Я встал в очередь, следом стояла Марина, надеясь получить что-то ещё, а следом — Немой, у которого в руках был ППШ. Надо же, раритет откопали, вот только заряжать его чем?

Мне Петрович выдал мешок патронов двенадцать и семь, много, около сотни, весил он немало. Вряд ли из своей берданки смогу столько расстрелять. Часть патронов имела следы переделки, была заряжена самодельными пулями.

— Гранаты вон там бери, — распорядился старик. — Сколько нужно, там, на них написано, какие где.

Гранат, в самом деле, было много, и ассортимент радовал разнообразием. Видимо, колония давно и старательно готовилась к чему-то подобному. Заводских образцов почти не было, а те, что были, разобрали ещё до того, как дошла очередь до меня.

Что имеем? Вот гранаты с ручкой, корпус сделан из толстой алюминиевой трубы. Что за начинка внутри — неизвестно. На корпусе написано фломастером «Фугас. Три сек.» Тут понятно, выдёргиваешь чеку, бросаешь, а через три секунды… маловато, конечно, да и предохранительный рычаг тут не предусмотрен. А вот осколочные. Дизайн похожий, но корпус покрыт стальными осколками из рубленой арматуры. И задержка уже в пять секунд. Беру, две себе и две Марине, всё равно она от меня никуда. Чуть дальше имелись бутылки с коктейлем Молотова. Опять же, разные, да и жидкость, судя по цвету, не избежала алхимических добавок. Вот тёмно-красная, на этикетке надпись «Жид. Гор. Самовоспл.» Звучит, как антисемитская шутка, но понятно, как действует. А в одной из бутылок вовсе был порошок, а в середину воткнута ампула с реагентом. Надпись «Огнесмесь. Выс. Темп.» Это что-то, вроде термита. Брать не буду. В итоге взял себе и Марине по две осколочных и по две бутылки с огнесмесью, те, которые не самовоспламеняются. Не хватало ещё уронить себе под ноги.

Очередь продвигалась быстро, наш немногословный друг нахапал полдюжины гранат и несколько бутылок, а ещё нагрёб патронов к автомату, которые ещё в диски нужно зарядить.

Когда отходили от пункта боепитания, нас поймал Винокур и тоном, не терпящим возражения, отдал приказ:

— Вы трое — четвёртый корпус, вон тот, третий этаж, окна ближе к левому углу.

— Левого отсюда или оттуда?

— Оттуда, отсюда — правый. Вон те окна. Ты со своим штуцером работай по бронетехнике, у них много кустарных поделок, пуля должна взять. Немой прикроет в ближнем бою. Гранаты берегите. Всё, выполнять.

— Есть, — ответил я за всех, после чего мы втроём отправились в указанное место.

Этажом ниже нас разместились монахи, видимо, запрет на использование оружия не распространялся на подобные ситуации. Каждый держал в руках дробовик. Если я правильно понял, то стрелять будут не все, несколько стариков будут заряжающими, они сейчас выставляли ящики с патронами. Даже если этот бой выиграем, останемся без боеприпасов. Впрочем, военные с пониманием отнесутся, глядишь, отсыплют чего.

А выиграем? Из тех скудных обрывков информации я знал, что по людям у нас примерный паритет, возможно, уступаем человек на полсотни. Притом, что у нас часть людей — нонкомбатанты. Плюс крепко проигрываем в оружии, поскольку враг располагает армейскими стволами и неслабым запасом патронов. Ещё техника. Как мы сможем уничтожить современный танк, понятия не имею. Пушка у нас есть, да только она на месте стоит, следовательно, выстрелить сможет раза два или три. Потом её уничтожат вместе с расчётом. Бутылками закидывать? Но ведь и там не идиоты, танк будет пехота прикрывать, а если ещё пушка исправна, то нам однозначно конец. Да что там пушка, пулемёта хватит всем, если стрелок бронёй прикрыт.

Правда, у нас позиция довольно крепкая, всё же кирпичные здания с довольно толстыми стенами. Тут и танковая пушка не факт, что прострелит. Но это если они всё же будут штурмовать. Не понимаю я врага, с одной стороны, говорят, что писаные — они как звери, увидели человека — сразу атакуют. В то же время они вели войну против современной армии, использовали магию и алхимию, а теперь ещё и людей на службу поставили. После такого с трудом верится в их дикость.

