– Итак… Что ты думаешь об этом? – спросила Майя.

– Дай-ка я принесу ручку и блокнот, чтобы записать ее слова, пока мы не забыли. – Алли метнулась на кухню, а когда вернулась, то сразу начала записывать. – Первое: у нас есть двадцатидвухлетняя девушка по имени Мэри-Кэт. Второе: мы установили, что кольцо с изумрудом, вероятно, принадлежало ее матери. Дочь получила кольцо в подарок, когда ей исполнился двадцать один год.

– Третье, и, возможно, наиболее важное: мы знаем, что Мэри-Кэт удочерили, – вставила Майя.

– Четвертое: ее маму тоже зовут Мэри, хотя она предпочитает прозвище Мерри, – продолжила Алли. – Пятое: у Мерри сейчас находится то самое кольцо с изумрудом, которое нам нужно увидеть для подтверждения.

– Сиси еще сказала, что у нее есть брат…

Алли записала и это, потом немного подумала и написала «Торонто».

– Итак, кого мы пошлем в Торонто, если узнаем, где остановилась Мерри? – спросила она.

– Думаешь, стоит попробовать?

– А ты?

Майя устремила взгляд на дорожку, ведущую к саду Па Солта.

– Имя Меропы было выгравировано на одной полосе армиллярной сферы вместе с нашими именами, – сказала она. – Па не стал бы этого делать, если бы ее не существовало, правда?

– Если только он не выдавал желаемое за действительное. Но особенно важно, что Георг верит в ее существование. По его словам, он получил эти сведения от Па Солта незадолго до его смерти. Он сказал, что ее зовут Мэри Макдугал и что она живет на семейной винодельне в Новой Зеландии; теперь мы знаем, что это правда. И у нее есть необычное кольцо с изум рудом. Мэри-Кэт думает, что узнала его по картинке, но…

– Возможно, у Георга есть более подробная информация. Давай позвоним ему, ладно? – предложила Майя.

Алли пошла на кухню и набрала номер офиса Георга. Через несколько секунд ее приветствовал жизнерадостный голос его секретарши.

– Добрый день, Жизель, это Алли Деплеси. Георг у себя?

– Добрый день, мадемуазель Деплеси. Мсье Гофман отлучился по делам.

– О, понятно. Когда он вернется?

– Простите, я не знаю, но он просил заверить вашу семью, что вернется вовремя для совместного выхода в море в конце этого месяца.

– Вы не могли бы передать ему сообщение? – спросила Алли. – Это срочно.

– Сожалею, мадемуазель Деплеси, но я не могу связаться с ним до его возвращения. Он обязательно позвонит вам, как только вернется. Au revoir.

Жизель повесила трубку, прежде чем Алли успела ответить. Алли вернулась на веранду, растерянно качая головой.

– Майя, Георг пропал.

– Что значит «пропал»?

– Секретарша говорит, что он уехал по вызову и она не может с ним связаться. Очевидно, он не вернется до нашей церемонии выхода в море.

– Он занятой человек, и Па Солт не был его единственным клиентом.

– Разумеется, но он может владеть нужной для нас информацией, – сказала Алли. – И в последний раз, когда он был здесь, он уехал в большой спешке. Все, что у нас есть, – это имя и рисунок кольца. Что ж, полагаю, нам придется продолжать без него.

– То есть попытаться найти маму Мэри-Кэт в Канаде? – спросила Майя.

– По крайней мере, мы можем попробовать. Что нам терять?

– Пожалуй, нечего, – согласилась Майя. – Но кого мы отправим в Торонто?

– Ближайшая из наших сестер – Электра, но мне нужно посмотреть, как далеко от Торонто до Нью-Йорка, – ответила Алли.

– Думаю, недалеко, – сказала Майя. – Спросим Электру, сможет ли она поехать в ближайшие дни, но я знаю, что репортеры все еще осаждают ее после недавнего концерта в пользу Африки. Возможно, у нее не найдется времени. Вчера, когда я была в Женеве, ее лицо красовалось на страницах всех газет.

– Она определенно умеет завоевывать внимание, да?

– Честно говоря, Алли, она произвела гораздо лучшее впечатление после того, как выписалась из реабилитационной клиники. Не думаю, что ее речь на концерте была лишь попыткой привлечь к себе внимание. Она всерьез хочет помогать людям с пагубными привычками, и если она будет пользоваться своей славой для благих целей, то это чудесно, не правда ли? Она станет вдохновляющей ролевой моделью.

