Но его встречали. В предрассветном тумане замелькали зеленые тени, и по сторонам дороги послышался волчий вой.

Корнелий почему-то подумал о Ксюше. И о той, непреклонно-ревнивой, из своего родного мира, и о брошенной, но не теряющей надежды, постаревшей в перпендикулярном мире, и о здешней, запуганно-нежной, непривычно светловолосой, в казенном френче, зарабатывающей на хлеб детям в этом мире, мире под острым углом.

-61

Через три сотни метров зеленые волки подошли к дороге на сажень и сопровождали Удалова, как кортеж мотоциклистов. Их цвет и вой сливались с зеленой тоской Корнелия, шедшего вперед не оглядываясь и не останавливаясь.

К воротам лесничества Удалов подошел среди стаи волков, по бокам, как конвой, вышагивали два мохнатых страуса, а сзади ковылял оранжевый медведь. Шум при этом мог бы поднять и мертвого. Из ворот выглянули Василий и Клавдия. Присмотревшись к гостю, Клавдия сказада:

- А, вот кто к нам такой бесстрашный пожаловал. Ну что же, заходи, коль дошел, Корнелий Иванович.

Чутье не обмануло Удалова. Изрешеченный ЗИЛ действительно примостился на чурбаках посреди двора. Возле него возились Артур Иванович и Терентий с перевязанной ногой.

Корнелий без сил опустился на бревно. Одежда засохла на нем коркой, сутки он ничего не ел. Василий посмотрел на него пристально, и достав алюминиевую валидольную баночку, вытряс на ладонь две таблетки:

- На-ко вот, пососи.

- У меня с сердцем все в порядке - ответил Удалов.

- Да это не валидол, это для восстановления мышечной энергии - пояснил Василий. - Помнишь, мы ее высвобождать научились? А теперь и восстанавливать можем.

Удалов проглотил таблетки, не запивая, торопясь рассказать, что и откуда привело его. Но ему не удалось этого сделать, он почти мгновенно заснул легким сном без сновидений.

Проснулся Корнелий после полудня в чистой постели, но не встал, а впервые в этих мирах крепко задумался.

Потом все же встал, одел чистый комбинезон

-62лесничего и застучал в запертую дверь. Через минуту за дверью послышались шаги, и раздался голос Василия:

- Ну что, выспался?

- Спасибо, Вася, и Клаве спасибо, и Терентию с Артур Иванычем. Только пора мне, уходить надо.

- А антигравитация как же? Миша нас уже предупредил, за чем ты пожаловал.

- По радио, что ли?

- Да нет, он из всех них один у нас был, ему вспомнить место легче, ну и способности к разговору на расстоянии у него хорошие.

- Телепатия, передача мыслей?!

- Все строго научно, но что-то в этом роде. Так как с антигравитацмей, завернуть и розовой ленточкой перевязать?

- Не надо. Обойдемся как-нибудь. Мне бы сейчас в лесу на шестом километре оказаться.

- Чего ты там не видел?

- Домой мне надо, дела ждут. Нельзя мне здесь больше оставаться.

- Ты, Корнелий Иванович, от переутомления в уме повредился или просто не знаешь, что говоришь?

- Знаю. И профессор Минц знает. Когда в Гусляре все наладится, вы у него спросите, откуда я пришел и куда уйду. А сейчас некогда. Пора.

Видимо, в голосе Корнелия было что-то такое, что заставило Зайку открыть дверь. Не посмотрев на него, Зайка вышел во двор и начал заводить ЗИЛ. Тот стоял так же, на чурбаках, только за кабиной возвышался толстый стальной лист, да новые доски в кузове указывали места позавчерашних попаданий.

Василий, крутя ручку, кивнул Удалову на кабину. Корнелий забрался на место рядом с водительским, чувствуя, как трясется машина от мощ

-63ных поворотов заводной ручки. Голые обода колес елозили по чурбакам, грозя соскользнуть, но мотор, наконец, завелся. Василий прыгнул в кабину уже отрывавшегося от земли грузовика.

