— Есть, — перебил меня Башкин, что пробегал мимо с канистрой солярки для генератора. — Они здесь и они враждебны. Не скажу точно, что за сволочь притаилась в этих руинах, но они точно есть. Просто у неё повышенная чувствительность к их эманациям, а для них беременная женщина или новорожденный ребёнок — лакомая добыча.

Марина при этих словах задрожала.

— Поэтому, — продолжал учёный, — после заката лучше здесь не оставаться. Эдуард Фёдорович, может, стоило на завтра перенести?

— Увы, — он покачал головой. — Для полноценного соединения требуется включение портала на той стороне. Включают его в определённое время, то есть… — он посмотрел на часы, — уже включили. Можно собрать установку и уехать, но завтра придётся прибыть в это же время.

— Ну, так включай, — устало сказал Винокур, действие целебной мази прошло, он снова ослабел и морщился от боли при каждом шаге.

Коростин завёл генератор, тщательно проверил показания приборов, после чего велел нам собраться и послушать его напутственное слово.

— Итак, товарищи, вся аппаратура проверена, показания приборов говорят о том, что портал откроется, с огромной долей вероятности, шагнув в портал, мы окажемся с той стороны, в том самом помещении, откуда отправляли меня и Дмитрия, более того, портал станет стабильным на очень долгое время, но… — он помялся некоторое время, — есть некоторая, отличная от нуля вероятность…

— Чего? — хором спросили мы.

— Того, что портал откроется куда-то ещё.

— Эмммм…

— Ну, вероятность очень мала, около одного процента, мои вычисления говорят о том, что миров больше трёх, а потому…

— Смотрите, — перебил его Винокур, указывая на огоньки, что стали кружиться в месте, куда были направлены зеркала.

— Так и должно быть, — инженер подкрутил регулятор, лампы, что скрывались внутри конструкции, вспыхнули ярче. — Короче, во избежание недоразумений предлагаю взять с собой оружие, запас патронов, еды и воды. Всё, что только сможем нагрузить на себя.

Предложение было признано здравым, а потому мы немедленно стали вытаскивать из машины всё, что хоть теоретически могло пригодиться в ином мире, каким бы он ни был. Оружие и патроны прихватили первым делом, потом побросали в мешки по несколько банок консервов, наполнили фляги водой, забрали запас одежды, тёплые одеяла, лекарства. Башкин прихватил свой заветный чемоданчик, не факт, что он пригодится в ином мире, но и выбрасывать жалко, аппаратура в нём стоит миллионы.

Кое-что пришлось оставить, гранатомёт точно станет обузой, как и пулемёт. Пусть их приберёт дедушка Али. А вот патроны большого калибра мы постарались унести с собой, около трёх сотен, большей частью снайперских. Есть ведь штуцер, незаменимый против крупных тварей.

Внезапно Марина крикнула:

— Они здесь!!!

Она постаралась спрятаться за мою спину, но я никого вокруг не видел, хотя темнота сгущалась быстро.

Башкин тут же начал рассыпать вокруг стоянки чёрный порошок, словно Хома Брут в церкви, создавая защитный круг. А установка уже вовсю работала: огоньки, которых поначалу было меньше десятка, постоянно множились, а вращение приобрело хаотичный характер. Постепенно они слились в световой кокон, который рос на глазах.

— Надо поторопиться, — сказал Башкин. — Защита слабая, продержится минут пять, не больше.

— Да, собственно, всё уже готово, — сообщил Коростин, закинув на плечо мешок с припасами и взяв в руку автомат. — Осталось шагнуть.

— А он металл пропускает? — спросил я, вспомнив свой первый проход.

— Сейчас — да, — сказал инженер и бросил в облако света попавшуюся в руки гайку. Гайка пролетела свободно и исчезла.

Мы собрались вокруг портала, все переминались с ноги на ногу, а Коростин вдруг заглушил генератор и принялся снимать артефакты, складывая их в мешок.

— Это больше не нужно, — сообщил он, кивнув на портал, который и не думал закрываться. — Дальше он будет стабильно работать несколько часов, а потом… — мы вернёмся.

О неблагоприятном исходе он предпочитал не думать.

