Вопрос у меня, конечно, был один: чего мне ожидать от предстоящего расследования. Посмотрев на образовавшуюся комбинацию чисел, я поняла, что «звезды» мне благоприятствуют и что расследование завершится успешно.

Снова спрятав додекаэдры в мешочек, я отправилась на кухню. Начинать расследование на пустой желудок не дело. Поэтому я быстро пожарила яичницу с ветчиной и нарезала к ней огурцы и помидоры. Завтрак я завершила чашечкой ароматного кофе.

«Так, теперь надо будет наведаться к Кирьянову, – подумала я, – наверняка это дело об убийстве находится в его ведении. А если и нет – с его помощью все равно удастся какой-никакой информацией разжиться».

Но сначала не мешало бы позвонить полковнику: ведь его часто вызывают, можно и не застать на месте.

Я набрала номер.

– Алло, – раздался в трубке знакомый голос. – Кирьянов слушает.

– Привет, Володь. Это я, Татьяна.

– О, Таня! – обрадованно воскликнул Владимир. – Рад тебя слышать. Ты по делу или просто решила вспомнить старого друга?

– И то и другое, – ответила я. – Конечно, Володь, я рада поговорить с тобой, что называется, за жизнь. Но не буду скрывать: сегодня ко мне пришла клиентка с просьбой расследовать убийство ее брата. Она приехала из Питера, потому что в настоящее время там проживает, и, собственно, никаких деталей произошедшего она не знает. Вот поэтому я и хочу все выяснить из первых, так сказать, рук, то есть у тебя.

– Ну так приезжай, о чем разговор, – предложил Кирьянов.

– А ты будешь на месте? Никуда не планируешь отлучиться? – поинтересовалась я.

– Тань, ты что, забыла, что на службе я себе не принадлежу? Могут и вызвать, конечно, – заметил Владимир.

– Тогда я немедленно собираюсь и еду к тебе, – пообещала я.

– Давай. До встречи.

Я действительно собралась на редкость быстро, обычно у меня на это уходит гораздо больше времени. Я надела белую футболку и голубые джинсы, потом нанесла легкий макияж, уложила волосы на макушке и, перекинув через плечо сумку, спустилась во двор. Спустя несколько минут я уже ехала в своей машине к Управлению полиции, где работал Кирьянов.

– Проходи, Тань, – пригласил Владимир. – Ну, что там у тебя? Или, точнее сказать, кто?

– Дубовицкий Владислав Григорьевич, – ответила я, садясь напротив Кирьянова. – Знакомое сочетание?

– Еще бы. Это директор Покровского театра музыкальной комедии.

– Да, точно так. Сестра убитого рассказала, что его обнаружили в его же собственном кабинете в театре. Убит он был выстрелом в грудь. Это так, Володь? – спросила я.

– То, что он был застрелен, это так, – подтвердил Владимир. – Но вот насчет того, был ли Дубовицкий убит у себя в кабинете или где-то в другом месте, тут, Тань, не все так однозначно. Криминалисты над этим сейчас работают. Но… отпечатки пальцев тщательно затерты, следы крови на поверхностях мебели в помещении обнаружены не были.

– Ну то, что пальчики затерты, еще ни о чем не говорит, – пожала я плечами. – Только ленивый детективов не читает. А там везде написано об отпечатках пальцев. А что с кровью?

– Ранение в верхнюю долю легкого, сама понимаешь, кровь буквально хлестала. Следы остались только на одежде, больше нигде.

– Тело перемещали? – задала я следующий вопрос.

– Тань, предположительно нет. Но…

– Полагаешь, Дубовицкого могли застрелить в другом месте? Ты это, Володь, хочешь сказать?

– Все может быть, – обтекаемо ответил Кирьянов.

– Оружие нашли? – спросила я.

– Нет, Тань. Но предположительно, Дубовицкий был застрелен из пистолета марки «Макаров», – сообщил Кирьянов.

– Вот как?

– Да. И, скорее всего, преступник забрал пистолет с собой. Во всяком случае, в кабинете пистолета не было. Но это еще не все. Кроме выстрела, Дубовицкого еще и душили, причем уже посмертно. На шее остались характерные следы. Других повреждений на теле обнаружено не было. Так, незначительные царапины и синяки. Смерть наступила примерно часов в одиннадцать ночи.

