— Ты волен отказаться, — произнес король Луг. — И даже после этого ты сможешь служить Свету, но я бы советовал тебе попробовать.
На миг во мне вспыхнула радость, и у меня чуть не вырвались слова отказа, да только я сознавал, что назад для меня пути нет. Я не мог отступить после того, как Свет спас меня. Если мой новый господин желает, чтобы я вытащил меч из стены, я должен его вытащить. Свет не стал бы желать невозможного ни для меня, ни для кого другого. Наконец, воин обязан подчиняться своему господину.
— Я принимаю этот дар, — с трудом вымолвили мои пересохшие губы.
— Тогда возьми и владей им, — в голосе короля слышалась легкая улыбка и удовлетворение.
С трудом переставляя вдруг отяжелевшие ноги, я подошел к стене. Если меч окажется мне не по силам, здесь мне и конец. Я стоял перед мечом, и меня окатывали волны алого света. Не знаю, что заставило меня встать на колени.
— Великий Свет, — прошептал я, — мой господин Верховный Король, море вокруг меня, небо надо мной и земля подо мной, и если я нарушу свою клятву, пусть море хлынет на меня и я погибну в пучине, пусть небо рухнет на меня, пусть земля разверзнется и поглотит меня! Да будет так! — Я знал, что нет необходимости в Трехчастной клятве, но ее положено произносить, когда твой лорд берет тебя на службу. Я глубоко вздохнул, обеими руками взялся за рукоять, потянул меч на себя.
Мне показалось, что я сунул руки в костер. Драгоценный камень в яблоке меча вспыхнул и залил все вокруг морем алого света. Свет пульсировал словно в такт крови в моих жилах. Этот ритм сотрясал мое тело. Я потянул сильнее. Меч неожиданно легко подался из ножен, и открытая часть клинка оказалась такой же алой, что и свет, исходивший из рукояти. Руки мои горели, я был уверен, что они обуглились. Боль неимоверная! Мне даже показалось, что я слышу запах горящей плоти. Я резко дернул, и меч словно выпрыгнул из ножен, а я закричал, потому что сияние, исходившее от клинка, внезапно заполнило мою душу, и я горел в нем и понимал, что Свет проник в каждую самую потаенную частицу моего существа. Тьма, лежавшая там, и вообще вся Тьма, которая так долго была частью меня самого, вопила мне в уши, требуя бросить меч сию же секунду, а иначе он убьет меня. А меч и вправду убивал меня, Свет пронзил меня не хуже стали… Нет, это никак не мог быть обычный меч для обычного человека! Но раз Свет хотел, чтобы именно мои руки призвали его к жизни (о, Ард Риг Мор, Великий Верховный Король!), я должен исполнить Его волю. Раскаленный добела воздух врывался в легкие, выжигая все бренное во мне, проходя через сердце, разум, становясь солнечным светом. Мои собственные силы оставили меня. Я подался назад, но меча не выпустил. И тут из глубины моего естества, о которой я и не подозревал, пришли другие силы. Я поднял меч высоко над головой, смутно осознавая, что теперь свет его стал чистым, как свет звезды. Я издал торжествующий вопль, наверное, бессмысленный, но главное было в другом: я победил! Это мой меч! Это моя победа!
Боль внезапно утихла, в изнеможении я опустился на колени, а меч у меня в руках медленно потускнел, словно остывая.
— Свершилось! — воскликнул король Луг. — Я рад.
Я посмотрел на меч, а потом на свои руки. На них не заметно было ни следа ожога. Я снова посмотрел на меч. Теперь он выглядел, как обычный клинок. Его лезвие едва заметно мерцало отраженным светом. [Меч Света («сияющий меч») — Клив-Солаш (ирл. Claíomh Solais) — это волшебный меч, образ которого широко распространен в ирландских легендах. Одно из четырех сокровищ богини Дану, привезенных из-за моря. Три другие: камень судьбы Лиа фаль, копье Луга и Котел Дагды.]
Король Луг все так же стоял в дверном проеме и улыбался.
— Имя мечу — Каледвэлч, Твердый, — сказал он. — Раньше, у другого хозяина, он носил другое имя, но теперь он твой, и имя у него новое.
— Да, это мой меч, — все еще немного растерянно кивнул я. — Мой господин дал мне оружие.
— Ты теперь воин Света. Не забывай об этом, Майский Ястреб. — Луг подошел ко мне и помог встать на ноги. — Наш общий господин сражается, и тебе надлежит встать под его знамя.
— Где идет сражение? — спросил я. — К какому отряду мне присоединиться?
— Сражение идет в каждом из нас и за всех нас. И в этом сражении не всегда можно полагаться только на меч, даже на такой меч, как у тебя.
