Завибрировал телефон, и Марсель очень обрадовался: теперь он сможет избежать всей этой неловкой сцены. Это была Софи.

– Ты решил отдохнуть там от меня? – в шутку обиженным голосом сказала супруга.

– Ты не представляешь, мы целый день работали. Тут просто катастрофа!

Дюпон умоляюще посмотрел на Мишу, чтобы та не шумела. Он понял по незаинтересованному лицу, что она совсем не понимает французский.

– Ты видел его? – Марсель сразу понял, что речь шла про щенка.

– Он прелесть! Уже у нас дома?

– Да, я купила ему миски, расчески, поводок, корм, и мне кажется, ему у нас нравится. – Было слышно, как Софи улыбается, отчего лицо Марселя тоже расползлось в улыбке.

– Нам нужно идти, – прошептала Миша.

Марсель поднес палец к губам и кивнул, дав понять, что разговор долго не продлится.

– Я тебе перезвоню позже, ближе к ночи, мне нужно идти на деловой ужин.

Софи громко вздохнула, чтобы показать свою тоску.

– Хорошо, Марсель, звони, люблю тебя.

– И я тебя, – сказал Дюпон чуть тише и положил трубку.

– Как долго вы вместе? – Миша сидела на постели, закинув ногу на ногу.

– Десять лет.

Марсель старался не переводить взгляд на спутницу. Ее оголенное бедро раздражало. Он посмотрел на выглаженную рубашку, убедившись, что на ней не появились заломы, и зашел в ванную комнату, чтобы не переодеваться при Михаеле.

Одевшись, он взглянул на себя в зеркало. Лицо смотрелось уставшим, на щеках уже появилась щетина, отчего казалось, что он выглядел еще старше, чем обычно. Марсель поправил растрепанные волосы и с неохотой вышел из ванной, мечтая о том, чтобы этот вечер закончился как можно скорее. Миша уже стояла у двери, что-то печатая в телефоне.

– Дойдем туда пешком, дорогуша, это совсем близко.

Марсель ничего не ответил, лишь взял телефон и кошелек, и они вышли из номера.

В лифте Миша убрала телефон и посмотрела на спутника. Ее сладкий парфюм, напоминавший тот, которым пользовалась мать по праздникам, заполнил все пространство кабины лифта и неприятно защекотал в носу.

– Никак не могу понять, сколько тебе лет? – Михаела подошла к Дюпону чуть ближе, заглядывая в его глаза.

Марсель сделал шаг назад, отметив, что подходить к людям вплотную было чертой Миши.

– Тридцать пять, а тебе?

– Отгадай.

– Двадцать пять?

Миша кокетливо рассмеялась.

– Почти угадал. Двадцать четыре.

Они вышли из отеля. К счастью, дождь уже закончился и стало немного теплее. Воздух ощущался очень влажным, и казалось, что одежда стала мокрой и прилипла к телу.

Брусчатка, выложенная по всей улице, в некоторых местах отличалась цветом, создавая рисунок на дорожках.

– Тебе приходилось бывать в Праге? – спросила Миша после затянувшейся паузы.

– Нет. Восточная Европа никогда меня не привлекала, хотя, может, и зря.

– Я бы могла быть твоим гидом. Чехия – удивительная страна.

– Было бы неплохо, я совсем не знаю город. – Дюпон почувствовал, что их отношения налаживаются, а ее манера речи начала казаться даже забавной.

– Тебе повезло, дорогуша, ты живешь в самом центре. – Она подождала, когда проедет трамвай, и продолжила. – Это площадь Республики, названная в честь провозглашения независимости Чехословакии.

Несмотря на плохую погоду, на площади была уйма людей, они шли каждый в своем направлении. Все говорили на разных языках, поэтому Марсель предположил, что большинство были туристами.

– С этой стороны торговый центр «Палладиум». – Миша указала на розовое пятиэтажное здание. – Как тебе?

– Мило, – коротко ответил Марсель, который от усталости уже не вникал в происходящее вокруг.

– Как по мне, уродство. А это Муниципальный дом. Красиво, но внутри находится самый туристический ресторан, так что не советую. Еще там есть концертный зал, но я об этом мало знаю. Если войдешь внутрь и спустишься по лестнице, найдешь небольшой милый бар. Как раз больше всего посетителей – люди твоего возраста.