Наша нерешительность сошла на нет с новым криком Марины, в ту же секунду я увидел, как возникшая из темноты чёрная рука, длинная, как резиновый шланг, ухватила её за запястье и попыталась утащить. Жену удалось отбить только тогда, когда Башкин бросил в эту руку, что состояла из тени, но хватала, как настоящая, горсть своего волшебного порошка. Из темноты раздался вопль, который невозможно назвать человеческим, а рука распалась облаком чёрных хлопьев. Крики вокруг усилились, мы похватали имущество, а потом Коростин буквально затолкал нас в портал, а следом и заскочил сам.

Яркий свет, запах озона, резкая боль, а потом мы одной большой толпой повалились на землю, заросшую травой.

Эпилог

— Что за дерьмо? — спросил Винокур, у которого после падения снова начала кровоточить рана.

— Я предупреждал, — хмуро ответил инженер. — Такое могло быть. Нам очень сильно не повезло. Из сотни хороших раскладов выпал самый плохой.

— Надо бы узнать, насколько плохой, — выдал дельную мысль неразговорчивый Никита. — Где мы вообще?

Мы осмотрелись. С той стороны портала, который предательски захлопнулся у нас за спиной, была ночь, точнее, поздний вечер. Тут же стояло утро, солнце только начинало вставать. Кроме того, было прохладно, на дворе не лето, а, кажется, весна, примерно конец апреля. А ещё тут светило солнце, по-настоящему светило, не требовалось угадывать его за облаками. Облаков почти не имелось, только на горизонте висели несколько полупрозрачных клочков. Вокруг был редкий лес, а мы сейчас стояли на поляне, поросшей травой.

— Так, может, это и есть наш мир? — спросил я. — Солнце светит, прохладно, тварей вокруг не вижу.

— Нет, — решительно заявил Коростин. — Так не должно быть. Мы должны появиться в камере с установкой, а если мы вышли в лесу, значит, нас занесло не туда.

Тут Никита тронул меня за плечо и показал вдаль. Говорить он теперь умел, но привычка изъясняться жестами никуда не делась. Глянув туда, куда он указал, я окончательно упал духом. Нет, раньше я, быть может, согласился бы продлить приключения, но не теперь, когда на руках беременная жена.

Вдали, за лесом, примерно в паре километров от нас, стоял высотный дом, этажей девять или десять, основание отсюда не видно. Он был повреждён, стёкла выбиты, а из окна второго или третьего этажа росло дерево, берёза. Дальше были ещё дома, но и этого хватило, чтобы понять, что мир не наш, и что в этом мире не всё в порядке. В моём мире за пару месяцев могла произойти глобальная катастрофа, но деревья в домах точно не вырастут, для этого нужны десятилетия. Впрочем, нас ведь могло и во времени перекинуть.

— Не стоит падать духом, — сказал Коростин, хотя его вид говорил сам за себя, сам он упал духом окончательно и бесповоротно. — Я не верю, что катаклизм, какова бы ни была его природа, окончательно похоронил человечество. Где-то есть люди, поселения, возможно, культурные. У них есть техника и электроэнергия, то есть, можно воссоздать установку. Есть, артефакты, чертежи, в моей голове содержатся все цифры, а со сложными вычислениями нам поможет Виктор Аркадьевич со своим чемоданом.

— Помогу, куда мне деваться, — вздохнул учёный. — А люди должны быть, каждая страна имеет планы для любого сценария Конца Света, да такие, чтобы сохранить не только людей, но и знания, а ещё производство. В результате, даже в самом плохом случае откат цивилизации будет не дальше девятнадцатого века. Осталось только найти этих людей.

— Хотя бы с голоду не умрём, — сказал Винокур с вымученной улыбкой, указывая на противоположный конец поляны.

Мы резко обернулись, мимо торопливо протопали кабаны, несколько поросят, мама и крупный секач, на мой взгляд, даже очень крупный. Когда семья убежала дальше, самец повернулся к нам и посмотрел взглядом, не обещающим ничего хорошего. Я не стал дожидаться, вскинул карабин и выстрелил, благо, с расстояния в тридцать метров промахнуться трудно. Кабан атаковал сразу после выстрела, но тяжёлая разрывная пуля перемолола ему внутренние органы, после чего гигант килограммов на сто упал к нашим ногам.