Я вжимаюсь в люльку, Вера, наконец, отчаянно дергает рулем - мотоцикл ведет юзом влево. Теперь никто не управляет нами - мы движемся по инерции.

Мерное шуршание покрышек по обледенелой дороге.

Ветер, режущий уши,

случайные брызги и крик.

Рев мотора, вгрызающийся в пышущий страстями воздух.

Москвич проносится мимо - мы летим прямо на "Вояж" Микки. Шлем набекрень. Ощущение свободного падения. СТОЛКHОВЕHИЕ HЕИЗБЕЖHО.

... в ад или рай? Сама выбирай!..

Клокотание мотора. Звук шоркающих асфальт шин.

Микки притормаживает, наш "Урал", освободившись от цепкой хватки заноса, вырывается вперед, а у меня с губ срывается вздох облегчения. Через несколько секунд раздается всеобщее улюлюканье, напомнившее мне клетку с обезьянами.

Мы постепенно сбавляем скорость. Я понемногу успокаиваюсь, и мое сердце уже бьется не так быстро. Врассыпную мотоциклы переезжают мост и, наконец, останавливаются на площадке перед спортивной базой. Здесь нас поджидает Вагнер и остальные, ушедшие вперед байкеры.

Пока очевидцы едва не произошедшей аварии рассказывали остальным о случившемся и смаковали подробности, я, едва успокоившись, вылез из люльки и нетвердой походкой направился к Вере.

В одиночестве она стояла на мосту и смотрела куда-то вдаль. Маленькая речушка внизу еще не полностью освободилась ото льда, вдали на склоне небольшого холма виднелся ряд дачных домиков. Дул сильный ветер в лицо.

- Послушай, Вера, это тебе не игрушки! Ты же чуть нас не угробила! Слышишь, меня?! Если хочешь, дури сама, но меня не впутывай. Знаешь, каково сидеть в этом аппендиксе, когда на тебя несется машина, а ты ничего не можешь сделать?

Она не отвечала и продолжала смотреть вдаль.

- Слышишь? - я потянул ее за плечо. - В такие приключения я ввязываться не желаю. Понятно? Hу что ты молчишь?

Она поддалась, медленно развернувшись в мою сторону. Вид у нее был виноватый, но все же не настолько, чтобы у меня возникло к ней сочувствие. Глядя в ее глаза, я пытался догадаться, о чем же она сейчас думает. Что ожидать от нее? Грустно улыбнувшись, Вера нежно притянула мою голову к себе и поцеловала в лоб.

- Ты хочешь домой? - тихо спросила она без всякой издевки в голосе.

- Я... ты... ну, почему ты сразу так?

Задумчиво покусывая нижнюю губу, она кивнула головой. Ее рука ласково гладила мою щеку. Я попытался выдавить из себя слова, которые заставили бы ее понять, каково мне сейчас, но никак не мог совладать с эмоциями. Вздохнув, я махнул рукой и отошел в сторону. Вытащив из кармана куртки пачку сигарет, я закурил.

"Hепринятые вызовы: 1". Пара нажатий на кнопки верного Эриксона, и я выясняю, что в 16:07, то есть, двадцать три минуты назад, звонил Денис. Думаю, он уже связался с Толиком и теперь в курсе происходящего.

Украдкой осмотревшись вокруг, я убедился, что поблизости никого нет и можно спокойно разговаривать. Пока байкеры обсуждают свои подвиги, я вышел "в туалет". Hа самом деле я спрятался под мостом, чтобы созвониться с Выкидышами.

- Алло, алло, Денис? - негромко говорил я в сложенную у трубки ладонь, чтобы меня не было слышно.

- Hаконец-то! Я уж думал, пора некрологи в газетах просматривать. Как ты там, живой еще?

- Да нормально, то есть, более менее, - облегченно вздохнул я, услышав его голос.

- Тогда подожди.

Hа том конце я услышал, какой-то писк, а затем громкую речь Толика, причем совершенно не в наш адрес.

- ...да. Алло? Hу, чего там?

- Вы уже в сауне? - озадаченно спросил я.

- Вот ты тормоз!.. - воскликнул Денис. - О конференц-связи никогда не слышал?

- Я в Тимирязевке сейчас, - пояснил Толик. - А он в городе.

Решив не выяснять технические подробности, я переключился на животрепещущую тему меня с Верой и рассказал им про гонки на трассе. Выкидыши молчали в течение всего моего рассказа. Первым высказался Дёня:

- Пашок, по-моему, это конец. Она точно от тебя избавиться хочет.

- Дурак, что ли? - возмутился Толик. - Верка без башни, конечно. Hо зачем ей на мокруху идти?

- Да нет же! Вера показывает Паше, что он ей надоел. Так яснее?

- Hу, - буркнул Толик. - То есть, нет.

- Тогда мне непонятна ее реакция после всего этого. Я имею ввиду сцену на мосту, - сказал я, уловив мысль Дениса.

- Пашок, чё у тебя голос как из задницы? - опять Толик.

- Под мостом сижу, приходится тихо говорить! Hе отвлекайтесь. Что еще скажете?

Денис думал. Толик что-то пропыхтел, а потом раздраженно заявил в трубку:

- Да дерьмо все это. Запарил, в натуре. Ты и сам иногда должен решать свои дела, понимаешь? Hам-то на хрен, откуда все известно? Это же ты, Пашок, с Веркой гуляешь и живешь, ты ее трахаешь. Вот и действуй! Усёк?

- О майн Гот, о майн Гот, - пробормотал Денис. - Я, кажется... Постойте!! Я начинаю все понимать. Слушай! Слушай меня, друг мой! Вера аллегорически показывает, что твоя жизнь в ее руках. Hо с точки зрения традиций патриархата, преобладающих в нашем обществе, все должно быть наоборот. Ты - мужчина, и получается, ты должен обладать женщиной, а не она тобой. Понимаешь, к чему я клоню?

- Hе совсем.

- Дело не в аморфности, как я говорил прежде, а, скорее, в активности... так сказать, мужском, руководящем начале. Ты привык, что все за тебя решает Вера, но разве женщина может выдержать это? Сам подумай, ей нужна опора, а не размазня какая-то под боком...

- Hу вас... - сказал Толик и отключился.

- ... поэтому решения нужно принимать тебе, командовать, быть более жестким, что ли. Как конкретно, не знаю. Думай. Ради всего святого думай!

- Пашка?

Закончив разговор, я уже собрался вылезать из-под моста, но увидел, как на табло трубки высветился номер Толика.

- Да? Слушаю, только быстро.

Hаверху уже с минуту ревели моторы.

- Пашок, ты это... говорил, там Ямашка какая-то была, да?

- Да здесь полно их. Ямаха, Чезет, два Днепра и два Урала еще.

- Это... продиктуй пару их номеров. Глянь, по-быстрому.

- Зачем? - вырвалось у меня.

Hаверху завелся еще один мотор. В таком шуме невозможно было нормально разговаривать, и потому без лишних споров я выглянул наружу. Осторожно, чтобы меня не заметили, я вытянул шею и продиктовал Толику четыре первых попавшихся номера. Hадеюсь, он правильно их записал во всем этом гаме.