[389]

директор МИ-5 и высокопоставленные юристы проводили неофициальные встречи по вопросам, связанным с ведением судебных дел о шпионаже. На этих встречах, с одной стороны, взвешивались шансы обвинения на успех, а с другой - возможности получения от обвиняемых информации в случае предоставления им иммунитета или обещания легкого приговора. Никаких протоколов этих неофициальных бесед не велось. Лишь в отношении Бланта, исходя из его положения в обществе, было решено вести протоколы. Что касается пленок с записью его допросов, то они никуда не пропадали, напротив, они хранились весьма тщательно.)(13)

Защищать Холлиса от обвинений подобного рода было весьма сложно. Дело в том, что его хулители истолковывали все сомнения против него, напрочь отказывались признавать возможность других объяснений, отличавшихся от тех, которые приводили они, отрицали возможность простой человеческой ошибки. Смешивая в кучу простые совпадения, необоснованные обобщения и допущения, нагромождая их одно на другое, противники Холлиса ухитрились состряпать против бывшего шефа МИ-5 настолько внешне убедительную обвинительную версию, что неискушенный читатель мог решить: "Да, здесь все-таки что-то есть".

Вот еще один пример системы доказательств в деле Холлиса: "Во время войны Холлис находился в Вудстоке, неподалеку от Оксфорда. "Соня" (Рут Кучински) тоже жила в Вудстоке. "Соня" установила радиосвязь с Москвой. В обязанности отдела, где работал Холлис, входило выявление подобных радиопередатчиков. Этот радиопередатчик выявлен не был. В задачи отдела входило также составление списков коммунистов, представляющих собой угрозу национальной безопасности. Брат "Сони", являясь советским агентом, тем не менее не был внесен в эти списки. Когда после войны "Соня" была разоблачена, допросы, проводимые в МИ-5, напоминали фарс. Кучински не была взята под наблюдение, не было сделано попыток положить конец ее шпионской деятельности. Холлис участвовал в принятии решения по этому вопросу.

МИ-5 совершила ошибку, дав добро на допуск Фукса к работе по секретной тематике. Отдел Холлиса нес ответственность за выдачу значительной части разрешений такого рода... Холлис был направлен в Австралию, после того как удалось расшифровать коды КГБ, используемые для связи с этой страной. Код тут же был изменен... Утечка информации о том, что допрос английского дипломата Дональда Маклина был назначен на 28 мая 1961 года, почти наверняка произошла из МИ-5. Это дало возможность Маклину бежать вместе с Гаем Берджес

[390]

сом. Холлис был одним из немногих, кто знал о предстоящем допросе... В то время, когда Холлис был генеральным директором, провалы операций случались с поразительной регулярностью... В январе 1965 года Филби почти наверняка получил предупреждение о том, что его намереваются допросить. Холлис был одним из немногих, кто знал об этом решении"(14). (Выделено Ф. Н. - Ред.)

И так далее. Короче говоря, "младотурки" пришли к выводу, что их генеральный директор в течение долгого времени работал на Советский Союз и что именно он являлся тем "Элли", о котором упоминал Гузенко. Связным Холлиса во время войны была "Соня", которая добровольно призналась, что осуществляла радиосвязь и с этой целью переехала в район Оксфорда. Холлис на протяжении почти тридцати лет систематически подрывал антисоветскую деятельность службы безопасности. К тому времени, когда обвинение было сформулировано, Холлис уже вышел в отставку, но для "младотурок" доказательство их правоты уже давно превратилось в дело принципа. Они обратились к новому генеральному директору, Мартину Фернивал-Джонсу, с предложением отозвать Холлиса из отставки с целью проведения пристрастного допроса как "враждебной стороны".

Фернивал-Джонс оказался в весьма щекотливом положении. Среди "младотурок" были самые талантливые сотрудники из обеих служб (Стивен де Маубрей из СИС, Питер Райт, Артур Мартин и Энтони Моушн из МИ-5). Терять таких людей не хотелось. Но, с другой стороны, совсем нелегко было пойти на то, чтобы разрешить им преследовать бывшего генерального директора, который принадлежал к истеблишменту и прошлое которого было целиком посвящено служению своей стране. Фернивал-Джонс проконсультировался с Диком Уайтом и другими бывшими большими чинами разведки. Дик Уайт прочитал обвинение "младотурок" против Холлиса и после холодного анализа не оставил от доводов обвинителей камня на камне. Уайт показал, что все обвинение строится на косвенных уликах, которые можно трактовать по-разному, а весь документ базируется "на одержимости теорией заговоров, а не на анализе фактов".

Тем не менее Уайт и его сотоварищи были согласны с Фернивал-Джонсом в том, что надо попытаться успокоить "младотурок" и, возможно, таким образом внести некоторое умиротворение в ряды разведывательного сообщества. Для этой цели было решено позволить допросить Холлиса и провести полномасштабное расследование по всем выдвинутым против- него обвинениям.

[391]

Холлис предстал перед "младотурками", ответил на все их вопросы и вернулся к жизни отставника. В результате не было выявлено ничего такого, что указывало на него как на искомого "Элли". В официальном отчете говорилось: "...нет ничего такого, что специфически и однозначно указывало бы на него". Формальный вывод, таким образом, состоял в том, что Холлис не работал на русских. Группа, созданная для проведения расследования, была распущена.

Однако "младотурки" не были удовлетворены. Они полагали, что СИС и МИ-5 в лучшем случае стараются замять дело, чтобы избежать скандала, а в худшем неразоблаченные тайные советские агенты просто саботируют расследование. "Младотурки" требовали проведения независимого следствия. Стивен де Маубрей пошел на крайние меры и обратился на Даунинг-стрит, 10, чтобы добиться встречи с премьер-министром Гарольдом Вильсоном(15). "Младотуркам" все же удалось добиться некоторого успеха. В июле 1974 года лорд Тренд, бывший секретарь Кабинета министров, еще раз просмотрел досье, собранное против Холлиса (последний уже умер годом раньше), и встретился с двумя "младотурками", чтобы выслушать их обвинения. Тренд пришел к выводу, что первоначальное расследование, проведенное совместно СИС и МИ-5, было полным и объективным. Попыток скрыть истину не было, и в силу этого нет оснований считать, что Холлис был советским агентом.