То, как Михаела сказала о возрасте, задело. Стало грустно, что для кого-то он может показаться уже не таким молодым, каким бы он хотел быть на самом деле.

Миша говорила о красивом здании, которое, как казалось Марселю, было главной достопримечательностью площади. Они прошли мимо Муниципального дома и свернули с площади у черной готической башни.

– Это Пороховая башня. Если не сворачивать, то мы выйдем на улицу На Прикопе, после которой будет еще одна площадь, площадь Вацлава. – Михаела рассказывала коротко и без особого интереса, словно она говорила это каждый день.

– Ты здесь прожила всю жизнь? – спросил Марсель, заглядывая в окна ресторанов и магазинов.

– Да, я коренная чешка. – Миша рассмеялась. – На самом деле мои родители из Вьетнама, они переехали сюда еще до моего рождения, поэтому по-вьетнамски я говорю очень плохо, хоть мама с папой и пытаются дома не говорить по-чешски. Да и, если честно, мать не особо хорошо владеет языком. Глупая. А отец… его я вижу редко.

Было понятно, что она не хотела говорить о родителях.

– Микела – чешское имя? – Дюпон произнес его на французский манер.

– Да, фамилия – вьетнамская, имя – чешское. Это нормально. Вьетнамцы, которые живут тут давно, не усложняют жизнь детям вьетнамскими именами. Да и те, у кого в паспорте вьетнамское имя, редко им представляются, берут себе как псевдоним созвучное чешское. – Она говорила монотонно и без интереса, но при этом все в той же развязной манере, которая читалась в ее интонации.

– Ты была во Вьетнаме?

– Была пару раз в детстве, хотя совершенно ничего не помню. Единственное, что мне по душе из вьетнамского, так это еда: бун бо нам бо, спринг роллы. – Миша о чем-то задумалась. – Прага очень красивый город, хоть я и не путешествовала много и сравнивать мне особо не с чем. Была лишь в Германии и Италии.

Марсель никогда не понимал людей, которые, имея возможность, не путешествовали по Европе. Ему казалось важным иногда выезжать в незнакомые места, менять обстановку. Это было как глоток свежего воздуха.

– Наверное, каждый человек говорит о своем городе хорошо, – сказал Марсель. – Я тоже считаю Париж красивым.

– Париж – это моя мечта, – воскликнула Михаела и посмотрела на Дюпона горящими глазами. – Я могу приехать к тебе в Париж?

– Сейчас я живу в Порту, так что едва ли. – Марсель был уверен, что она говорила в шутку, не рассчитывая на согласие.

– Ах, Париж! Я бы переехала туда без раздумий.

– Те, кто любит Париж, никогда в нем не жили.

– Как же!

– Да, там красиво, когда ты приехал туристом, походил по музеям, ресторанам, пожил в милом отеле с красивым видом, но, прожив там тридцать четыре года, я никогда не чувствовал себя в безопасности и спокойствии. В Париже есть районы, из которых бы ты не вышла живой.

– Я бы туда не заходила, – отмахнулась Миша, словно маленький ребенок, которому объясняют, что нельзя есть много конфет.

Они остановились у небольшого ресторана, откуда доносился шум гостей, запах еды и дорогого парфюма.

У входа курили люди, собравшись по небольшим компаниям.

– Это региональный менеджер Венгрии и менеджер по персоналу Чехии, – прошептала Миша, прежде чем они оказались рядом с одной из курящих пар.

Когда они все же приблизились, оба менеджера внимательно посмотрели на них, оценивая внешний вид каждого, глядя с презрительной ухмылкой и выпуская сигаретный дым.

Миша сразу представила Марселя:

– Добрый вечер, хочу вам представить Марселя Дюпона, который, как вы слышали, сегодня любезно приехал к нам из Португалии.

– Добро пожаловать в Прагу и приятно познакомиться, Марсель, я Паола Барта, региональный менеджер Венгрии, – произнесла женщина маскулинного телосложения с широкими плечами.

На ней был надет серый пиджак свободного кроя, под ним виднелся шелковый топ в стиле нижнего белья, широкие серые штаны были подобраны в тон пиджаку, образ дополняли черные полусапожки. В одной руке Паола держала наполовину выкуренную сигарету, а вторую руку протянула для рукопожатия.