнаружения маленькие псионики в буквальном смысле становились собственностью этой организации, теряя возможность выбирать свою судьбу.

Так в шестнадцать лет забрали сестру мамы, Элис. Она тоже была эмпатом – дар проявился после полового созревания. Подробностей никто не знал, только то, что бедная девушка стала ни много ни мало инкубатором для новых менталистов. Научно было доказано, что дар передаётся по наследству, вот Консорциум и занимался селекцией в прямом смысле, совершенствуя способности новых членов методами генетики. Впрочем, обязательное требование о размножении касалось всех офицеров – такая же служебная обязанность, как и чтение воспоминаний во время допроса, например.

Кстати, чтецы относились к третьему рангу менталистов в Консорциуме – одни умели читать текущие мысли человека, другие – доставать из глубин сознания тайны. Всё зависело от уровня конкретного телепата – по шкале от первого до двадцатого. Такая же система работала и у эмпатов, как, собственно, и у всех рангов. Высокий уровень четвёртого ранга позволял обмениваться жизненной энергией с другими людьми, лечить их. Но Лиам был не в курсе своего уровня – просто потому, что его было некому оценивать: единственным псиоником, с которым он общался, была его мама.

Родители Элис, после приложения немалых усилий узнав о трагической судьбе старшей дочери, младшую, Сьюзен, решили спасти от подобной участи – на счастье, дедушка Лиама был химиком-фармацевтом. Он и изобрёл «коктейль», позволяющий скрыть дар от комиссии Консорциума. А продающееся в обычных аптеках седативное – ингамм – очень эффективно помогало снизить способности и сделать нахождение в местах скопления людей более комфортным. Никто не обучал Сьюзен специальным приёмам и блокам, которые использовали телепаты в Консорциуме – девочка росла среди людей как обычный ребёнок.