— Я не понимаю, — подал голос Кион и почесал подбородок, — Зачем устраиваться на ночь практически на голой земле, если у вас есть фургон.

Ханэра бросила на него странный взгляд, но ничего не ответила.

— В фургоне мы все не поместимся, — вместо нее пояснил Могдар, — К тому же, пока стоит лето, ночевка на земле не представляет никаких неудобств.

Кион мог бы с ним поспорить. За эти несколько дней, что он скитался, когда покинул город, ему так осточертело спать на земле, что барда так и манили к себе мягкие подушки внутри повозки. Но Могдар был прав — вчетвером они в фургоне и правда не поместятся. Даже втроем не смогли бы, но теперь с ними Кион и кому-то из них в любом случае пришлось бы спать на улице.

— Нам не особо было нужно твое имя, ведь мы думали, что оставим тебя в той деревне, — неожиданно произнес Могдар, — Но теперь, когда ты путешествуешь с нами, было бы неплохо обращаться к тебе по имени, а не «Эй, ты».

— Можно и «Эй ты», — ответил Кион. На губах его заиграла легкая улыбка, показывая, что это всего лишь шутка, но Ханэра не спустила этого просто так.

— Тогда мы будем звать тебя Лахма, — девушка язвительно усмехнулась и бард понял, что его новое прозвище не означает ничего хорошего.

— Ханэра, — строго взглянул на нее Райнир, но девушка только презрительно хмыкнула и отвернулась.

Могдар снял с огня котелок и южане принялись передавать друг другу тарелки и ложки, как в прошлый раз. Про Киона они тоже не забыли и бард сейчас сидел довольный у горячего костра с миской вкусного супа в руках. Пожалуй, несколько ночей под открытым небом он еще потерпит. Зато не останется голодным.

— Так как нам к тебе обращаться? — снова спросил Могдар и отправил ложку с супом в рот.

— Кион, — неожиданно для себя бард представился своим настоящим именем. Он едва не выругался из-за этой оплошности, но поспешил забить рот супом. Обычно бард представлялся вымышленным именем или не представлялся вообще никак, как тогда, когда снимал комнату у Марты. Эльвира едва ли единственная, кто знала его настоящее имя. Эту привычку бард развил в себе давно, когда еще даже не ухлестывал за богатенькими аристократками.

— И что сподвигло тебя, Кион, выйти на дорогу без припасов? — продолжил интересоваться Могдар. Райнир и Ханэра никак не участвовали в разговоре, но явно внимательно слушали его, — Когда мы тебя нашли на обочине, вид у тебя был жалкий. Ни еды, ни воды, ни сумок. Только порванный плащ и раны по всему телу.

— На тебя напасть? — спросил Райнир.

Кион хотел было замахать руками и сказать, что не надо на него нападать, он сам все расскажет, но бард вовремя вспомнил, что высокий молодой южанин говорил с акцентом и сейчас он спрашивал, не напал ли кто тогда на Киона. Рыжий бард задумался. Он не соврет, если скажет, что на него и правда напали, но стоило ли южанам рассказывать о людоедке? Райнир в прошлый раз решил, что это миф и даже рассказал похожую историю своего народа.

— Да, на меня напали, — наконец произнес Кион, доедая свой ужин, — Какие-то разбойники. Тогда темно было, так что я не очень хорошо все помню.

Ханэра снова презрительно фыркнула, не отвлекаясь от еды. Райнир задумчиво жевал хлеб, а Могдар уставился в костер. Затем лидер каравана посмотрел на Киона.

— Они и на нас пытались напасть, — неожиданно сказал он, — Как раз перед тем, как мы тебя нашли.

У Киона отвисла челюсть. Разбойников он придумал, чтобы не упоминать ведьму и всю историю с ее сделкой, но оказывается, в округе и правда промышляла банда охотников до чужого добра. Киону несказанно повезло не наткнуться на них, иначе сейчас он бы наверняка валялся бы в какой-нибудь канаве и кормил червей или воронов.

— Мы от них отбились, но боюсь, они не последние, кто захочет напасть на наш караван, — добавил Могдар. Он сидел с пустой тарелкой в руках и поглядывал в огонь.

— Почему это? — спросил Кион.

— Эти придурки думают, что мы возим запрещенные товары, — в который раз фыркнула Ханэра.