– Интересно. Удушение – это, что же, наподобие контрольного выстрела, что ли? Чтобы убедиться? Или же что б уж наверняка? А может быть… преступник после выстрела вошел в состояние аффекта? Вот тебе и удушение, – размышляла я вслух. – Как вариант, парочка преступников, решивших покончить с директором в один день, но один успел к шапочному разбору – и, не выдержав разочарования, хоть труп решил придушить.

– Циничная ты, Танюх, – фыркнул Кирьянов. Посерьезнел и заметил: – Трудно сказать, к чему там удушение. В этом деле все как-то… – Кирьянов замялся, подыскивая точную формулировку, – не по правилам, что ли. Вот и в его кабинете беспорядок был нешуточный, как будто бы что-то искали. Все перерыто, содержимое полок сброшено на пол.

– А может быть, это всего лишь имитация? Ну устроили бедлам, для того чтобы направить следствие по ложному следу? – высказала я свое предположение.

– И такое вполне возможно, – согласился со мной Владимир.

– Предположения по росту-возрасту убийцы? – В ряде случаев экспертиза дает возможность выяснить угол расположения входного пулевого отверстия. И иногда эта информация может оказаться полезной.

– Нет, откуда? Это же не ножевое. Возможно, появятся позже, когда эксперты вытащат пулю.

– Коллег опрашивали? В театре? Кто-то что-то слышал?

– Работаем над этим, разумеется, – грустно проговорил Кирьянов. – Только толку-то? На этаже, где кабинет находится, никого не было – поздно уже, вечер. Никто ничего не видел и не слышал.

– А что с квартирой?

– А что с ней? – пожал плечами приятель. – Осмотрели, конечно. Вдруг его там пристрелили, а потом зачем-то в театр привезли? Никаких следов. Ни-че-го, Тань.

– Соседей Дубовицкого, разумеется, опросили?

– Частично. Некоторые отсутствовали. А может, не хотели открывать. Ну ты сама знаешь, как это бывает, как у нас «любят» полицию.

– Скажи, а сотовый Дубовицкого изъяли? Ведь ему могли звонить.

– Да, телефон мог бы многое прояснить. Но сотового Дубовицкого мы не нашли.

Та-ак, это интересно, особенно с учетом бедлама в кабинете. Искали информацию? Какую? Или контакты? Или преступник забрал телефон, потому что его можно было обнаружить через звонки? Допустим, звонил незадолго до убийства, договаривался о встрече. Но это и так можно сделать, только займет чуть больше времени – достаточно запросить последние вызовы владельца соответствующего номера. О чем я Кире и сказала.

Он покивал с нарочитой серьезностью:

– И что бы мы без тебя, Танюх, делали? Запрос в телефонную компанию уже отправлен, со дня на день ждем распечатку звонков и начнем по ним работать.

– Ты же со мной поделишься, правда? – похлопала глазками я.

Получила согласие и продолжила допрашивать полковника:

– А как насчет камер наблюдения?

– Тань, в доме, где проживал Дубовицкий, камер нет, – ответил Кирьянов. – Такие вот дела.

– Как нет? Такое еще бывает?

– Там обычный дом, не элитный. Никто камерами и не заморачивался, – пожал плечами Кирьянов.

– А в театре?

– Тоже нет, – отрицательно мотнул головой Кирьянов. – Говорят, финансирования недостаточно.

– Да, дела как сажа бела… А к каким выводам пришло следствие?

Киря вздохнул:

– Пока ничего определенного нет. Но однозначно можно сказать, что это – убийство, а не суицид. В общем, очередной «глухарь», я так думаю.

«Ну, понятно, что убийство, – подумала я. – Самоубийцы все больше пулю в череп предпочитают. К тому же пистолета в кабинете не оказалось. Не мог же Дубовицкий выстрелить себе в грудь, а потом избавиться от пистолета.

– А теперь расскажи мне поподробнее, кто и каким образом обнаружил Дубовицкого, – попросила я.

– Вахтерша, Филиппова Варвара Никифоровна, она же и вызвала полицию где-то в шесть часов утра, – ответил Кирьянов.

«Но ведь какие-никакие камеры должны же быть, – подумала я, – ну, хотя бы при входе в театр. А еще – в окрестных магазинах. Ладно, этот вопрос я изучу».