Над лесом шли молча, только Корнелий все время оглядывался, опасаясь атаки вертолетов. ЗИЛ плюхнулся на поляну, к счастью, не заглушив мотор. Удалов выскочил из кабины, и перед тем, как захлопнуть дверь, сказал Василию:

- Ты отлети на полсотни метров и держись пониже, а то на землю может бросить. - И не дожидаясь вопроса, захлопнул дверцу. С нескольких ограничителей сдуло листья. Корнелий встал в круг, вытянул из-за ворота болтавшийся на веревочке энерготранслятор и махнул рукой Василию. Тот махнул в ответ, поднял грузовик и исчез за деревьями. Корнелий выдернул из земли ограничители и нажал кнопку.

Но ограничители снова проглядывали из-под листвы у его ног. Он собрал их и присоединил к первому набору. И только теперь понял, что он дома.

Автобус подобрал Удалова прямо посреди дороги. В послеобеденное время к городу ехало мало народу. Старушки везли на базар свежую землянику, и одна из них, жалостливо взглянув на Корнелия, насыпала ему стакан. У него не было денег, но старушка и не взяла бы их. Она развязала горло у крынки с молоком, и Удалов пил парное молоко с удовольствием. И все было хорошо...

Но вдруг по спине Корнелия потекли струйки холодного пота. В автобус призраком перпендикулярного мира ввалился Пупыкин. На его лице было слащаво-заискивающее выражение:

- Корнелий Иванович, так как насчет должности инструктора по пернатым?

-64

Удалова отпустило, и он даже промычал что-то согласно-одобрительное. Но его нервы ждало еще одно испытание. На следующей остановке в автобус вскочил Колька Передонов, и улыбаясь, устремился к Удалову, на ходу засовывая правую руку в карман. Корнелий приготовился метнуть ему в голову крынку и выскочить из автобуса сквозь стекло окна. К счастью, он не успел этого сделать, потому что Колька Вытащил из кармана зачетку и с той же радостной улыбкой показал ее Удалову:

- А я на четверку пересдал, все лето готовился, Корнелий Иванович!

На этот раз Удалова отпустило раньше, потому что он сумел даже улыбнуться в ответ, поздравляя Передонова-младшего с успешным переходом на последний курс техникума.

Последние десятки метров от остановки до дома Удалов почти пробежал, но все же, именно в эти минуты он сформулировал то, с чем вернулся в родной мир:

- Сколко бы ни было миров под всеми возможными углами к твоему, он для тебя - единственный. И только твоя будет вина, если он вывернется под острым углом или застынет в перпендикуляре. А завтра - смертный бой Слабенко и Оболенскому. Как на активе, как под трибуной.

Дверь дома открылась без звонка и стука, на звук его шагов. Корнелий внезапно увидел, что в Ксюше этого дня соединились черты Ксюш всех трех параллельных миров. Он обнял и поцеловал жену, и совершенно счастливый, услышал ответное:

- Так как ее зовут? Я дам развод, но дети...

* * *

-65----------------------------------------------

Поэтический сектор "Полигона для котят" открывают пять песен из "Летописи одной цивилизации" того же автора - В. Мартыненко. ----------------------------------------------

Песенка времен Великого Драпа

(неконтролируемого освоения Вселенной).

год 2048.

1. Как аргонавты в старину,

Покинув отчий дом,

Плывем на звездных кораблях

За золотым руном. 2. Пускай далеким будет путь,

Тяжелым будет путь,

На мягкой шерсти золотой

Сумеем отдохнуть. 3. От легкой шерсти золотой

Не оторвать руки,

И ничего, что не сочтешь

Все раны, синяки, 4. И ничего, что дом родной

Остался за кормой,

С роскошной шкурой золотой

Вернемся мы домой! 5. Ну вот, и найдено руно,

И странствиям конец...

Но слишком жесткое оно,

Не легче, чем свинец. 6. И дом родимый за кормой

Растаял навсегда...

За бортом звездных кораблей

Лишь звездная вода...

Исполняется на мотив "Как аргонавты в старину..." из одноименного произведения Джека Лондона. ----------------------------------- 1989.

-66

Песенка о Дженни-Комете, космической

пиратке-неудачнице.

год 2056.

Дженни-Комета, в пух и прах разодета,

За душою не имела ничего,

Кроме драндулета под названьем "Комета",

Да однажды чуть не заложила и его.