Кион удивленно уставился на нее, но дальше свою мысль девушка не стала пояснять. Они что, контрабандисты? Учитывая нрав здешнего короля, он вполне мог запретить множество товаров, даже самых безобидных. Например, какие-нибудь шелка. И получать эту ткань только с одного источника — от другого соседнего королевства. Тогда южанам ничего не останется, кроме незаконного ввоза или вовсе отказаться от подобных товаров.

— Лунный лотос, — прервал затянувшееся молчание Райнир.

Другие караванщики практически никак не отреагировали на его слова, только нахмурились. Кион уже слышал подобное название в столице. Это редкий цветок, который, по слухам, растет где-то на болотах. Цветет он только в полнолуние и если собрать его лепестки в этот момент, то потом из них можно приготовить мощную настойку, которая сразит получше бочонка алкоголя, выпитого за раз, но при этом не оставит после себя похмелья. Наоборот, тот, кто выпьет настойку из лунного лотоса, на следующий день будет чувствовать себя довольно энергичным. Да и под действием лотоса тоже — лепестки давали сильное наркотическое опьянение, но при этом не вызывали никаких побочных эффектов.

Лунный лотос был довольно редким растением и в столице аристократы готовы были платить за его лепестки целые состояния, хотя лучше было не придавать этому огласку. Настойку из лотоса запрещалось принимать в открытую, хотя раньше ее использовали только в лечебных целях — лекари прописывали умеренное количество настойки в качестве лечения депрессии у знатных господ. Но после того, как обнаружились любопытные эффекты этого цветка, да еще не дающие при этом на следующее утро похмелья, король запретил в открытую употреблять настойку, объясняя это тем, что ему не нужен город, полный пьяных и одурманенных людей. Про употребление за закрытыми дверями Элияр Аделла ничего не говорил. Поэтому аристократы принялись втихую выкупать настойку сначала у столичных лекарей, а затем, когда запасы их быстро опустели, начали нанимать людей на поиски лотоса.

Одна из знатных леди, за которой однажды ухаживал Кион, пока жил в столице, даже как-то предложила ему попробовать эту настойку, но тогда бард отказался по каким-то причинам, которых уже сам не помнил. Но потом, глядя на то, как весело хохотала та дама по любому поводу и без после того, как выпила небольшой пузырек настойки из лотоса, Кион успел не один раз пожалеть, что не принял ее предложения.

Кион передал свою пустую миску Райниру и тот, собрав остальные, отдалился к реке, у которой караван устроил сегодня привал. Пока высокий южанин занимался мытьем посуды, Ханэра достала из мешка яблоко и принялась его чистить, а Могдар продолжил смотреть в огонь, сцепив руки в замок. Бард поерзал на месте, но потом все же не выдержал и решил задать своим спутникам мучивший его вопрос.

— Так вы добываете лунный лотос?

Могдар и Ханэра одновременно посмотрели на Киона с явным удивлением.

— Откуда тебе это в голову пришло, Лахма? — спросила девушка и вернулась к чистке яблока.

— Зачем тогда разбойникам нападать на вас? — парировал Кион.

— Они думают, что мы контрабандисты, — ответил Могдар своим грозным голосом.

— А вы нет? — ляпнул рыжий бард быстрее, чем успел подумать.

Ханэра снова перестала чистить яблоко и сверкнула на Киона своими большими карими глазами. Могдар тоже посмотрел на барда из-под бровей, задумавшись о чем-то. Затем он встал, медленно подошел к Киону и махнул рукой вверх, призывая его подняться.

— Пойдем, — грозно произнес лидер каравана.

Кион глянул на Ханэру в надежде на то, что она пояснит, что это значит, но девушка только довольно хмыкнула и продолжила чистить яблоко как ни в чем не бывало. Могдар махнул рукой второй раз, поторапливая своего собеседника, поэтому Киону ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Рыжий бард встал с земли и пошел следом за мужчиной, который вел его к фургону.

Добравшись до него, Могдар влез внутрь и велел Киону делать то же самое. Бард беспрекословно подчинился, на ходу незаметно проверяя свой меч в ножнах. Жаль, у него нет кинжала — выхватить его было бы гораздо проще в этой тесной повозке, нежели чем меч. Тем временем Могдар вытащил из угла с одеялами сундук, открыл его и повернул Киону.