Когда всё уже почти готово, я забегаю наверх, чтобы переодеться в платье. На выходе из комнаты меня ловит Макс и вручает свой подарок. Это тоже подвеска от Frey Wille, на этот раз из коллекции, посвящённой художнику Хундертвассеру. На похожем на веер кулоне изображены забавные домики. Я глажу прохладную эмаль.

— Дай угадаю, тебе снова понравилась фамилия? — поднимаю бровь я.

— И цветные домишки, — кивает Макс.

Я заливаюсь смехом. Это такой чудесный подарок! Как этому человеку удаётся сделать всё правильно, даже просто ткнув пальцем в небо? Мы обнимаемся с Максимом, он чмокает меня в макушку и шепчет: «С днём рождения».

«Русалка», — добавляю я.

«Русалка», — соглашается Макс.

А потом я получаю ещё много классных вещей. Аня с Сашей вручают мне винтажный ташеновский альбом с архитектурой Берлина пятидесятых-шестидесятых годов. Это очень ценный для меня подарок по многим причинам: раритетное издание наверняка было тяжело достать, я очень люблю ретро футуризм стран бывшего соцлагеря и восточный Берлин тех лет его прямое олицетворение, а ещё это напоминание о дедушке, который положил начало моей коллекции. Я поражаюсь Анькиной внимательности и уму. Надо же, вспомнила, озаботилась поисками, несмотря на огромную занятость!

Драгош тоже купил мне украшение — небольшие золотые серёжки в виде птичек, которые я тут же надеваю вместо своих скромных колечек.

Мама дарит мне дизайнерскую пижаму из батиста голубого цвета. Это её традиционный подарок на день рождения с тех пор как мне исполнилось двенадцать. У меня дома целый склад этих пижам всех фасонов, от «бабушкиных» фланелевых до супер секси топика с коротенькими шортиками, которые я получила в тот год, когда мы съехались с Артёмом.

Наконец, приступаем к праздничному ужину.

Я кладу на тарелку всего по чуть-чуть, и начинаю стонать от восторга, едва впившись зубами в кусочек жареного морского окуня. Как же мне не будет хватать в Москве всего этого великолепия! И мамы! И Драгоша! И моря! На секунду на меня нападает тоска, но я гоню её прочь. Сегодня я живу ради веселья!

Какое-то время за столом царит тишина, прерываемая только вздохами восторга. Даже Анин малыш сосредоточенно мусолит хлебную корочку.

Потом все начинают говорить мне пожелания и тосты, и домашнее вино льётся рекой. Я тоже делаю несколько снимков, чтобы сохранить эти мгновения на память. Сашка провёл короткий прямой эфир для несчастных коллег в нашем офисе в Екб, которые вынуждены пахать допоздна, пока он развлекается на отдыхе.

Убрав со стола и уложив спать детей, мы рассаживаемся на креслах и диванах на террасе и долго болтаем, шутим, стараемся запомнить каждый миг этого чудесного вечера.

Сегодня Максим снова провожает меня до спальни, и это уже я прижимаю его к двери. Буквально секунда раздумья и я, наконец, исполняя мечту последних двух дней, сжимаю эти мощные бицепсы. На ощупь они даже лучше, чем на вид. Я хочу пойти дальше, посмотреть, что за надпись вытатуирована у Макса под грудью и сграбастываю край футболки. Но тут наш междусобойчик прерывает мама, выходящая из санузла. Она старательно делает вид, что не понимает, чем мы занимались и, пожелав Максиму спокойной ночи, проходит в нашу спальню.

Я прыскаю от смеха, подтягиваю к себе голову Макса, целую в щеку над бородой и прошмыгиваю в комнату.

Когда я включаю экран телефона, чтобы загрузить новые фото в свой альбом во «ВКонтакте», мама перевешивается над Тимом ко мне и шепчет: «К чёрту Артёма! Максим самый лучший!»

