Едва только он спустился по тропинке, гул пламени и крики жителей стали слышнее. Пробежав еще несколько шагов, Рузаев чуть не сбил с ног старого крестьянина, который неожиданно вышел из-за поворота. Крестьянин потерянно брел вверх по тропинке, волоча за собой какой-то мешок. Лицо его окаменело и напоминало маску, а глаза стеклянно смотрели в одну точку. Редкая седая бороденка нелепо топорщилась как-то вбок. Из ушей текла кровь.

– Ди лен нянь¹⁵! – крикнул ему Рузаев, но старик даже не посмотрел на него. Он все так же медленно, с трудом переставлял ноги.

Рузаев понял, что старик контужен и не слышит его, а может, даже и не видит. Рузаев махнул рукой и побежал дальше. Задерживаться он не мог, у него своя задача, американцы нужны ему живыми и желательно не успевшими побывать в руках крестьян. Кроме того, он понимал, что янки теперь не ограничатся одним налетом. Они засекли батарею и попытаются ее разгромить.

И еще Рузаев знал, что они попытаются отбить пилотов, которые наверняка успели связаться с базой. В безнадежных случаях янки пилотов оставляли на полное растерзание Вьетконга, но когда была хоть малейшая надежда спасти, действовали решительно. А значит, в ближайшее время следовало ожидать десанта коммандос.

Рузаев выскочил из джунглей на дорогу и замер. Он еще не видел результатов налета так близко и так свежо. На дорогу не упала ни одна бомба, но вершины многих деревьев были порезаны осколками, будто их жевало какое-то гигантское животное. Саму дорогу покрывал слой всякого мусора. Поверх этого мусора валялись какие-то обломки и тряпки. Чуть поодаль стояла ручная тележка, скарб из которой вывалился в пыль. На тележке лицом вниз лежала мертвая женщина. Из-под нее натекла лужа крови, кровь пропитала рукав и стекала по руке, капая на землю.

Внезапно за лесом снова что-то громко ухнуло, и эхо взрыва гулко прокатилось по вершинам деревьев. Рузаев сделал еще несколько шагов, старясь не смотреть на убитую женщину, но тут нечто страшное с криком выскочило из зарослей и бросилось к нему.

Рузаев с ужасом увидел, что на дорогу выбежала девушка, почти девочка. Она была совершенно обнаженная, в крови и саже. Все ее тело пересекали черные полосы, длинные черные волосы разметались по плечам, глаза округлились, а рот был распят в диком крике.

Время будто остановило свой бег. Рузаев видел искаженное лицо. Он видел обнаженную полудетскую фигурку, неразвитые груди, узкие бедра. Девочка не осознавала своей наготы, того, что бежит прямо на офицера, она ничего не видела и не замечала.

Рузаев бросился к ней, схватил, и тело девочки с ужасающей силой забилось у него в руках. Широко раскрытые глаза смотрели прямо на него и ничего не видели. Неожиданно она сильно и очень больно вцепилась в него, не переставая кричать, точнее, не кричать, а выть на одной ноте. Рузаев схватил ее за волосы, свисавшие странными клочками, и оторвал от себя. Спину девочки пересекала пунцовая полоса обгоревшей кожи. Посередине полосы шел черный шрам, который непрерывно сочился кровью.

– Напалм! – понял Рузаев. – одежда сгорела.

Он потянул девочку за руку, обратно на лесную тропинку. Она прекратила кричать, уже осмысленно взглянула на Рузаева, потом вся обмякла и упала на землю. Худенькие ручки скребнули землю, она застонала и затихла.

Рузаев легко подхватил ее и перекинул через плечо, стараясь не задеть ожог на спине, развернулся и бросился бегом назад, вверх по тропинке, к пещере старика.

***

Второй батальон дивизии полковника Каупера активно готовился к предстоящей операции. Готовился и рядовой Сильвестр Макарони. Еще с вечера он проверил все снаряжение и получил полный боекомплект. Ночь они провели в полевом лагере, у костра. Лейтенант Фишер принес карту.

– Значит, так, ребята! Наша задача – захватить деревню косоглазых! Мы вытесняем их на холмы, вторая и третья роты высаживаются рядом и добивают. Затем мы продолжаем бой, соседи ловят русских. Поняли?

– А у нас хватит сил? – осторожно поинтересовался сержант.

