— Разведка передала по рации, твари сейчас у Брода, километров сорок, ну, теперь-то ближе. Орда большая, рыл, наверное, с тысячу. Писаные там, и люди тоже.

— Пешие?

— Да, пешие, только телеги с собой, оружие есть, но немного, думаю, с патронами у них тоже плохо. На такой махине прорвётесь. Наверное.

— Ну, спасибо, — Башкин бросил ему ещё две пачки патронов, тот с благодарностью принял их и сунул в карман куртки. — Поторопитесь, их группы на севере есть, можно нарваться.

— Да знаю я, — отмахнулся мужик. — Прорвёмся как-нибудь, и вам того желаю.

Он махнул рукой на прощание, после чего дал газ и отправился догонять автобус.

— Все всё слышали? — уточнил Башкин. — Теперь так: Эдуард Фёдорович садится за руль, водитель нужен свежий. Вам, Вячеслав Игоревич, предлагаю смениться тоже или выпить таблетку для бодрости, по моим подсчётам, вы уже двадцать восемь часов на ногах.

— Таблетку, — решил Винокур.

— Ну, а остальные — к бойницам, нужен будет ураган огня.

Бойницы в бортах позволяли вести огонь по диагонали вперёд, к ним встали Немой и я, пришлось сменить свой карабин на автомат. К задним встали Марина и Башкин, первый приготовил дробовик, вторая собиралась отстреливать погоню из снайперки, благо, размер бойницы позволял это. Помимо дроби, учёный приготовил несколько гранат, вкрутив в них запалы. Со стороны могло показаться, что машина наша несокрушима, но при столкновении с ордой в тысячу человек ни в чём нельзя быть уверенным. А от мысли, что нам могут пробить колесо прямо посреди толпы врагов, становилось дурно.

Относительно спокойная поездка длилась около часа, что, даже с учётом многочисленных поворотов, было гораздо больше озвученных сорока километров. Я уже подумал, что орда пошла другой дорогой, а мы проскочим незамеченными, но тут раздалась громкая команда Коростина:

— Приготовиться!

Я выдохнул. Как говорят, ожидание праздника хуже самого праздника. Пальцем переключил переводчик в среднее положение и приготовился нажать на спуск. Орда встретила нас сразу за поворотом. Двигатель они, наверное, слышали, но среагировать почему-то не успели.

Столкновение с массой живых тел (которые при этом быстро становились мёртвыми) ощущалось, как средней силы толчок, после которого машина начала слегка буксовать, перемалывая колёсами подобие грязи, хотя все мы знали, что это не грязь. Даже в узкую бойницу я разглядел, как во все стороны брызжет кровь.

В этот момент сверху ударил пулемёт, да и передо мной появились цели, фигуры в мешковатых балахонах, что разбегались в стороны. Возблагодарив судьбу, что передо мной не люди, а писаные, более того, их воины, полностью покрытые татуировками, я вдавил спусковой крючок. Длинная очередь прошлась по спинам, часть падала сразу, часть только дёргалась и продолжала бежать. Отбежав на приличное расстояние, они разворачивались и пытались стрелять из арбалетов и кастовать что-то магическое.

Но машина продолжала двигаться вперёд, теперь уже не приходилось ехать по телам, те, кто шёл в задних рядах, расступились. Длинный магазин упал вниз, больно ударив по ноге, второй я перед этим засунул в карман, а теперь вставил его в автомат. Передёрнуть затвор и снова стрелять. Передо мной сплошная цель, даже наводить не нужно. Писаные, при всей своей отмороженности, отнюдь не бессмертные. Получив пулю, они имеют обыкновение умирать, несмотря на то, что делают это далеко не сразу, и до смерти успевают многое.

В итоге, орду мы проскочили, как я понял, всего секунд за тридцать-сорок, успев положить до сотни бойцов противника. Со стороны Немого имелись стрелки из людей, но никто из них не смог попасть в него. Слишком быстро двигалась машина.

Сзади ещё какое-то время стрелял и бросал гранаты Башкин, отправляя возможной погоне заряды картечи, а потом пару раз выстрелила Марина, уже вдаль. Вряд ли в кого-то попала, машина тряслась на ухабах.