Глава двадцать четвертая

После моего дня рождения дни несутся с ужасающей быстротой. Мы с мамой немного грустнеем от осознания скорого расставания. Но я рада, что, кажется, мы с ней снова стали понимать друг друга, пусть и не сразу. По-старому подшучиваем друг над другом, и мама уже не выказывает сомнений в моём жизненном выборе.

В один из вечеров Артём внезапно спрашивает меня в ватсапе, нужно ли нас встретить. Я вежливо отвечаю, что нет. Мы с Максимом решили добраться до Павелецкого вокзала на Аэроэкспрессе, а оттуда на такси, и он поможет мне затащить чемоданы домой.

Накануне вылета обратно мы с Аней оставляем детей, берём машину Драгоша, едем на рынок и затариваемся на год вперёд всей этой вкуснотой, которой так будет не хватать нам дома. Покупаем ароматные старые сыры и нежные молодые. Много оливок и оливкового масла. Сладкие и кислые фруктовые сиропы. Ветчину и острые колбаски. Маринованные виноградные листья. Липковатую пастилу. Мы ходим с ней по рынку, наслаждаемся царящей вокруг суетой и обещаем себе обязательно переехать сюда в старости. Станем двумя смешливыми сплетницами, будем смотреть «пляжное кино», попивать домашнее вино и покрикивать на непоседливых внуков.

В день отлёта мы с Максом сначала провожаем Аню с семьёй, а через несколько часов мама с Драгошем привозят и нас на ночной рейс в Москву. В аэропорту как всегда, долго не можем расстаться. Мама обнимает то меня, то Тимофея и обещает прилететь зимой. Максу тоже достаётся от неё нежностей. В конце концов, мы обнимаемся в последний раз, и, пройдя рамки металлодетектора, машем друг другу на прощание.

Сдав багаж и получив посадочные талоны, мы с Максом и Тимом направляемся в зону дьюти фри. Я сразу вручаю Тимофею набор лего и теперь он не может дождаться посадки на рейс, чтобы начать собирать конструктор. Максим хочет купить себе солнцезащитные очки. Свои он, кажется, посеял где-то на пляже. Мы идём к стойке Ray Ban и Макс по очереди примеряет разные пары. Я никак не могу определиться, какая модель ему подходит больше: та, в которых он — сексуальный интеллектуал из шестидесятых годов прошлого века или таинственный полицейский из фильмов про погони. В итоге он останавливается на интеллектуале, а я тайком прихватываю пару а-ля «полицейский». Подарю ему при случае.

Теперь мы идём к стойке с ароматами. Хочу купить себе туалетную воду. Всё время, пока я жила с Артёмом, я не могла пользоваться парфюмами из-за его ненависти к сильным запахам. Но сейчас у меня больше нет ограничений и я точно знаю, что мне нужно. Однажды, ещё в Екб, я как-то долго шла вслед за незнакомой женщиной, за которой вился шлейф удивительного аромата. Словно собачка, я бежала за ней, пытаясь не упустить ни крупицы этого сводящего с ума запаха. Наконец, расхрабрившись и поняв, что никогда не прощу себе, если не узнаю, что это за духи, я остановила её, немало напугав, и задала вопрос.

Так что, вот они. Her от Нарцисо Родригеса. Слегка дрожащими руками я брызгаю на блоттер из минималистичного прямоугольного флакона, немного трясу бумажку, чтобы подсушить ее, и приближаю к носу. Это оно. Чистое блаженство. Пахнет чем-то древесным и цитрусовым. Потом раскрываются нотки фруктов и ванили, а ещё — пачули и лёгкий аромат амбры. Все вместе — это тёплая летняя ночь, светящиеся звёзды, роса на траве и предвкушение лучшего свидания в жизни.

Я брызгаю из пробника на запястье, промокаю им второе, а потом провожу остатками влаги за ушами. На коже аромат ощущается ещё невероятнее, и я предлагаю оценить запах Максиму. Он берёт руку, глубоко вдыхает, а потом вдруг подтаскивает меня к себе, втягивает воздух за моим ухом и целует чувствительную кожу так, что я еле сдерживаю стон.