"Американский Набоков продолжает дело русского Сирина"
Владимир Набоков
Интервью радиостанции "Голос Америки"
В архиве Владимира Набокова в Библиотеке Конгресса США сохранилась машинописная транскрипция интервью писателя "Голосу Америки". Согласно информации в грифе текста, интервью передавалось на Советский Союз 14 мая 1958 года.
Записала Набокова в его доме в Итаке (штат Нью-Йорк) Наталья Шаховская, первая жена его двоюродного брата, композитора Николая Набокова. Николай и Наталья Набоковы переехали из Франции в США в 1933 году. Их брак распался в 1938 году. В 1947 году Николай Набоков возглавлял Русскую службу "Голоса Америки" в течение первых шести месяцев ее деятельности1.
Интервью 1958 года - не первая передача "Голоса Америки", посвященная творчеству Набокова. К примеру, в 1947-м Александр Назаров сделал передачу о романе Набокова "Bend Sinister" (1947)2. Декада отделяет публикацию антитоталитарного романа Набокова в послевоенных Соединенных Штатах от выхода "Лолиты" в Нью-Йорке в 1958 году.
Сенатор Джозеф Маккарти умер 2 мая 1957 года, и к весне 1958-го, когда передавалось интервью Набокова, американская интеллигенция едва успела оправиться от "охоты на ведьм". "Холодная война", маккартизм, хрущевская "оттепель", - а также неизбежно гомеровские ассоциации города, где писались главы "Лолиты", - вот как можно наметить контекст интервью Набокова, которое публикуется впервые.
Текст интервью дается по машинописи "Голоса Америки", в авторской редакции, но с исправленными опечатками. Коррупции в тексте (например: яруги - дороги) восстановлены без указаний; добавлены некоторые запятые.
Диктор: До того как приступить к интервью с профессором Владимиром Набоковым, которое происходит в его доме в Итаке, я хочу познакомить наших радиослушателей с автором, написавшим под псевдонимом Сирина восемь романов на русском языке, которые печатались в эмиграционных издательствах в Париже, Берлине и Нью-Йорке. Родился Владимир Набоков в России, в 1899 году. На английском языке он стал писать в тридцать девятом году, а в сороковом он переселился в Соединенные Штаты.
Только что законченный труд Владимира Набокова на английском языке о "Евгении Онегине" является монументальным вкладом в науку о Пушкине. Ни на одном языке, включая русский, не существует такого исчерпывающего исследования "Евгения Онегина" хотя бы из-за того, что каждая строфа разбирается в примечаниях с точки зрения формы и содержания. А строф, как известно, в каждой из восьми глав около сорока пяти, не считая многочисленных вариантов и выпущенных Пушкиным строф.
В труде Набокова Пушкин рассматривается в свете сравнительного литературоведения как европейский писатель, а не как исключительно русский. Как европейский писатель Пушкин был подвержен всем влияниям французского восемнадцатого века и раннего девятнадцатого, которые были характерны для его современников.
Поэтому и получается, что "Евгений Онегин", как выразился Владимир Набоков, "обилен всякими параллелизмами, звучащими иногда как пародия, а иногда как благодушный плагиат". Комментарий Набокова дает текстуальные и фактические сведения, как, например, техника пистолетной дуэли или история переводов Байрона на французский язык, которыми питались русские романтики, а также подробности быта пушкинских времен.
Но перейдем к интервью с маститым автором, которое, как мы упоминали раньше, происходит у него в доме в Итаке.
В грифе [по-английски]:
"Интервью с Владимиром Набоковым, Для передачи в эфир 5-14-58
прозаиком, поэтом, энтомологом,
преподавателем Корнеллского университета".
[Записала] Наталья Шаховская.
Н. Ш.: Зная, как вы заняты, Владимир Владимирович, вашей творческой и педагогической деятельностью, хочу вас поблагодарить, что вы нашли время для интервью. Думается, что следовало бы сперва разрешить один вопрос: будет ли мое интервью происходить с русским писателем Владимиром Сириным или же с известным американским писателем Владимиром Набоковым.
В. Н.: Не смущайтесь присутствием этой сборной команды: тут, конечно, есть и Набоков, и Сирин, и еще кое-кто. Американский Набоков в общем продолжает дело русского Сирина. Хотя с сорокового года я стал писать романы только на английском языке за подписью "Набоков", мой псевдоним "Сирин" еще мелькает там и сям, как придаток к моей фамилии под моими русскими произведениями - стихами, статьями3.
Н. Ш.: Вы ведь знаете английский язык в совершенстве. Американская критика постоянно отмечает исключительное богатство, идиоматичность и своеобразие вашего английского стиля.
В. Н.: Английский язык я знаю с детства. В восемнадцатом году покинув Россию, я поступил в Кембриджский университет в Англии и окончил его в 1922 году.
Н. Ш.: Только что в Америке вышел ваш перевод "Героя нашего времени" Лермонтова4. На обложке книги сказано, что с переводом вам помогал ваш сын.
В. Н.: Да, часть перевода сделана моим сыном Дмитрием, недавно кончившим Гарвардский университет и свободно владеющим обоими языками.
Н. Ш.: А что, ваш сын собирается пойти по вашим стопам и быть писателем?
В. Н. (смешок): Нет. Ему всего двадцать четыре года, у него отличный бархатный бас, и он собирается быть оперным певцом. Но это ему не мешает мне помогать. Он только что сделал индекс для моего комментария к "Евгению Онегину".
Н. Ш.: А вот мне как раз хотелось поговорить о вашем переводе пушкинского "Онегина". Это что - перевод в стихах?
В. Н.: "Евгения Онегина" не раз переводили стихами на английский, на немецкий. Но все эти переводы приблизительные, и притом они кишат невероятными ошибками. Сперва и мне казалось, что при помощи каких-то магических манипуляций в конце концов удастся передать не только все содержание каждой строфы, но и все созвездие, всю Большую Медведицу ее рифм. Но даже если бы стихотворцу-алхимику удалось сохранить и череду рифм, и точный смысл текста, чудо было бы ни к чему, так как английское понятие о рифме не соответствует русскому.
