20 января 1990 года привело к падению первого секретаря ЦК КП Азербайджана Абдурахмана Везирова, которого сменил Аяз Муталибов, в свою очередь низвергнутый трагедией в Ходжалы. В марте 1992 года вооруженная оппозиция заставила его уйти в отставку, а в июне 1992 года президентом Азербайджана стал один из лидеров НФА Абульфаз Эльчибей, ярый пантюркист. Он пробыл у власти год — как полагают некоторые, и был выбран промежуточной фигурой, предназначенной вернуть к власти Алиева [252]. Но за этот год Азербайджан потерпел ряд сокрушительных поражений в войне.
Решающий перелом в ходе военных событий создала шушинско-лачинская операция [253], которой предшествовал также большой военный успех: овладение [254] аэропортом Степанакерта, удерживавшегося азербайджанскими омоновцами еще с 17 октября 1990 года.
7 мая 1992 года азербайджанская пехота и бронетехника, а также три боевых вертолета МИ-24 предприняли неудачную попытку штурмовать армянские оборонительные позиции на юго-востоке Степанакерта, а утром 8 мая карабахцы перешли в контрнаступление. К полудню оборона хорошо укрепленного, к тому же расположенного на возвышенности города была прорвана, а отряды, действующие в направлении горы Кирс, сумели взять под свой контроль магистраль Шуша-Лачин. Это был огромный успех, так как отныне Степанакерт получал прямой выход на Армению.
К 17 мая был установлен полный и окончательный контроль над всем Шушинским районом; 18 мая карабахцы вошли в Лачин и вышли к государственной границе Республики Армения. По сути, военными средствами оказался решенным вопрос, поднятый Верховным Советом НКАО 20 февраля 1988 года и сыгравший столь роковую роль в судьбах СССР. Однако война на этом не была закончена. Она продолжалась еще более года, на протяжении которого Азербайджан задействовал все свои возможности, в том числе и силы дислоцированной в Гяндже [255] бывшей 4-й армии. Массированное контрнаступление азербайджанских сил было развернуто по линии фронта протяженностью почти 120 километров и сопровождалось частичным успехом: так, армянам пришлось оставить большую часть Шаумяновского района, а во второй половине июня под артобстрелом оказался город Мардакерт, который, после массированной бомбардировки с использованием СУ-25, также был оставлен армянами.
Успехи были достигнуты азербайджанской стороной и на Кельбаджарском направлении, что привело к потере важнейшей автомагистрали Мардакерт-Кельбаджар, однако главная цель — овладение Лачинским коридором так и не была достигнута. А на новую ситуацию Карабах ответил вначале введением чрезвычайного положения [256], а затем созданием, 15 августа, Государственного Комитета Обороны, который и довершил строительство регулярной армии, создав шесть оборонительных районов со структурой батальонов, рот, взводов и отделений. Завершение полупартизанского, «ополченческого» периода и окончательный перевод военных операций под единое командование укрепили в Нагорном Карабахе чувство самодостаточности, что позволило ему проигнорировать итоги проведенных без его участия 19 сентября 1992 года в Сочи закрытых переговоров министров обороны Азербайджана, Армении, Грузии и России, где было принято решение о прекрашении огня, выводе из Нагорного Карабаха всех войск и направлении туда наблюдателей.
Здесь сказалось полное непонимание — в первую очередь Россией — новых реалий, возникших после распада СССР, того, что суверенизовавшаяся номенклатура бывших союзных республик в глазах «непризнанных» потеряла остатки легитимного авторитета, которым еще могла обладать в рамках СССР. С его крушением речь шла лишь о дележе оставшегося после него наследства, в том числе и властных полномочий, а такие вопросы всегда решались силой, какие бы нюансы ни привносило в способы таких решений подвижное время. И чем больше Россия, в глазах многих — главная виновница крушения Союза, пыталась давить своим былым авторитетом, тем более очевидной становилась его утрата — до полной фиктивности. В перспективе это открывало путь к интернационализации конфликтов на территории СНГ, к широкому привлечению к их урегулированию международных организаций, но поскольку последние все больше превращаются в инструменты Рах Americana, то тем самым Россия, вольно или невольно, именно этой Рах Americana и делегировала верховные полномочия и высшую легитимность.
Но это, так сказать, макроформат и глобальная перспектива. Что же до микроформата конкретной карабахско-азербайджанской войны, то Нагорный Карабах не счел [257] обязательными для себя условия перемирия, принятые на переговорах без его участия, и уже в сентябре военные действия возобновились с новой силой. Решающие бои развернулись в районе Лачинского коридора, именуемого в Карабахе «дорогой жизни»*, ставшего в середине октября основным театром военных действий; 12 октября карабахским силам удалось овладеть горой Топагуч, где расположилась основная огневая точка противника, а два дня спустя — находившейся севернее горой Гочаз.
Затем решающей стала линия Кичан-Вагуас, где 17 ноября произошел решительный перелом в войне в пользу НКР.
В международном плане репликой этим военным успехам Карабаха явилась очередная попытка мирного урегулирования [258], к которой на сей раз были привлечена как НКР, так и США и Турция. Однако и она оказалась безрезультатной. 25 марта 1993 года началась операция по окружению азербайджанских войск в Кельбаджарском районе, 3 апреля кольцо окружения сомкнулось.
24-25 июня 1993 года азербайджанские войска оставили город Агдам, именуемый в Степанакерте «гнездом агрессора», где были сосредоточены крупные боевые силы азербайджанцев, объединенные в укрепрайон, и силовые структуры. Важность его усугублялась тем, что отсюда начинается важная трасса через НКР к иранской границе, что приобретало особое значение в контексте закрытия Турцией выхода Армении во внешний мир через свои границы.
После успеха в Агдаме оставалось провести еще одну крупную военную операцию — ликвидировать два пехотных полка АЗР, сосредоточенных в Кубатлинском и Зангеланском районах. По меркам карабахского конфликта это было немало и создавало перманентную угрозу Лачинскому коридору, для снятия которой военное руководство в Степанакерте разработало тактику создания «зон безопасности» вокруг столицы. Под номером третьим были определены четыре района юго-западного Азербайджана, так называемая Зангеланская дуга. Успех на этом направлении определился взятием райцентров Физули и Джебраила [259]; 31 августа войска НКР вошли в Кубатлы и на ряде участков фронта оказались на расстоянии 4–5 километров от государственной границы Ирана, а это создавало качественно новую международную ситуацию, особенно с учетом бурных политических событий, совершавшихся за этот период в Азербайджане.
В июне 1993 года мятежный полковник Сурет Гуссейнов [260] вошел в Баку во главе верных ему отрядов и сверг президента Эльчибея. Последний бежал в родную Нахичевань, успев, однако, осуществить главное: после бегства Абульфаза Эльчибея к власти пришел опытный политик со спецслужбистским прошлым Гейдар Алиев, мастер интриги и маневра, который продолжил протурецкий и пронатовский курс Народного фронта, однако при этом сумел оживить в России иллюзии стратегического партнерства с Азербайджаном у многих достойных и опытных людей, включая покойного генерала Рохлина.
Между тем Турция зашла в своем неравнодушном отношении к событиям в соседних республиках так далеко, что уже в апреле 1993 года направила в районы границы с Арменией свои танковые части, механизированные и другие войска.