— Понимаю, господин. Я победил Тьму в себе, но уничтожить ее в мире я не смогу.
— Помни об этом. — Король Луг ободряюще кивнул мне. — Будешь помнить, будешь мудрым. Тьма может попытаться использовать твою волю, а может использовать волю других людей даже тогда, когда они сами об этом не подозревают. Тебя обмануть трудно. Ты жил в самом средоточии Тьмы и все-таки выбрал Свет. Трудно. Но все же можно. На земле много горя, и Тьма еще очень сильна… — Он замолчал и взгляд короля остановился на мне, возвращаясь из далей времени и пространства. — Воинство Света, где отныне будет и твое место, ведет ныне король Артур. Он не один. Других тебе еще предстоит узнать. Иди к нему, постарайся убедить его принять тебя под свою руку. Не думай, что это будет легко. Тебе придется доказывать, что ты отрекся от Тьмы. Но что бы ни случилось с тобой и твоими соратниками, я уверен, настало время великих дел на Земле, потому что идет великая битва. Исход этой битвы неизвестен даже мне, наверное, он будет неожиданным и странным для всех. Но в тебе я уверен. Ты станешь достойным воином. А теперь идем.
Мы покинули оружейную комнату. Я так и шел с мечом в руках. Король Луг непонятным для меня образом вывел нас на узкую галерею над пиршественным Залом. Такие галереи делают в больших домах, чтобы стричь и обновлять солому на крыше. Мы оказались на площадке, выходившей на закат. Солнце клонилось к горизонту, который здесь казался ближе, чем на оставленной земле. Король Луг указал на запад, и я проследил взглядом за его рукой. Передо мной лежал весь Остров Блаженных, дальше простиралось море, но я видел и еще дальше, до самого закатного солнца. На мгновение мне показалось, что за горизонтом занимается новый свет, будто там рождается новая звезда. Именно тогда я понял, о чем пел бард в Зале, именно тогда осознал, чему станем служить мы — я и мой меч. Я упал на колени и поднял меч перед собой, не то защищаясь, не то обещая... Король Луг воздел руки, словно одобряя мой жест, и свет, исходивший от него, вспыхнул ярче. В этот миг солнце коснулось горизонта, затмив тот, другой, нарождающийся свет. Король повернулся ко мне.
— Тебе пора, — с грустью произнес он. — Может быть, когда-нибудь, когда земные дела станут для тебя уже не важными, ты вернешься и услышишь конец песни. Но до тех пор мы не встретимся. Итак, родич, я даю тебе свое благословение, — он возложил руки мне на плечи. — Да хранят тебя боги в битвах, ждущих впереди. — Король помог мне подняться и обнял так, как никогда не обнимал меня отец. — Ступай, воин Света, ступай бестрепетно и и не удивляйся ничему.
Отступив на шаг, он произнес слово, которое тут же подхватил ветер. Стены замка, заходящее солнце, осветившее перья крыши, долины и леса Острова Блаженных, море у его берегов медленно исчезли с ветром и звуком слова. Наконец, и сам король Луг, все еще горящий неземным светом, растворился в светящемся тумане вместе со своей доброй улыбкой. Отголоски волшебного слова мягко обволокли меня, возвращая на землю и навевая непреодолимый сон.
Глава шестая
Высоко в небе надо мной медленно кружил ястреб. Я смотрел, как он наклонил крылья, ловя восходящий поток воздуха, а затем, балансируя на ветру, боком поплыл, почти не взмахивая крыльями. Я позволил мыслям плыть вместе с ним по голубому небу, оставив тело лежать далеко внизу, на земле. Ощущение легкости, силы и знания цели вполне меня устраивали. А что еще нужно?
Однако вскоре пришлось задуматься: а что же такое произошло со мной, и откуда это незнакомое чувство уверенности? Пришлось заглянуть в память.
Ллин-Гвалх. Я поскакал туда, а демон пустился за мной в погоню. Я пробыл там день, а потом… нет, дальше не помню. Остались лишь ощущения: вспышка света, боль, восторг. Песня, смывшая печаль, тревогу, страх, песня, слов которой я не помню, да они и не важны для ее глубочайшего смысла. И клятва. Острова Блаженных. Земля обетованная, Серебряная земля, Земля Живых: множество названий хлынуло из прошлого, словно прорвав плотину. Луг Длиннорукий… наверное, это был сон. Только во сне цвета могут быть такими яркими, а время и расстояние становятся неважными и бессмысленными. Ллин-Гвалх. Я определенно был там, так, может, я все еще здесь? Впрочем, об этом я еще успею подумать, а сейчас лучше бы поискать что-нибудь поесть. Я сел, зевнул и огляделся.
