Стены станции возвышались над раскинувшимися во все стороны песками. Буря не собиралась утихать, и грязное марево бесчисленных песчинок, пляшущее в воздухе на порывах ветра, скрывало ровные гребни наружного контура далёко вверху. Транспорт рухнул под гнётом смерчей далеко отсюда, и даже если через день-два буря ослабнет, – его едва ли удастся найти. Нет никаких ориентиров в огромном песчаном море, чьи волны кажутся неподвижными, пока на них смотришь, но которые невозможно узнать уже через день. И единственный оплот твёрдого и постоянного – это Станция.

Огромная и почти необитаемая. Безликие громады стен и башен скорее похожи на вздыбившееся в колоссальном шторме песчаное цунами, грозящее обрушиться через несколько моментов. Силикатные блоки по цвету лишь немного светлее, чем барханы, из которых они поднялись. И их изъеденная беспощадной эрозией ветра поверхность придаёт всему сооружению вид древнего, затерянного Замка.

Но на самом деле им всего пара лет. М9, который вытащил её из мрака бури, застал лишь завершение трёх последних башен. Эйлина постучала по крышке его корпуса, и шагоход остановился. У неё страшно затекли ноги и руки от неудобного положения на нём. Платформа была достаточно широкой, чтобы сидеть, но множество рельефных деталей выдавали то, что на роль перевозчика он совсем не предназначался. М9 подогнул паучьи ноги, и платформа опустилась с двухметровой высоты почти до земли. Эйлина аккуратно спрыгнула. Пески чуть не поглотили её несколько часов назад в пути через бесконечные барханы, но теперь она рада была снова стоять. И ей хотелось самой войти в Замок.

Ворота огромные, почти на десятую часть высоты стены, – через них можно провозить буровые установки. Но они замурованы. Пока техника редко покидает пределы станции, а единственному дежурному это вовсе ни к чему. Хотя он мог бы выйти встречать их. Вероятно, он уже ждёт их во вспомогательном шлюзе, через который придётся войти. Шлюз рядом с воротами, и сперва был незаметен на их фоне. Искин почтительно пропустил девушку вперёд. Эйлина подошла к терминалу. Внешне он был как монолитный выступ из песчаника, но это лишь хитрость в борьбе с беспощадными вихрями.

Девушка поднесла руку снизу под него. И лёгкий шорох подсказал, что защитная панель отъехала в сторону, открыв сканер. Приложила к нему руку. Резкий звуковой сигнал – нет доступа. Эйлина наклонилась и заглянула под консоль. В недоумении посмотрела на мигающий красный огонёк. Повтор – без результата. Что за ерунда? М9 уже приблизился, Эйлина отступила в сторону, и искин активировал электромагнитную авторизацию. Массивная дверь с шумом скользнула вверх в щелевом зазоре. Эйлина удивилась: Хмм, похоже, Ваисий пока не авторизовал мой доступ к системам.

Шлюз оказался пустым, и, хотя он был достаточно просторным, – М9 прошёл внутрь свободно, и Эйлина даже могла бы сидеть на нём, не пригибаясь, – по сравнению с бескрайней пустыней он показался небольшим отсеком. Нахлынуло чувство уюта. Показалось, что следующий коридор встретит знакомой облицовкой стен и пола. Строгий дизайн Центральной базы, вспыхнувший в памяти, затмил усталость и страхи трудного пути. Быстро прошагав пару десятков метров до внутренней двери, она замерла в последний момент у терминала. Точно зная, что ожидает её совсем не та атмосфера.

Эйлина хорошо представляла архитектуру Станции, как и любой инженер её отдела, потому что это было основным их проектом последние годы. С тех пор, как было принято решение о пилотном управлении. Потом началась подготовка Ваисия к ведению комплекса, его идеи задали резкий прорыв в развитии, тогда Станцию стали писать с большой буквы. Даже в отчётах она перестала именоваться сложным сочетанием из пяти идентификаторов, она стала образом больших перспектив. Медленно протянув руку, прикоснулась пальцами к грани обрамления шлюза и закрыла глаза – сколько времени было проведено в вирте при проектировании и тестировании модели Станции – весь комплекс в её мыслях мгновенно выстроился вглубь и вокруг. Но сейчас впервые в это воображаемое пространство вошли живые ощущения. Плавно опустив ладонь вдоль широкой грани, почувствовала её плотность, едва заметную шероховатость, небольшую прохладность металла. Вся эта неподвижная исполинская крепость внезапно ворвалась в её видение своей реальностью. Раздался шорох.