– Ну да, конечно, – зевнула Алли. – Извини, за последние недели я стала брюзгливой, как старуха.

– Это из-за постоянной усталости, – утешила ее Майя.

– Наверное. Я думала, что после всего, что мне пришлось пережить за мою яхтенную карьеру, роль матери-одиночки будет простым делом, но знаешь что? Это самое трудное, что мне приходилось делать.

– Все говорят, что после первых месяцев становится легче, и, по крайней мере, следующие несколько недель у Бэра будет масса тетушек, готовых позаботиться о нем.

– Знаю, и Ма замечательно поддерживает меня. Просто иногда…

– Что?

– Я заглядываю в будущее и вижу себя одинокой, – призналась Алли. – Не могу представить, что я смогу так же сильно полюбить кого-то, как любила Тео. Да, мы совсем недолго были вместе – так все говорят, когда пытаются утешить меня, – но мне это казалось вечностью. И… – Алли покачала головой, и по ее бледным щекам побежали слезы.

– Мне так жаль, дорогая. – Майя бережно обняла младшую сестру. – Нет смысла говорить тебе, что время лечит, что ты молода и, конечно же, у тебя есть будущее, хотя сейчас ты не видишь его. Но оно есть, я обещаю.

– Может быть, но я все время чувствую себя виноватой. Мне следует быть счастливой, потому что у меня есть Бэр. Разумеется, я всей душой люблю его, и, конечно, он самое лучшее, что у меня есть, но… мне так не хватает Тео. Извини, извини… обычно я не довожу дело до слез.

– Знаю, Алли, но иногда хорошо выпустить чувства наружу. Ты очень сильная; во всяком случае, гордость не позволяет тебе быть слабой, но у каждого есть свой предел прочности.

– Думаю, мне просто нужно как следует выспаться. Даже когда Ма дежурит в ночную смену, я все равно просыпаюсь, если слышу плач Бэра.

– Пожалуй, мы сможем устроить тебе короткий отпуск. Мы позаботимся о Бэре, не сомневайся в этом.

Алли с ужасом посмотрела на Майю.

– Какая мать может «уйти в отпуск» от своего младенца?

– Та, которая может себе это позволить, – прагматично отозвалась Майя. – Если оглянуться в прошлое, то молодые мамы не полагались на своих мужей; у них было множество родственниц, которые поддерживали их. У тебя же не было никакой поддержки с тех пор, как ты переехала в Норвегию. Пожалуйста, Алли, не доводи себя до предела. Я знаю, как тяжело устраивать жизнь в новой стране, а ведь я хотя бы говорю по-португальски и могу нормально общаться с бразильцами.

– Я пробовала учить норвежский, но это очень трудный язык. В моей женской консультации были славные молодые женщины, которые немного говорили по-английски, но после того, как у всех появились дети, наши пути разошлись. У них есть свои семьи, понимаешь? А у меня закрадывались мысли, не была ли ошибкой сама мысль о переезде туда. Было бы замечательно, если бы я играла в оркестре и занималась другими делами, но пока что я просто застряла непонятно где вместе с Бэром. – Алли жестко провела ладонями по глазам. – Господи, мне еще только жалоб не хватало.

– Ты не жалуешься, а принятые решения всегда можно пересмотреть. Наверное, эти несколько недель в Атлантисе, а потом возвращение в твой любимый океан дадут тебе какое-то время для размышлений.

– Да, но куда мне податься? То есть я люблю Ма и Клавдию, но не думаю, что смогу навсегда вернуться в Атлантис.

– И я тоже, Алли, но в мире есть и другие места. Не обязательно замыкаться в своей раковине.

– Стало быть, ты думаешь, что я должна наугад ткнуть булавкой в карту и отправиться туда, куда она укажет? Нет, так не годится. У тебя есть гигиенические салфетки?

– Вот, возьми. – Майя сунула руку в карман джинсов и протянула упаковку. – В общем, тетя Майя советует тебе немного вздремнуть, и позволь сегодня ночью мне с Ма поухаживать за Бэром. У меня все равно бессонница после долгого перелета. Правда, Алли: я думаю, что у тебя в голове все смешалось от усталости. Очень важно, чтобы ты немного отдохнула перед приездом остальных сестер.