Коростин продолжал жать на газ, что я целиком одобрял, поскольку требовалось поскорее покинуть опасное место. Враги явно не последние, но, чем быстрее прорвёмся, тем меньше их встретим.

От резкого удара по тормозам я едва не упал, спасло то, что падать было особо некуда, в будке была ужасная теснота. Зато ударился о бочку с горючим.

— Что случилось? — спросил я как можно спокойнее, хотя на язык просились неприличные слова.

— Сам посмотри, — сказал Коростин, указывая вперёд.

То ли писаные, предвидя развитие событий, сделали нам козью морду, то ли это случилось это раньше, задолго до их появления. Небольшой мост, что пересекал овраг шириной в пять метров, по дну которого протекал ручей метровой ширины. Он здесь был, добротный мост из бетона на две полосы. А теперь в виде обломков валялся внизу. И это плёвое расстояние наш мощный транспорт преодолеть не мог. Будь мы на танке, можно было бы попытаться, но танка не было.

— Можно рвануть по целине, — предложил Башкин. — Вон туда, может быть, там берега пологие.

— А если нет? — спросил я. — А если пологие, а мы всё равно засядем? Есть на примете тягач? Карту смотри.

Изучение карты дало кое-что. По дороге сюда мы проскочили отворот на крошечную дорогу, практически, тропу. Но, раз на карте она обозначена, то проехать сможем. За пять лет вековые деревья не вырастают, а кустарник нам нипочём. И путь дорога эта уходит далеко в сторону от маршрута, зато и ручей этот, гордо именуемой рекой Левая, ещё раньше поворачивает в сторону. Правда, придётся вернуться. От места побоища мы удалились уже километров на двадцать, а теперь проедем обратно на десять с небольшим. Но выбора нет, все остальные варианты ещё хуже.

Машина развернулась перед сломанным мостом и поехала в обратную сторону. Воспользовавшись затишьем, я взялся набивать магазины к автомату. Патроны расходуются с какой-то невероятной скоростью, взяли с собой уйму, казалось, лишние, а вот, девяносто штук улетело за секунды. И у Немого столько же.

Враг, как оказалось, не дремал. Они решили устроить остановку, утилизировать трупы, помочь раненым, а потому наш визит был замечен. Снова короткая перестрелка, поворот — и вот, мы уже мчимся по узкой лесной дороге в нужную сторону. Радовало одно, враг передвигается пешком, а догнать машину, пусть и едущую относительно медленно, пешему не под силу.

И снова я их недооценил. Во-первых, наши тридцать-сорок километров в час — величина отнюдь не астрономическая, человек на коротких дистанциях может выжать столько. Во-вторых, нам противостоят не только люди, а ещё и эти долбаные сектанты, горки, как назвал их пленный, да к тому же накачанные допингом, оказалось, что погоня их дала результат.

Я едва успел увернуться, когда в бойницу просунулась расписанная узорами рука, которая попыталась воткнуть в меня длинный нож. Отскочив назад, я вскинул автомат, но тут же понял, что рикошет куда опаснее висящего на борту врага, в бойницу он не залезет. Пришлось потратить время на доставание револьвера из кобуры, тяжёлая пуля просто перебила руку пополам, кисть с локтем осталась висеть, нож упал на пол, а сам писаный с коротким криком упал на дорогу. Поскольку крик этот сразу оборвался, упал неудачно, прямо под колесо.

Остальные действовали схожим образом, стреляли в бойницы из револьверов и пистолетов. Борта очистить удалось, но кто-то лез на крышу, слышно было, как матерится Винокур, который не успевал развернуть пулемёт. Да и стрелять из такого оружия в упор по очень быстрому противнику — занятие сомнительное.

Услышав выстрелы из пистолета, я, недолго думая, решил ему помочь, для чего распахнул верхний люк, крышкой которого ударил в живот писаного, что полз по крыше, когда Слава стрелял в другую сторону. А следом я всадил в этот живот пулю из револьвера. Тут даже живучесть сектанта не спасёт, сквозь получившуюся дыру я смог увидеть небо, а потом на меня стали падать окровавленные кишки.

— Прорвались, — сказал где-то рядом Башкин, когда я, преодолевая тошноту, попытался сбросить с себя окровавленные внутренности. — Двигаем дальше.