– Кто задает дурацкие вопросы? Мы сможем удерживать их столько, сколько захотим! В случае чего получим поддержку с воздуха.

Сержант еще раз посмотрел на карту.

– Поняли, ребята?

– Да, сэр!

– Тогда вперед!

* * *

Едва забрезжил рассвет, над лагерем второго батальона прозвучал сигнал горниста. Взревели двигатели вертолетов, стоящих на широком песчаном пляже. Воздушный поток от винтов разметал струи крупного песка, заставлял кланяться резные листья пальм.

Десантники кинулись к вертолетам, на ходу поправляя оружие.

– Эй, как себя чувствуешь, Сильвио? – крикнул Брайан.

– Отлично, лучше всех!

Макарони подтянулся и прыгнул в грохочущее нутро. Сержант, проверявший установленный на консоли пулемет, проводил его глазами.

– Ну, все готовы?

Горнист затрубил еще раз. Сержант Дойли, свирепо кося глазом, надел темные очки и развернул пулемет в походное положение.

– Мать твою! Выпустим кишки косоглазым, выпустим кишки! – он вставил ленту, защелкнул крепление и сдвинул дверь.

– Пошли, ребята!

Пилот махнул рукой. Все вцепились в сиденья. Вертолет взревел, наклонился и хищным прыжком взмыл в небо.

Занимался рассвет. Солнце, еще не поднявшееся над горизонтом, подсвечивало облака. Светя мощными посадочными фарами, вертолеты дружными стайками взмывали в воздух, издали похожие на черные хвостатые мячики. Они сразу выстраивались пятерками и ложились на курс над серебристой гладью океана.

Взошедшее солнце разогнало туман. Вертолеты шли на небольшой высоте, их мотало восходящими потоками.

Брайан позеленел и сплюнул, его укачало.

– Никак не могу привыкнуть к этим вертолетам.

Ему никто не ответил. Из-за шума приходилось кричать, никакой охоты разговаривать не было.

– Седьмой, седьмой! – услышал сержант в наушниках. – Я их вижу. Выходим на цель. Построиться в атакующее положение.

– Есть, сэр! – отрапортовал сержант и крикнул через плечо:

– Начинаем. Мы обычно атакуем на рассвете и включаем Вагнера.

– Что? – переспросил новичок Брэдли.

– Вагнера. Музыку. Пугает косоглазых так, что у них душа в пятки уходит. Каску сними, парень!

– Зачем? – удивился Брэдли, глядя, как взвод снимает каски и подсовывает их под себя. – Чего это вы, ребята, на касках сидите?

– Не хотим, чтобы нам задницы оторвало, – усмехнулся Макарони, – Косоглазые иногда стреляют.

– Снижаемся. Включаем музыку и летим! – крикнул Дойли. Он открыл дверь, снял пулемет с фиксаторов и развернул его наружу.

– А, черт! – вырвалось у него.

– Что?

– Полоса не расчищена!

– Первый, первый! – заорал он в микрофон. – Почему деревня плохо зачищена? Где авиация! Черт!

– Ну? – Макарони толкнул его в бок. – В чем дело?

– Говорит, русские.

– Что русские?

– Русские прикрыли. Летчики смогли сделать только один заход. План остается прежний. Не расслабляться. Что русские, что косоглазые, один черт. Давить!

Сержант заправил ленту и положил руку на станину пусковой установки ракет. Вертолет снижался под величественные звуки «Полета валькирии».

Макарони достал магазин и защелкнул его в винтовку. Все рейнджеры проверяли оружие. Сильвестр дернул затвор, но затвор не пошел. Магазин заело. Вообще, винтовка М-16 было хорошим, но капризным оружием.

Сильвестр чертыхнулся про себя, вынул магазин и слегка постучал его о поручень. В магазине что-то щелкнуло, патрон встал на место, и Сильвестр наконец-то смог перезарядить винтовку.

Брэдли молился, тихо шевеля губами. Макарони жевал жвачку, глядя в иллюминатор. Сержант устроился поудобнее в открытой двери и затянул подбородный ремень.

Они прошлись вдоль пляжа на самой малой высоте. Сильвестр увидел, как из деревни по узким улочкам разбегаются косоглазые в своих смешных шляпах. Школьная учительница гнала стайку детей к лесу, не подозревая о том, что именно по лесу будет нанесен главный удар.