Немой моих печалей не разделял, он присел на опрокинутую станину какого-то станка и старательно набивал диски патронами. Делал он это довольно профессионально, из чего я сделал вывод, что оружие ему знакомо. Патроны, кстати, были новые.

— Это из той партии, что мы в ВОХре нашли? — спросил я, всматриваясь в предрассветную дымку, из которой постепенно подтягивались отряды заслона.

Он помотал головой. Потом задумался и изобразил пальцами очки.

— Учёный привёз?

Он кивнул.

Я повернулся к Марине.

— Оно тебе надо?

— Конечно, — с явным возмущением ответила она. — Если не я…

— Другие-то в подвале сидят, — заметил я.

— Ну и пусть сидят, да и не все сидят, Любовь Наумовна сейчас на позиции с автоматом, я её видела. А другие девочки дежурят, чтобы раненых таскать. Ещё им ружья выдавали, за себя постоять смогут.

— Стрелять-то умеешь?

— Конечно, нас учили всех, не из этой винтовки, но умею, — она открыла затвор и стала по одному вставлять патроны. — Метров со ста точно попаду.

Хорошо бы, подумал я, из нового оружия, которое никто не пристреливал. Да и какое оно новое, даже если конкретно из этого ствола стреляли мало, полвека лежания на складе точно на пользу не пойдут.

Он нечего делать стал перебирать свой боезапас. Так, кустарных патронов всего восемь, простая свинцовая пуля с закруглённым кончиком. Надо полагать, не простая, Петрович обязательно что-нибудь вставил. А остальные? Вот эти — бронебойные, их больше всего. Даже не так, бронебойно зажигательные, если правильно помню маркировку, внутри твёрдый сердечник. Другие, с полностью красной пулей — это зажигательные мгновенного действия. Их всего двенадцать. Какие ещё? Без маркировки — это, скорее всего, снайперские, их пока отложу, восемь штук.

Для экономии времени в бою принялся рассовывать патроны по карманам. В нагрудных будут бронебойные — по технике. В левый боковой на штанах положу МДЗшки, вдруг понадобится что-то поджечь, а в правый — с простыми пулями, которые Петрович навертел. Это по живой силе. В целом, мощью оружия после первого знакомства я доволен, а вот скорострельность удручает. Может, девушку лучше заряжающим поставить? Хотя нет, от такого подхода выгоды никакой, я и сам с той же скоростью заряжать буду.

А они точно пойдут на штурм? Не попытаются обойти с тыла, не пройдут мимо, а будут именно штурмовать укрепления? Не самое разумное поведение, хотя откуда мне знать, что в голове у инопланетян.

Я встал на позицию, всмотрелся вдаль. Заслоны отошли, скоро появятся враги. Стрелять буду из окна, высота подоконника подходящая, но лучше будет отойти вглубь здания, или стрелять наискосок.

Тут со стороны входа появился Винокур и что-то бросил в нашу сторону. Чем-то оказалась портативная рация, которую Немой поймал на лету. Поймал, а потом вопросительно посмотрел на командира.

— Чего? — не понял тот. — А, точно, вон, Дмитрию отдай.

Немой, виновато улыбнувшись, протянул мне рацию.

— Частота там одна, твой позывной — сорок третий, — сказал командир уже удаляясь. — Я — Вышка.

И тут со стороны жилых кварталов раздался шум работающих двигателей. Началось. Я крепко сжал в руках штуцер и приготовился стрелять.

Глава двенадцатая

Враги наши, будь они трижды отмороженными, не атаковали сразу. Они предложили сдаться. Сдаваться, естественно, никто не собирался, но становилось понятно, что явились они сюда за людьми. Наши скудные запасы, артефакты и оружие интересуют их во вторую очередь, если вообще интересуют.

С противоположного конца улицы выехало нечто, что напоминало собой грузовик, обшитый стальными листами. Я стал прикидывать расстояние, даже посмотрел в бинокль. Километра два, точно не достану. Пуля-то долетит, но опасть не получится. Только напугать.

Сверху на броневике имелось подобие башни с открытым верхом. В этот момент оттуда высунулись двое, один был писаным, правда, сильно отличался от виденных мной ранее. Татуировка выглядела не спиральными кругами, а расходилась в виде лучей от носа, а между лучами были какие-то надписи, рассмотреть которые не позволяло разрешение бинокля.