М9, неспешно догнав её, открыл внутреннюю заслонку – широкая тяжёлая панель нехотя стронулась и плавно ушла вверх. В пространство камеры снова ворвался ветер. Открылось песчаное кольцо вокруг следующего ряда стен. Здесь ветер был слабже, и ей в лицо уже не бросило кучу песка, как снаружи, но повело его позёмкой. Когда они прошли в кольцо, то опускающаяся дверь выдула песок внутренним компрессором, как и в первом проёме. Песок – это проклятие места. И его первый и основной ресурс. На Станцию были доставлены первоклассные составители, которые могут генерировать любые известные материалы, но 99% их работы – это выплавка песчаных блоков. Другого сырья на огромные расстояния вокруг не найти. Песок. Нет даже других минералов, кроме оксида кремния. В камерах высокого давления и температуры выплавляются, в основном, силикатные блоки и стекло. Его упрочнение требует добавления металлов, и это уже проблема снабжения. Но глубоко в недрах скрыты запасы углеводородного сырья. Они позволят создавать полимерные материалы и композиты. И это будущее, которое мы должны обеспечить.

Внутренний ряд стен возвышался уже не так сильно, и запрокинув голову, Эйлина увидела отблеск над верхней гранью. Купол. Но он исчез из вида, пока они с М9 приближались ко второму шлюзу. Это кольцо было почти пустым. В перспективе его займут технические сооружения, но пока его основное назначение – это ограждение. Защита от песка. Станция изначально имела два независимых источника энергоснабжения – ядерный реактор и солнечные панели. Гелиостанцию на верхней платформе центральной башни хотели сделать основной, но реальные условия показали, что скорость износа панелей от песка даже на 12-метровой высоте такая, что они бы работали только на собственное воспроизводство и ремонт. И это только по энергии, а ведь ещё надо было завозить высокотехнологичные компоненты. Мощность реактора была недостаточна, чтобы покрывать плановый рост Станции, и в первый год это всё чуть не обернулось прекращением строительства и консервацией.

Это могло подорвать все работы по освоению поверхности, и как следствие все планы по добыче ресурсов. А значит перспективы роста производства в Комплексе, – возможность выправить баланс энергозатрат, – надежды на масштабное и самодостаточное развитие на этой драгоценной грёбаной планете. Это ударной волной прошло бы по всей корпорации. И никто сильно не спорил, когда их начальник выбивал дополнительное время в вычислительном центре. И высшее руководство Заслона выжидало строго и сдержанно. Но никакие ресурсы не могут расходоваться без отдачи долго. И время – это тоже ценный ресурс. Сотрудники отдела спали урывками, общались напряжённо. Кто-то выбыл по состоянию здоровья. Все старались максимально. Никто не думал о возможном поражении. Но его угрожающая близость была почти осязаема. Оно висело над всем отделом так, как будто потолок перестал опираться на стены, а опирался только на их старания и решимость. И вся многоуровневая громада Центральной Базы в какой-то момент могла схлопнутся в своей сердцевине, аккуратно уничтожив их этаж.

Нет, их бы не выбросили в бушующий сернистый океан, не расстреляли бы и даже не сослали бы пожизненно на мусоропереработку. В Заслоне так не поступают с ответственными сотрудниками. Даже если те не могут найти сверхважное решение. Потому что никто другой тогда не сможет. Им только дали бы менее значимую работу. Но главное, это были бы потерянные перспективы. Общие перспективы.

И вот тогда Ваисий предложил оригинальную конструкцию купола вместо гелиоплатформы на Башне. Купол был сложен из сот, в которых солнечные элементы были не только защищены, но и увеличили ресурс выработки. Всю архитектуру быстро подобрала М5, искин для специализированных исследований, вместе с Сетью. На начальном этапе возведение стен внутреннего контура остановило все прочие работы. Но по мере того, как между стеной и башней радиальными лучами ставились фермы опор, заполнялись секторные просветы, – мощность Станции росла. И концентрация производства на завершение купола окупилась многократно. Располагаемая мощность превзошла уровень первоначального проекта, а затраты на ремонт, наоборот, снизились так, что завозить можно стало в значительной мере уже не расходные элементы гелиоэлектрики, а новое оборудование. Для обеспечения масштабов строительства был завезён специальный строительный манипулятор. Теперь, когда внешний контур почти полностью возведён, износ купола сократился на четверть.